Сергей Зверев - Бойцы анархии

К моей чести надо признаться, я пресек бесконтрольное пожирание алкоголя. Оставалось порадоваться за силу воли – рановато наслаждаться алкоголизмом. На горшок и спать, распорядился я. Ближайший туалет – на костях мертвеца. Неуважительно, но безопасно. Коротышка тут же бросился вытаскивать из подвала истлевшее тряпье, гремел костями, бутылками, бурчал, что на будущее мы обязательно должны затариться. Мы же не собираемся помереть на рассвете? Никого уже не беспокоило, что характерно попахивающие тряпки служили мертвецу саваном.

На улице стемнело. В поселке было тихо. По ходу вечеринки лишь дважды проезжали машины – и всякий раз мы обрывали разговор, замирали. А сейчас Азаргат окутало тотальное безмолвие. Было в этой тишине что-то чреватое, неприятно покусывающее. Мостясь на худой «перине», я вслушивался в эту всепоглощающую тишину и пытался разобраться, с чем связано беспокойство. «Мало выпил», – зевнуло второе «я».

Фонарь мы погасили, и я понятия не имел, где укладываются люди. Из угла уже доносился молодецкий храп – Парамон отбился первым. «Странно, – думал я, – а кто сегодня будет охранять наш покой? Часового не выставили…» Впрочем, поразмыслив, я отказался от этой идеи. Пользы от часового не будет. В безмолвной темноте, после ударной дозы спиртного – любой не спящий в одночасье станет спящим, и даже я не буду исключением. Оставалось довериться Всевышнему, хотя, как показывала практика, подобным доверием лучше не злоупотреблять.

– Ненавижу спать одна… – жаловалась Виола. Она возилась где-то справа – между мной и коротышкой.

– Если хочешь, иди ко мне, – предложил Степан. – Впрочем, нет, ну тебя на фиг. Боюсь я тебя. Двигай лучше к Парамону. Он в тебя безрассудно влюблен и страшно обрадуется.

– Сам иди к Парамону, – огрызнулась Виола.

– Ну, если хочешь, можем тебе кого-нибудь привести, – предложил коротышка и скабрезно захихикал. – А если честно, подруга, то даже не рассчитывай. Того, кто тебе нужен, выше по течению к берегу прибивает. Михаил Андреевич, конечно, может переступить через собственный труп… Ты спишь, Михаил Андреевич?

Я старательно помалкивал.

– Спит, – неуверенно сказал коротышка. – Хотя немного странно. Когда Михаил Андреевич спит, он храпит, как майский гром… Но не будем обращать внимания. Спи, Виола. Как там в песенке поется: сплю на новом месте, приснись жених невесте…

Я проснулся, когда подспудная тревога забралась в сознание и принялась там чего-то выделывать. Мурашки ползали по коже. Я нащупал в изголовье гладкую рукоятку «Кедра», присел. Спал Степан, издавая какое-то сложное носовое пение. Размеренно посапывал Парамон. Сквозь щели в досках, закрывающих окно, просачивался желтоватый лунный свет. Поблизости что-то зашуршало – медленно, словно зомби из могилы, вставало тело.

– Тоже не спится? – тихо спросил я.

– Тихо… – прошептала Виола. – Там кто-то есть…

Мурашки побежали интенсивнее, страх зашевелился под одеждами. У этой девицы тоже имелся встроенный будильник, реагирующий на безотчетную тревогу. Хотелось бы надеяться, что слово «там» означает «не в доме». Привстало упругое тело, сместилось к окну, забралось на доски, которую мы заранее там уложили, чтобы упростить доступ к окну. Виола припала к узкому оконцу, проковыряла щель в досках. Полоса света расширилась, подвал озарило желтоватое мерцание. Я подхватил автомат и на цыпочках отправился к окну.

– Только не шуми… – шипела Виола. – Куда ты прешься, любопытный?..

Мы стояли рядом, плечом к плечу, сомкнув головы – иначе ничего не разглядели бы в узком отверстии. Я чувствовал, как что-то пульсирует у нее в плече, ощущал хрипловатое дыхание, упругие волны страха, исходящие от девушки. Из убежища просматривалась часть поселковой дороги, поваленный забор на нашем участке, столбики, увенчанные коровьими черепами, дом напротив, забор – за год не нашлось желающих его взорвать…

В безоблачном небе зависла дрожащая, нереально рельефная луна. Полнолуние сегодня, отметилось машинально. Не самое, наверное, комфортное для душевного равновесия время… Призрачные тени колебались в мерцающем ночном пространстве. Что-то происходило в Азаргате, здесь кто-то был, он что-то делал…

Я всмотрелся – по забору на противоположной стороне разгуливали причудливые тени. Они смещались слева направо – смазанные пятна, меняющие конфигурацию. Но тени там возникнуть не могли, учитывая, что источник света на высоте 400 тысяч километров был перед нами, а не за нашими спинами. Значит, мы видели сами объекты, неторопливо идущие по дороге… Но я не мог составить представление о них. Плотная пелена стояла перед глазами, а еще этот предательский страх, от которого пот заливал глаза… Я тер их тыльной стороной ладони, щурился, всматривался. Условно можно было предположить, что по дороге вдоль забора крались два багдадских вора. С «материальностью» у них, похоже, были проблемы – то они казались нереально большими, почти осязаемыми, то таяли в размерах, то почти пропадали. Они остановились напротив нас – и я почувствовал, как холодеют ноги. Двинулись дальше – судорожными рывками… Вот они вышли из кадра, но снова что-то возникло в левом углу «картинки». Большое, растертое по воздуху, не сказать, что эфирное, но и не совсем вещественное. Хотя кто его знает – внезапно мне послышалось, как где-то рядом тихо цокают копыта.

– Всадник, мать его… – прошептала Виола. Ее плечо дрожало, я чувствовал исходящее от него тепло.

– С головой? – пошутил я.

– Да хрен его знает… Непонятно… Что за чертовщина, Михаил?

– Не знаю… Чему ты удивляешься? Чертовщина в порядке вещей – главное, чтобы мы в нее не вляпались… Давай-ка помолчим, у этих существ неплохо развит слух.

Неужели начиналась та самая экспансия, которой я боялся? Ночные разведчики? Или ночные охотники, приходящие сюда каждую ночь (а в полнолуние сам черт велел)? Бродят по разрушенному Азаргату в поисках пропитания, а к рассвету благополучно исчезают? Не этим ли вызвано запустение в Азаргате – а отнюдь не происками банд? А люди, отмороженные и вооруженные, промышляют здесь лишь в светлое время суток… Не по себе мне становилось от подобных мыслей. Стоило им нас заметить или услышать, и можно только догадываться, что произойдет… Если мы живем в эпоху Великого Эксперимента, то те, кто его затеял, явно допустили просчет, проигнорировав столь милый пустячок, как нечисть. Если раньше ее как-то сдерживали, работали службы, направленные на обуздание порождений геомагнитных зон, нежелательных тварей, проникающих через точки пересечения миров, то сейчас этим некому заниматься. Темные силы подбираются к населенным территориям, начинают их осваивать, проникают туда, где еще вчера их духу не было…