Александр Звягинцев - Сармат. Смерть поправший
- Название:Сармат. Смерть поправший
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Олма-Пресс
- Год:2004
- Город:Москва
- ISBN:5-224-04609-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Звягинцев - Сармат. Смерть поправший краткое содержание
В романе, завершающем трилогию «Сармат», прослеживаются перипетии судеб двух героев — Игоря Сарматова и Вадима Савелова, некогда принадлежавших к элитному спецотряду быстрого реагирования, спаянного настоящей мужской дружбой и служением Родине. Катастрофа в горах Гиндукуша расставила все по своим местам: кто из них настоящий герой, а кто подстраивается под обстоятельства...
Сармат. Смерть поправший - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
На середине моста «Волга», корпуса на четыре обогнавшая «Ниву», нырнула вправо и резко тормознула. Раздался визг тормозов... В зеркале заднего обзора Савелов видел, как «Ниву» крутануло на мокром асфальте и с размаху бросило на ограждение моста Проломив его, она перевернулась и боком рухнула в реку, взметнув над мостом каскад брызг. Савелов бросился к пролому... Место падения «Нивы» обозначилось мутным масляным пятном, шлейфом крови и пузырями воздуха.
«Можешь поздравить себя, Савелов, — без особой радости подумал он. — Пуля в лоб пока откладывается...»
Он хотел было уже отойти от пролома, но, к его удивлению, среди пузырей воздуха показалась голова человека. Оглянувшись по сторонам, выплывший из глубины человек, загребая одной рукой, медленно поплыл к склонившимся над рекой прибрежным ивам. Савелов оцепенело наблюдал за ним с моста.
Он понял, что ему сейчас надо решиться на самое страшное...
Сняв с предохранителя пистолет, он прицелился было, но вовремя вспомнил еще один совет бывалого капитана Бардака: «Сам я, конечно, таких пакостных дел отродясь не делал, но знаю, что следов в них в виде пули или ножа оставлять нам никак нельзя. Руки-то нашему брату для чего дадены?»
Сбросив оцепенение и больше не раздумывая, как ему поступить, Савелов сбросил на асфальт пальто и прыгнул в реку. Обжигающего холода воды он сразу не почувствовал, но зато вскоре почувствовал на своем горле пальцы пловца.
«Янки — не промах!.. После такого полета и сразу — за горло, — отрывая его сильные пальцы, подумал Савелов. — Но нас тоже кой-чему учил бывалый капитан Бардак. Посмотрим, мистер-твистер, кто кого...»
В своих силах он был уверен, так как много лет занимался водным поло. Почувствовав серьезность противника, о нападении пловец больше не помышлял. Вынырнув на поверхность, он сразу устремился к берегу. Савелов обогнал его и, набрав полные легкие воздуха, снова ушел в глубину. Когда перед его глазами мелькнули ноги пловца, он вцепился в них мертвой хваткой и увлек их хозяина в роковую глубину. Белобрысый отчаянно вырывался, но Савелов тянул его за собой до тех пор, пока не прижал голову своей жертвы к илистому дну реки.
Американец еще с десяток секунд отчаянно пытался вырваться из его рук, но скоро сопротивление стало ослабевать. Зажав в скрюченных руках пучки водорослей, он еще несколько раз дернулся и затих. Убедившись, что в его легких не осталось больше воздуха, Савелов вынырнул на поверхность и поплыл к склонившимся над берегом ветлам. Со ствола ближнего дерева огляделся по сторонам. С трассы не доносилось ни звука, лишь где-то далеко-далеко в полях стучал с перебоями движок трактора. Из лощин и от реки на окрестные поля ползли клочья сизого тумана.
С трудом он заставил себя взглянуть на реку: над местом, где упокоился на дне американец, кружились, похожие на золотых рыбок, желтые ивовые листья. И вдруг Савелов вспомнил другую реку — великую северную, по которой на белой льдине уплывал в океан раскинувший по сторонам руки, застреленный им человек в зэковской одежде.
