Эрл Гарднер - Дело бывшей натурщицы

— И Лэттимера Рэнкина?

— Да, о нем главным образом и шел разговор.

— Можете вы припомнить, с чего все началось?

— Я думаю, Дюрант хотел произвести на меня впечатление. Он был… ну, мы были на палубе, и… он пытался ухаживать за мной. Дело в том, что я очень хорошо отношусь к мистеру Рэнкину. По-моему, Дюрант, почувствовав это, решил как-то скомпрометировать его в моих глазах.

— Продолжайте.

— Говоря о мистере Рэнкине, он сделал несколько замечаний, которые я бы сочла немного, ну, немного… Я бы назвала их язвительными, если бы речь шла о женщине.

— Но он не женщина, — заметил Мейсон.

— Определенно нет.

— Насколько я могу догадаться, руки он держал все это время не в карманах?

— У мужчин руки редко бывают в покое, — заметила она небрежно. — Его были настойчивы.

— И затем?

— Я сказала, что мне нравится мистер Рэнкин, что у нас дружеские отношения, на что Дюрант ответил: «Хорошо, любите его, если вам так хочется, как друга, но никогда не покупайте у него картин. Можно влипнуть».

— И что вы на это ответили?

— Я спросила, что он имеет в виду.

— И что он ответил?

— Он сказал, что Рэнкин или не разбирается в искусстве, или надувает своих клиентов и что одна из картин на этой яхте, проданная Олни Рэнкином, — поддельная.

— Вы спросили какая?

— Да.

— И он ответил?

— Да, Филипп Фети, та, что висит в главном салоне.

— У него приличная яхта?

— Да, вполне. На ней можно отправиться куда угодно, хоть вокруг света.

— Олни ходит в кругосветные плавания?

— Не думаю. Он иногда отправляется в круизы, но в основном использует ее для вечеринок, где… где он может развлекать своих приятелей-художников. Он проводит на борту очень много времени.

— А дома его друзья не бывают?

— Не думаю.

— Почему?

— Наверное, жена не одобряет.

— А вы встречались с ней?

— Определенно нет.

— Но вы хорошо знакомы с Олни?

— Да.

— Так… — сделал паузу Мейсон. — Рискую показаться невежливым, но вынужден это сделать. Вам предстоит давать свидетельские показания.

— Но я этого не хочу.

— Боюсь, что теперь вам уже придется это сделать. В суде вы повторите то, что сказал Дюрант. А теперь мне необходимо знать, могут ли во время перекрестного допроса вскрыться какие-то вещи, касающиеся лично вас и которые вам не хотелось бы обсуждать.

— Это будет зависеть от того, в какое русло будет направлен допрос, — твердо сказала она, посмотрев в глаза адвокату. — Мне двадцать девять лет. И я не думаю, что найдется девушка моего возраста, которая…

— Минуту, — прервал ее Мейсон, — постарайтесь не понять меня превратно. Я перехожу к конкретным вопросам. Связывает ли нечто большее, чем дружба, вас и Лэттимера Рэнкина?

Она непроизвольно рассмеялась:

— О Боже, нет! Искусство для Лэттимера Рэнкина — это все: его мысли, мечты и даже пища. Я для него только художница. И он, как друг, помог мне с заказами на несколько портретов. Мысль о какой-то любовной связи в голове Лэттимера Рэнкина — это что-то невероятное. Нет, мистер Мейсон, определенно нет.

— Хорошо, — продолжал Мейсон, — тогда еще вопрос: а с Отто Олни?

Ее глаза немного сузились.

— А в нем я не уверена.

— Но каким-то образом ухаживать за вами он пытался?

— Пока не могу сказать ничего конкретного. Но уверена, что он не оставляет без внимания девушек с хорошей фигурой. А у меня хорошая фигура.

— Вам приходилось оставаться с ним наедине?

— Нет.

— И никаких разговоров на эту тему?

— Нет, только… ну, я думаю, если бы мы остались одни, он не тратил бы времени зря.

— А почему вы так думаете?

— Мне это подсказывает мой опыт.

— Но вы же не оставались с ним наедине?

— Нет.

— И он не пытался ухаживать за вами?

— Нет.

— Давайте постараемся правильно понять друг друга, — сказал Мейсон. — Это как раз то место, где непонимание недопустимо. Я не знаком с этим Дюрантом, но если он ввяжется в драку, то непременно привлечет детективов. Они переворошат все ваше прошлое, так же как и настоящее.

— Правильно ли я понимаю, мистер Мейсон, — начала она, глядя в глаза адвокату, — что против меня может быть использовано только то, что имеет отношение к Рэнкину или Олни?

— Или к эксперту Джорджу Лэтэну Хауэлу, — уточнил Мейсон, заглянув в свои записи.

— Ну что ж, мистер Хауэл — очень милый человек.

— Тогда давайте с этим разберемся. Очень милый человек… Вы знаете его, он знает вас?

— Да.

— Роман?

— Я могла бы солгать.

— Здесь или в суде?

— И здесь и там.

— Я не стал бы, — посоветовал Мейсон.

После минутного колебания она подняла ресницы и честно посмотрела в глаза адвокату.

— Да, — едва слышно произнесла она.

— Что — да?

— Да, роман.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Я постараюсь защитить вас, насколько это окажется возможным. Мне нужно сейчас же позвонить. — Мейсон кивнул Делле Стрит: — Соедини меня с Лэттимером Рэнкином.

Минутой позже, когда Делла подала знак, Мейсон снял трубку и сказал:

— Рэнкин, это Мейсон. Когда мы с вами говорили об эксперте, вы называли имя Джорджа Лэтэна Хауэл а. Мне пришло в голову, что лучше пригласить кого-то еще.

— В чем дело? — спросил Рэнкин. — Чем Хауэл нехорош? Он лучший из всех, кого я…

— Никто не ставит под сомнение его профессиональные качества, — прервал его Мейсон. — Я не могу назвать истинную причину. Но мне, как вашему адвокату, просто необходимо дать этот совет. Какого-нибудь другого хорошего эксперта вы знаете?

— Еще есть Корлис Кеннер, — сказал Рэнкин, немного подумав.

— Кто он?

— Она. Чертовски хороший эксперт. Немного молода, но прекрасно разбирается, и я очень ценю ее мнение.

— Отлично, — сказал Мейсон. — Что-то вроде синего чулка или…

— Да что вы, нет, — прервал его Рэнкин. — Она потрясающе привлекательна. Шикарно разодета, ухожена, фигура, походка…

— Сколько лет?

— О Боже, понятия не имею. Где-нибудь за тридцать.

— Далеко за тридцать?

— Нет, ну где-то тридцать два — тридцать три.

— Что, если пригласить ее? — спросил Мейсон.

— Прекрасно. Конечно, я думаю, последнее слово будет за Олни. Возможно, он захочет пригласить своего эксперта, но… Я думаю, он скорее пригласит ее, чем кого-либо другого.

— Отлично. И еще одну минуту. — Мейсон прикрыл телефонную трубку рукой и улыбнулся Максин Линдсей: — Насколько я понимаю, нет причин, по которым перекрестный допрос эксперта Корлис Кеннер мог бы вас чем-нибудь смутить?

В ответ она улыбнулась глазами:

— Причин для смущения действительно нет.

— Хорошо, — сказал Мейсон в трубку, — забудем о Хауэле и предложим Корлис Кеннер. Я получу аффидевит от Максин Линд сей, и, хотя ей не очень хочется быть замешанной во всем этом, она согласилась.