Сергей Самаров - Враг мой – друг мой

– Вертолет, – сразу сориентировался Макаров. – Наш вертолет... Поднимай пилотов... Отправим в госпиталь.

Пилотов, как уже знал Раскатов, устроили на проживание в одной из комнат штабного корпуса, и Рубашкин хотел уже туда отправиться, когда Василий Константинович остановил его новым вопросом:

– А Астамир Атагиев?

– Не видел, – старший лейтенант развел руками. – Караул стрелял в какого-то убегающего человека... В «камуфляжке», но военный или боевик, сказать никто не может. Далеко было. Я не преследовал, потому что не видел беглеца. Я вообще сразу Умаром занялся. Приказал отнести его в санчасть.

– Поторопись, – подогнал Макаров своего командира взвода и показал полковнику Лонг Гиан. – Этой штукой убить можно любого... Только я всегда думал, что нунчаки бывают только деревянными...

– Это не нунчаки, – сказал полковник. – Это вьетнамский аналог. Называется Лонг Гиан. Иногда может иметь три окончания, иногда усиливается острыми ребрами.

– Приходилось встречаться?

– Знакомые показывали... Встречались с этим чаще американцы, еще во вьетнамскую войну, которую твой отец, кстати, прошел. Вьетнамцы этой штукой часовым шейный позвонок перерубали... С одного удара...

– А здесь как такое оказалось?

Полковник повертел Лонг Гиан в руках.

– Где-то я такую веревку видел...

Теперь и майор посмотрел на веревку.

– У нас у каждого такая есть...

– Вспомнил... Руки Умару связывали... Тихонов связывал... Когда развязали, Умар веревку прихватил... И сделал Лонг Гиан...

– Где он наконечники нашел?

– Обгоревшие... С какого-то кабеля... Скорее всего, от сварочного трансформатора... В комнате, где их закрыли, какой-то строительный хлам был свален. Там и подобрал...

– Тихонов идет... Тоже из штаба...

Старший лейтенант Тихонов с солдатами шел с той же стороны, откуда минутой раньше пришел старший лейтенант Рубашкин. Солдаты были отправлены в казармы, а сам Тихонов остановился около полковника и майора.

– И что? – спросил Раскатов.

– Теперь меня точно местное начальство съест, – сказал старший лейтенант.

– С водкой или без? – поинтересовался майор. – Что опять?

– Преследовали тех, кто гранаты в окно бросал. Одного удалось застрелить. Солдат из караульного взвода... Из отдыхающей смены... Остальные, как в воздухе растворились... Или в казарму спрятались... Казарму я обыскивать, конечно, не стал. Не увидел смысла.

– Да уж... – тяжело вздохнул майор. – Теперь нас точно «с квартиры» погонят... А Тихонову пожизненный срок обеспечен... Что там с пленными произошло?

– Мы еще подойти не успели, когда звон стекол послышался. И сразу за этим взрывы. Они стекла выбили и забросали помещение гранатами.

– Не смотрел, что там?

– Дежурный по батальону сбил замок... Всех там, понятно, в клочья – четыре-то гранаты для такого пространства... Похоже, даже «Ф-1»... Даже стены разворотило... Осматривать было нечего... Но сразу поняли, что двоих не хватает... Потом только часового нашли. Ничего не помнит. Ходил на посту, как положено, по периметру.

– Курил в неположенном месте, – поправил полковник.

– Откуда вы, товарищ полковник, можете об этом знать!.. – удивился Тихонов. – Он говорит, что ходил по периметру и потерял сознание. Очнулся, хотел выстрелить в воздух, в автомате не оказалось затвора... Телефон прямой связи с «караулкой» оказался без ручки «динамо»... Сообщить не мог... А тут подошли свои, из «караулки» подняли его, посадили, побежали за начальником караула. А тут – взрывы... Кто с часовым разобрался – загадка... А с гранатометателем – ясно, и теперь на меня опять все шишки посыпятся...

– Каску носить надо, – заметил Раскатов. – От шишек спасает.

– Рубашкин возвращается...

– Что у него? – поинтересовался Тихонов.

– Три трупа «кладовщиков» с оружейных складов. И раненый Умар Атагиев...

– А сын?

– Ушел...

– Бросил отца, значит...

– Выполнил приказ отца... – поправил полковник.

– Вертолет уже «заводят», – сообщил старший лейтенант Рубашкин. – Я тоже полечу... Дежурный хотел своих отправить, из конвойного взвода, я сказал, что сам полечу со своими... Возьму двух человек.

– Правильно, лучше не рисковать и не доверять жизнь Умара местным... – согласился Макаров.

– Он в сознании? – спросил полковник. – Разговаривать может?

– В полном. Только на вопросы не отвечает... Даже лежа смотрит свысока...

– Где вертолет стоит? Я хочу с Умаром проститься.

– Минутку, товарищ полковник, – попросил Рубашкин. – Я взводу пару приказаний отдам и провожу вас. Здесь недалеко, на стадионе... Больше площадки поблизости не нашлось. Пришлось специальный пост выставлять... Но пост там мы свой ставим, поскольку командование батальона взять вертолет под охрану не пожелало. У них и так охранная территория из-за полковых складов норму превышает.

– Я жду.

Вернулся старший лейтенант в самом деле быстро, уже облаченный и в бронежилет, и в «разгрузку», вооруженный полностью, готовый к любым неожиданностям во время полета.

– Можно через всю часть пройти. Там калитка есть, можно через КПП. Через КПП ближе.

– Идем как ближе.

В сопровождении солдат они прошли к стадиону, примыкающему к территории части с северной стороны. В вертолете был зажжен свет, но винты еще не вертелись. Рядом суетилось множество людей, кто-то стоймя держал санитарные носилки, из чего можно было сделать вывод, что Умара Атагиева отправляют просто лежа на металлическом полу, как, часто случалось, отправляли раненых боевиков, да и не только боевиков. Впрочем, лежа на полу лететь удобнее, чем на носилках с выдвижными ножками. Ножки могут и сложиться, вертолет может где-то в крен лечь, и тогда Умару трудно будет удержаться. Но Раскатов сразу решил проверить, на что уложили раненого, желал обеспечить ему максимальное спокойствие. Заглянул в салон, пока Рубашкин беседовал с пилотами. Оказалось, санитары принесли матрац. Или, скорее, самого Умара вместе с окровавленным матрацем принесли, потому что кровью он матрац залил наверняка не здесь. Погрузкой командовал какой-то совсем молоденький лейтенантик, что задержался в салоне вертолета рядом с Атагиевым и при скверном свете тусклой салонной лампочки осматривался кругом с таким видом, словно искал, каким образом сможет раненый боевик убежать из вертолета во время полета.

Полковник забрался в люк.

– Свободен, лейтенант.

Тот козырнул и быстро покинул салон.

Умар, услышав знакомый голос, открыл глаза. Василий Константинович присел перед ним на корточки, положил свою руку на руку боевика.

– Ты вертолет послал? – спросил Умар.

– Нет. Это сразу решил майор Макаров. Вертолет в его подчинении. Я здесь вообще не распоряжаюсь. Я приехал в качестве миротворца в местном конфликте. Наш старший лейтенант избил двух старших офицеров, «кладовщиков»...