Сергей Самаров - Враг мой – друг мой

– Кто нас подкараулил? – спросил старший Атагиев. – Ты не знаешь этих людей?

– Я думаю, это «кладовщики»...

– Почему так думаешь?

– Они воевать не умеют... Реакции нет, не знают, как себя правильно вести, что делать вначале, что потом, как залечь... Это «кладовщики»... Даже мотопехота все это умеет... А «кладовщики» не умеют... Их войне не учат...

Где-то за забором, на территории, занимаемой мотопехотным батальоном, раздались глухие взрывы. Даже Умар услышал это.

– Что это? – спросил он.

– Сначала стекло разбили... – сказал Умар. – Потом бросили гранаты... Четыре... Одну за другой... В комнату... В камеру...

– В нашу?

– В нашу...

– Там негде было укрыться...

– Негде, отец...

– Ты один остался... Из всех...

– Еще и ты...

– Может быть... Если их врач что-то сможет сделать...

– Отец, сюда идут...

– Уходи, Астамир... Прощай, сын... Уходи... Если будет плохо, обратись к полковнику Раскатову... Только не к старшему лейтенанту, а к полковнику... Он поможет... Может быть, и ты ему будешь нужен... Помоги ему...

– Он не захотел тебе помочь, отец...

– Он сделал все, что смог... Обратись к нему... По крайней мере, он тебе скажет, что со мной произошло, и скажет, где меня похоронили... Ты же знаешь, что нас не хоронят, как положено... Полковник скажет, ты выкопай меня и перенеси к матери... Рядом похорони... А сейчас – все... Уходи... Пусть хоть военный врач меня осмотрит... Без врача я умру. А он может что-то сделать... Не мешай им... Уходи...

– Я пошел... – Астамир начал пятиться, приседая, и при этом в каждой руке по автомату держал.

Откуда-то издалека раздалась автоматная очередь. Видимо, Астамира заметили. За первой очередью последовала и вторая. И только после этого он несколькими широкими прыжками пересек дорогу и скрылся в зарослях...

– Прощай, сын... Не может здесь быть врача, способного мне помочь... Если врач и есть, здесь не может быть операционной... И помочь никто не захочет... Прощай, сын...

Макаров, как заметил полковник Раскатов, не расслабился даже за закрытой дверью в канцелярии, где его не могли услышать ни солдаты, ни сержанты. Похоже, Сергей Вячеславович начал жалеть, что пошел на поводу у полковника и ввязался в эту историю. Сейчас, видимо, майору казалось, что гораздо проще было бы вообще в стороне остаться... По крайней мере, так Раскатову показалось, и он рад был бы ошибиться в сыне своего бывшего командира и товарища. Оставаться в стороне все равно было никак нельзя, поскольку свидетели обвинения против «кладовщиков» были нужны в первую очередь старшему лейтенанту Тихонову, чтобы удачно закончить его историю.

– Как думаете, товарищ полковник, это не мы натворили дел?.. – прозвучал вопрос, и задан он был таким голосом, словно по вине офицеров спецназа, по крайней мере, локальная атомная война началась.

Макаров смотрел в лицо полковника внимательно и без эмоций, что как-то не соответствовало тону вопроса. И непонятно было, что в данном случае правдивее, интонации или выражение лица.

– А каких мы дел могли натворить? – не понял Раскатов. – Мы все сделали чисто. И не наша вина, если обстоятельства оказались сильнее нас. Все предусмотреть было невозможно, потому что мы не умеем читать мысли противника. Мы даже сейчас не знаем, что произошло...

– Ладно. Это узнаем... А как Умар Атагиев с сыном?.. Как все прошло?

– Не сразу согласился, как мы и предполагали. Хотел уйти от меня красиво и заявлял, что не может бросить товарищей. Пришлось ему объяснить, что майор Макаров его ситуацию просчитал, как просчитал действия «кладовщиков», и намерен выставить неподалеку, в видимости дверей, пост из бойцов спецназа... Таким образом, Умар понял, что дело не выгорит, и решил воспользоваться меньшим. Вызвал сына, и я закрыл дверь. Вот, кстати, ключ. Мы расстались около гаража. Я показал забор... Чуть позже оттуда послышались выстрелы... Уже после того, как я переоделся... Три автоматные очереди... Одновременно... Следовательно, это стрелял не часовой, поскольку часовые по трое, как комендантский патруль, не ходят, а комендантского патруля здесь не существует. Но кто-то оказался там, за территорией, словно специально ждал там Умара... Однако о том, что Умар будет бежать именно там, знали только мы четверо...

– Подозрения исключены, – сухо и резко заявил Макаров. – И Рубашкин, и Тихонов в это время находились рядом со мной. Мы на крыльце сидели, и я сразу послал Рубашкина вам навстречу – выяснить, что там происходит.

– Я не высказываю подозрения, Сергей Вячеславович... Ты неправильно меня понял. Я просто пытаюсь представить, что случилось. Мы просчитали ситуацию точно так же, как просчитал ее Умар со своими парнями. Это что значит, понимаешь? Это значит, что ситуация, в принципе, была достаточно простой, если сразу две независимые друг от друга группы ее просчитали одинаково, и кто-то еще, третий, мог ее просчитать со своей стороны и предположить наши действия. И, естественно, принять свои контрмеры... При этом допускаю необязательность такого утверждения и приму как должное, если произошло элементарное наложение одних событий на другие, в результате чего возникла череда случайностей... Но сейчас об этом говорить смысла нет, поскольку проще дождаться вестей, чем гадать, как авгуры. [13] Скоро твои старлеи пожалуют?

– Выйдем на крыльцо, – предложил Макаров. – Все на двадцать пять шагов ближе к информации...

– Пойдем, – согласился полковник.

Сейчас на крыльце не было лишних. Отряд, хотя и поднятый по тревоге, хотя и готовый к любому действию, напряженно сидел в казарме, словно спортсмен на старте, дожидаясь приказа.

– Ночь хорошая... – сказал Макаров. – Теплая...

– Шумная очень, – не согласился Раскатов, кивая в сторону казармы мотострелков.

Площадку перед казармой за кустами видно не было, но оттуда слышались голоса. В отличие от солдат-спецназовцев, солдаты-мотострелки ни к чему, как обычно, не готовились, только, похоже, вывалили из казармы, чтобы удовлетворить свое любопытство.

– Георгий идет, – первым услышал шаги майор. – Только почему оттуда?

Полковник повернулся.

Старший лейтенант Рубашкин с отделением солдат только что свернул на дорожку, ведущую к казарме спецназа. Но шел он не от ворот, а со стороны штаба батальона. И остановился около старших офицеров, сделав знак солдатам, чтобы они не задерживались на крыльце и проходили в казарму.

– Разрешите доложить? – обратился старший лейтенант к полковнику, но ответил ему майор, причем ответил вопросом:

– Ну?..

– Три трупа... Старший прапорщик и два прапорщика... Все с оружейных складов... «Кладовщики»... Старший прапорщик убит ударом по голове, – протянул Рубашкин подобранный на месте Лонг Гиан. – Прапорщики просто расстреляны... Тяжело ранен Умар Атагиев. Врач говорит, нужна срочная операция, которую он провести не в состоянии. У него даже инструментов для такой операции нет. Пробита артерия на бедре... Наложили жгут, ввели что-то для кровесвертывания, но надежды практически никакой. Истечет кровью...