Сергей Недоруб - Песочные часы

— Не говори мне, что это твое призвание.

— Я не верю в призвания, — произнес Марк. — Только в контроль над собственными решениями и поступками.

— Ну почему же, — усомнился Борланд. — Есть, например, люди, которым изначально хорошо даются цифры. А другой их видеть не может без отвращения, он вообще в душе своей художник.

— Наши таланты — всего лишь начальный капитал, данный нам природой. Никто не устанавливает для нас правила поведения. Проявив немного трудолюбия, в любом деле можно склонить весы в нужную тебе сторону.

— Звучит, как хороший повод обговорить подробности за ящиком пива.

— Не думаю, что у нас будет возможность для этого.

— Мне удастся когда-нибудь привить тебе хоть немного оптимизма?

Марк остановился у небольшой поляны, если так можно было назвать свободное от бурых деревьев выжженное, с редкими порослями фиолетовой травы, пространство. Команда стала рядом, глядя на обветшалый вертолет, печально зарывшийся наполовину в землю за многие годы.

— То, что я нахожусь здесь, уже порождено оптимизмом, — сказал Марк. — Необъяснимым и нелогичным, держащемся на слабой надежде оптимизмом.

Сталкер подошел к вертолету. Туго набитый рюкзак с упакованным защитным костюмом упал на землю, прокатился пару метров и замер, прислонившись к покореженной кабине. Рядом легла винтовка ГП-37.

— Это оно и есть? — спросил Борланд.

— Да, — сказал Марк, становясь на колени и вытаскивая клинок из ножен на левом рукаве. Воткнув его в землю перед вертолетом, сталкер заметил, что нож входит только до половины лезвия. Едва заметная улыбка скользнула по его лицу. Марк начал копать, отбрасывая в стороны комья земли.

Борланд, Сенатор, Орех и Эльф стояли рядом, не делая попыток помочь или помешать Марку. Все понимали, что это личное дело организатора путешествия. Орех чувствовал внутренний душевный подъем, глядя, как его кумир в натуральном смысле слова докапывается до истины, и не видел в этом ничего зазорного. Борланд подумал было о том, как в Зоне относятся к присвоению чужих схронов, но в порядке исключения оставил эти суждения при себе.

Сенатор, гордо подняв голову, смотрел в сторону, словно следя за реакцией Зоны на вмешательство в ее секреты. Темный купол терялся высоко в небе, никак не реагируя на команду сталкеров, добравшихся с такими лишениями до его подножья, чтобы бросить ему вызов.

Эльф смотрел на действия Марка с нескрываемым удивлением. Он не упустил выгодного момента, чтобы перекурить, и сейчас дымил сигаретой, делая глубокие затяжки.

Наконец Марк закончил копать и встал прямо, глядя на что-то, лежащее перед ним.

— Думаю, вам будет это интересно, — сказал он, вытирая руки.

Команда подошла поближе.

Первым дар речи обрел Борланд. Присев на корточки рядом с открытым ящиком, закопанным в землю, он смотрел на его содержимое, дергая себя за ухо.

— Похоже, тебя накололи, — предположил он.

— Нет, — ответил Марк. — Это именно то, что нужно.

В тайнике лежала гитара.

Орех смотрел на музыкальный инструмент во все глаза. Он никогда раньше не видел таких гитар. Те, которые были в Зоне, являлись древними кусками дерева. Но находящийся в ящике экземпляр был во много раз лучше их, вместе взятых.

На этом познания Ореха в струнных инструментах исчерпывались. Он не знал, что данная гитара была произведением искусства, потрясающим шедевром ручной работы. Марк бережно вытащил гитару и оглядел со всех сторон.

— Чудесно, — прошептал он.

Под молчание команды он провел пальцами вдоль нейлоновых струн, проверяя на прочность и качество.

— Это то, зачем мы шли? — спросил Борланд. — Или я чего-то не понимаю?

Марк его не слышал. Положив гитару на колено, он быстро настроил ее, подтягивая колки.

— Короче, Орех, дуй в лес, нарви укропу и приволоки пару фазанов пожирнее, — распорядился Борланд. — Сенатор, снимай плащ, будет вместо покрывала. Эльф тем временем наколет дров, а я разведу костер.

— Твое недоумение вполне понятно, — сказал Марк. — Но это должно помочь нам в завершении последнего этапа операции.

— Достаточно. Если ты сейчас скажешь, что намерен бить гитарой по куполу, я тебе поверю.

— Ты сам все увидишь, — произнес Марк. — Лучше прикрой путь до Заслона. Все это закончится через сотню метров.

Не выпуская гитару из рук, Марк с трудом поднял рюкзак и винтовку. Он уверенно направился вниз по холму, через Красный Лес.

Борланд пошел за ним, стараясь не смотреть никому в глаза. Затем быстро обогнал Марка, идя впереди него. Первый в команде ни в коем случае не должен идти без оружия, а зрелище цепочки сталкеров, в голове которой шагает человек с гитарой, способно сорвать крышу даже у самых прожженных ветеранов Зоны, вероятность встречи с которыми не исключалась.

Через несколько минут группа вышла из леса.

Развернувшаяся перед ними панорама впечатляла. Борланд находился у Заслона уже в шестой раз, но понимал, что никогда не привыкнет к эпическому зрелищу. Плотная стена, словно состоявшая из крепко сбитого дыма, огибала огромный участок Зоны плавной дугой и поднималась вверх, к небесам. Справа и слева была видна узкая полоса земли между Заслоном и лесом. Где-то дальше заканчивался Барьер. Это была крайняя северная точка Зоны, свободная для доступа. По самым скромным подсчетам, окружность Заслона при виде со спутника составляла не менее пятнадцати километров в диаметре. Точнее подсчитать спутник по необъяснимым причинам отказывался. Один раз он уже сломался, когда долго разглядывал Заслон своими сверхсовременными линзами. Борланд всегда считал, что это обычная легенда Зоны. Но, когда оказывался у Заслона лично, был готов верить во все подряд. Магический купол являлся слишком сильным аргументом, чтобы и дальше оставаться скептиком в своих взглядах на устройство мира.

Орех, который впервые видел Заслон, обалдело разглядывал его с открытым ртом. Он знал, что уже повидал столько, что больше этого может не увидеть за всю жизнь, или, по меньшей мере, за все время, что проведет в Зоне.

Сенатор и Эльф не проявили обширных эмоций — первый в традиционной манере прикрыл глаза, второй безучастно осмотрел стену, снова закуривая.

Марк разглядывал Заслон не больше минуты. Перехватив инструмент, сталкер осторожно сел на собственный рюкзак. Левую ногу он вытянул немного вперед, положил на нее гитару, и его пальцы извлекли первые музыкальные звуки, которые слышала таинственная завеса Зоны.

Сразу же среди сталкеров воцарилось благоговейное молчание. Даже человек, которому в детстве на ухо наступил контролер, с первых нот понял бы, что Марк играл профессионально. Его мелодия была больше похожа на этюд с изредка всплывающим мотивом. Монотонный перебор одних и тех же струн разительно отличался от звуков, которые приходилось выслушивать этой печальной земле за многие годы.