Шарип Окунчаев - Месть по иронии

Практически все готовились к осенне-зимнему сезону, а многие настоящие хозяева уже давно были готовы.

У перелетных птиц наблюдалась суматоха. Они словно по команде собирались, и как бы обсуждали предварительно далекий путь на юг.

Природа в пору золотой осени становилась особенно красивой. Если летом кругом все в зелени, то осенью глаз завораживало обилие разноцветных красок. Недаром поэты любили это время. Осенняя красота вдохновляла Пушкина. У него даже есть стихи «Осень», «Осенняя пора — очей очарованье!»…

Все в поселке ждали суда. Жители интересовались, чем все-таки на самом деле закончится эта история. Недоброжелатели утверждали, что он должен сесть в тюрьму. Сочувствующие и те, кто хорошо знал Наташу, наоборот говорили, что он должен выйти на свободу. Многие считали, что Расул поступил достойно, отомстив за честь любимой девушки. Оценки, толки и мысли были разные. Но последнее слово оставалось за судом.

Слушания по делу прошли. Все были удивлены тем, что Валентина Степановна, которая проходила как свидетель и потерпевшая, выступила в оправдание действий Расула. Да к тому же осудила покойных сына и супруга. Сказала: «Я была уверена, что когда-нибудь беда придет в наш дом, потому как за все надо отвечать. Видимо, так устроено Всевышним, иначе это было бы не справедливо. Эгоизм, невежество, высокомерие — это те качества, которые отец воспитывал в сыне. А то, что произошло, явилось следствием такого воспитания. Я считаю, что на тот момент Расул поступил правильно, хотя и погиб мой единственный сын. Но и Наташа, которая покончила с собой из-за моего сына, мне была самым близким человеком. После смерти ее матери, как родная тетя и самый близкий человек, я была в ответе за ее судьбу, но не досмотрела. Самое обидное то, что от Наташи поступали сигналы, что к ней Володя пристает, но по своей наивности я не поверила тогда ей, а на свою беду поверила сыну, и случилась беда. Я убедительно прошу, уважаемый суд, оправдать Расула, он не виноват».

В зале прошел небольшой шумок. Судья призвал всех соблюдать тишину.

В деле было заключение экспертизы, что Расул во время совершения убийства находился в состоянии аффекта. Повторная экспертиза, назначенная по требованию прокуратуры, также это подтвердила. Суд с согласия прокурора и потерпевшей приобщил эти документы к материалам дела.

Далее выступил адвокат, который просил суд оправдать его подзащитного, приведя при этом массу доводов о его невиновности. Прокурор попросил суд ограничиться условным наказанием сроком на три года. Потерпевшая, в лице матери покойного, на удивление всех присутствующих, попросила оправдать подсудимого, назвав виновным в случившемся своего сына.

После того, как были выслушаны все стороны, был объявлен перерыв — суд удалился в совещательную комнату для вынесения приговора.

Валентина Степановна так и жила у тети Дуси. Она никак не могла заставить себя войти в свой дом. Непонятная боязнь и страх не давали ей покоя.

После окончания следствия ей дали возможность ознакомиться с той запиской, которую перед смертью написал ей бывший муж. Ее нисколько она не тронула. Она отнеслась к тому, что было написано в ней, как-то спокойно. От того, что было изъято из сейфа, от упомянутых мешочков с золотом она полностью отказалась.

Она не знала, как дальше жить, даже любимая работа в школе не давала ей покоя, хотя уже прошло почти три месяца после страшной трагедии. В данное время больше всего ее мысли занимало предложение Николая Романовича о совместной жизни. В первое время она об этом и слушать не захотела, но проходило время и волнение в душе не давало покоя.

«На самом деле, что я видела? — думала она. — Одни приказы: «молчи женщина», «не лезь не в свое дело». Всегда думала, что рядом должен быть сильный мужчина».

— Доброе утро, Валя, ты, что так рано встала, у тебя же выходной сегодня? — спросила тетя Дуся, которая зашла с улицы.

— Ой, что-то не спится, Евдокия Ивановна.

— Небось, все думаешь о нашем Николае Ро мановиче?

— Ну, от Вас ничего не скроешь, как будто в душу заглядываете.

— Валечка, ты поживи с моего и тоже будешь видеть душу любого.

— Может быть, хотя и молодость моя тоже за горами уже, — с какой-то грустью произнесла Валентина Степановна.

— Перестань, милая, скучно рассуждать. Тебе жить да жить. Главное и не думай. Много будешь думать, то и поезд может уйти. Твоя жизнь только начинается. Коля наш — очень хороший человек. Надежда его погибла в аварии: с братом поехала родителей навестить и на обратном пути столкнулись лоб в лоб с большегрузной машиной. В общем шансов выжить не было. Уже сколько времени прошло, так и ходит бобылем, — стала рассказывать бабка. — Я тебе больше скажу, хотя и повторюсь, как пара, вы смотрелись бы идеально. Ты по жизни ничего хорошего и не видела, а это тебе Бог дает шанс начать все с начала.

— Не поздно ли?

— Никогда не поздно. Любви все возрасты покорны. Помнишь классиков, мне ли тебя учить? Сорок пять — баба ягодка опять. Так что, милая, не упускай свое счастье. Вот завтра понедельник — судья будет приговор зачитывать. Коля, думаю, там будет точно, вот тебе и шанс. Он, убеждена, захочет с тобой поговорить, вот ты и пригласи его на чай к нам, там и поговорите.

— Да что вы, Евдокия Ивановна. Я так не могу.

— Тогда я его приглашу, и не вздумай мне глупить и перечить.

— А это удобно?

— Поверь мне, старой, еще как удобно. Ты еще не забывай, что он приходится мне родственником, хотя и дальним. Его мать была троюродной сестрой моего отца, так что все станет на свои места.

— Да что Вы, баба Дуся, — уже по-дружески и доверительно сказала она.

— Вот и ладненько, договорились. Я тебе точно говорю, что это судьба так благосклонна к тебе за все твои страдания. Теперь давай поговорим о другом. Как ты думаешь, завтра выпустят Расула? — спросила бабка, чтобы сменить тему. — Мне так жаль его. Прости меня, Валечка, но я за него беспокоюсь, да и многие переживают.

— Мне трудно сказать, — уже с грустью заявила Валентина, — думаю, его выпустят. Претензий к нему ведь нет, по крайней мере у меня. Я не хочу на эту тему говорить.

— Хорошо, прости меня старую, не к месту говорю, давай лучше завтракать.

Наутро в понедельник народу собралось много, всем было интересно, чем же все закончится. Большая диаспора чеченцев приехала со всей области, а также из других городов, в том числе приехали и из Грозного. Все, кто подъезжал, подходили к Вахе, справлялись о здоровье. С минуты на минуту должен был подъехать Ахмед, Мовсар поехал его встречать в Тулу. Как ни уговаривали его не ехать, что все здесь нормально, он все-таки выехал, по всей видимости, это было дело рук женщин.