«Он был похож на черный крест, — вспомнил Савелов. — Тогда Сарматов, Алан Хаутов и Ваня Бурлак смотрели на меня, как на прокаженного, будто они не знали, что зэк так и так был приговорен к „вышке“. Не мог же я сказать им тогда, что мне, потомственному интеллигенту в нескольких поколениях, сыну известного академика, мне, вопреки всем семейным традициям выбравшему военную карьеру, необходимо было понять: для меня ли она. Ведь предназначение офицера — война, значит — убийство... Я тогда не понял, почему для ребят сразу стал изгоем? Лишив только что в этой реке, которой я не знаю даже названия, жизни человека, я только сейчас, кажется, начинаю понимать, как они тогда были правы...»
Бесшумно падали с ветел узкие, как рыбки-уклейки, золотые листья и кружились в кровавом шлейфе, поднимающемся с речного дна. И Савелову вдруг показалось, что тот черный северный крест, раскручиваясь в речном омуте, вдруг становится золотым. Ему хотелось, чтобы пучина быстрее поглотила его, но крест продолжал, с методичностью заезженной пластинки, кружиться по краям воронки.
«Тот мой крест уплыл в Ледовитый океан, куда уплывет этот? — с тоской думал Савелов. — Где начато и конец этой реки, в какое море уносит она своих утопленников?»
В чувство Савелова привел прогрохотавший по шоссе грузовик.
«Хватит наматывать на кулак сопли! — разозлился он. — Янки вором пробрался на твою среднерусскую равнину и убил ты его в бою. Это был тот самый случай, когда выбора у тебя не было...»
От вида крови, поднимаемой течением из глубины, Савелова передернуло. Он отвернулся и опрометью бросился на мост. Схватив пальто, поспешил за баранку «Волги», и та сразу сорвалась с места.
Через километра два от моста трасса круто уходила на бугор. На самом его верху Савелов остановился и снова огляделся — в обе стороны до самого горизонта дорога была по-прежнему пустынна.
— Теперь быстрее дранг нах Москау! — лязгая зубами от сковывающего холода, скомандовал он себе.
Километров через десять попалась деревня с подслеповатыми домами под соломенными крышами, заросшая бузиной и древними ветлами. На ее узких проулках гоготали стаи гусей, уток и индеек, а на площадках колхозных мастерских заспанные механизаторы в промасленных телогрейках готовили трактора к осенней вспашке зяби. По обочине шоссе, беззлобно матерясь и щелкая кнутом, пастух гнал на выпас стадо. Согнав коров с обочины, чтобы дать проехать «Волге», он приподнял мятую кепчонку и приветливо улыбнулся Савелову щербатым ртом.
— Здоровьичка, человек хороший!.. Зорька, Зорька, туды тебя растуды, куды в чужой огород, как в колхозный клуб прешься!
Шкодливая пегая корова, смешно подбрасывая зад, выскочила откуда-то сбоку и заплясала прямо перед «Волгой», пока пастуший кнут не заставил ее свернуть на обочину.
«Живут люди! — с завистью подумал Савелов. — Свое святое место на земле знают... Живут, как исстари жили, и нет им дела до хитроумно-могильных игр циничных политиков и их развращенных лакеев, таких как ты, Савелов...»
За деревней он ощутил, что онемевшие от холода руки, скованные мокрой одеждой, отказываются держать баранку, а ноги не чувствуют педали управления. «Разобьюсь, — подумал Савелов. — Надо от греха свернуть в первый же проселок и добраться до какого-нибудь леска, чтобы просушить одежду».
Дым костра поднимался вертикально вверх, к голым веткам берез, и в их переплетении смешивался с наползающим из лесной чащобы туманом. Трещали сучья, исходила паром развешенная над костром мокрая одежда. Завернувшись по горло в пальто, Савелов отрешенно смотрел на огонь. Если бы кто-то из знакомых сейчас увидел, то не узнал бы его — у костра сейчас сидел не самоуверенный, полный жизненных сил подполковник Савелов, а горбатился заросший седой щетиной старик с провалившимися в глазницы воспаленными глазами.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: