Эрл Гарднер - Дело белокурой удачи

— Конечно. Диллард утверждает, что обвиняемая находилась в домике, который занимал Боринг, с девяти до девяти двенадцати. Однако, в учетной документации зафиксировано, что в полицию позвонили в девять тринадцать, что означает, что администратор мотеля заходила в домик, по крайней мере, в девять двенадцать. Администрацию, в свою очередь, о происшедшем поставила в известность какая-то женщина, позвонившая…

— Достаточно, мистер Мейсон, — перебил судья Талент. — Суд заинтересован в отправлении правосудия. Я удовлетворяю вашу просьбу. Мистер Диллард, вернитесь, пожалуйста, на место дачи показаний.

Диллард снова оказался в свидетельской ложе.

— Взгляните, пожалуйста, в ваши записи, мистер Диллард, потому что я хочу задать вам несколько вопросов относительно временного фактора. Я попрошу окружного прокурора передать вам блокнот.

Леланд неохотно выполнил просьбу Мейсона.

Адвокат встал рядом с Диллардом.

— Это какие-то каракули, а не цифры, — заметил Мейсон. — Как вы объясните, что они так неаккуратно нацарапаны?

— Я сидел у окна и писал цифры в темноте, — ответил Диллард. — Я не включал свет.

— И вы также в темноте смотрели на часы, чтобы определить время?

— У меня циферблат с подсветкой.

— Вы полностью исключаете возможность, что могли ошибиться на пять минут?

— Конечно. Я прекрасно видел стрелки часов.

— А на две минуты?

— Нет.

— На одну?

— Я сформулирую свой ответ следующим образом, мистер Мейсон: я не видел секундную стрелку, однако, часовую и минутную видел прекрасно. Я мог — повторяю, мог — ошибиться на полминуты или три четверти минуты, но никак не на целую.

— Если обвиняемая вышла из домика, села в машину, доехала до телефонной будки, позвонила администрации мотеля, администраторша направилась в домик Боринга, чтобы лично убедиться, что с постояльцем случились неприятность, вернулась и сообщила в полицию, совершенно очевидно, что полиция не могла зарегистрировать звонок в девять тринадцать, если Дайанн вышла из домика в девять двенадцать.

Диллард молчал.

— Я вижу, что, хотя остальные цифры у вас в блокноте — просто неразборчивые каракули, слова «блондинка заходит в домик», номер ее автомашины — TNN-148, и время — 21:00, написаны очень аккуратно. Также аккуратно выведено «блондинка выходит из домика» и время — 21:12. Вы в состоянии это объяснить?

— Ну… я, наверное, подвинулся к тому месту, где было лучше освещение.

— В таком случае, вы не писали эти цифры, когда обвиняемая выходила из домика. Не исключено, что вы внесли их в блокнот гораздо позднее.

— Нет, я записал их примерно в то время.

— Примерно в то время или в то время?

— В то время.

— Ваша Честь, — поднялся со своего места Леланд, — перекрестный допрос выходит за рамки допустимого законом. Вопрос уже задавался, на него получен ответ, адвокат защиты пытается спорить со свидетелем и давить на него.

— Сложилась несколько странная ситуация, — заметил судья Талент. — Я хотел бы поинтересоваться у адвоката защиты, на самом ли деле он считает, что именно обвиняемая звонила администрации мотеля и сообщила, что с постояльцем десятого коттеджа не все в порядке?

— Я считаю, что, не рискуя интересами обвиняемой, я могу ответить на этот вопрос таким образом, что представляется, что именно обвиняемая звонила администрации мотеля, а даже если звонило и другое лицо, в любом случае временной фактор является решающим.

— Она не могла звонить администратору, — заявил Леланд. — Это определенно сделал кто-то другой, а адвокат защиты пытается воспользоваться сложившейся странной ситуацией в отношении временного фактора, и настаивает, что звонила его клиентка.

Мейсон, изучавший блокнот Дилларда, казалось, не обратил никакого внимания на слова окружного прокурора.

— Мистер Мейсон, прозвучало возражение, — заметил судья Талент. — Вы намерены сказать что-нибудь по этому поводу?

— Нет, Ваша Честь.

— Я считаю, что вопрос уже задавался и на него получен ответ. Возражение принимается, — постановил судья Талент.

Мейсон повернулся к Дилларду:

— Хорошо, я задам вам вопрос, который еще не задавался и на который ответ пока не получен, мистер Диллард. Разве не является фактом то, что вы внесли эту запись касательно обвиняемой, номер ее автомашины и время ухода до того, как обвиняемая вышла из домика? И вы в то время сидели за столом под лампой, а, следовательно, написали эти цифры четко и аккуратно?

Диллард помедлил, а потом покачал головой:

— Нет.

— А разве не является фактом, что вы быстро выходите из себя? — продолжал Мейсон. — После того, как мужчина в темных очках покинул десятый коттедж, погибший, Харрисон Т. Боринг, заметивший, что вы следите за ним, слегка раздвинув занавески, явился в занимаемый вами коттедж, пригрозил вам, а вы вышли из себя, ударили его, в результате чего он упал. Боринг ушибся головой о камень и остался лежать без движения. Вы поняли, что серьезно ранили человека, подняли его на руки, отнесли в занимаемый им коттедж, оставили там на полу, полили его одежду виски, вернулись к себе и, пока вы размышляли, что же вам теперь предпринять, увидели, как в коттедж Боринга заходит обвиняемая. Вы прекратили наблюдение, теперь вас волновало только то, как спасти собственную шкуру. Вы услышали звук отъезжающей машины, а вскоре, пока вы все еще сидели за столом и размышляли, звук полицейской сирены, и в это время вы записали в блокнот данные о появлении и уходе обвиняемой — примерные, а не точные данные — и после этого позвонили своему начальнику, Сиду Наю, и попросили его о помощи. Не так ли?

Леланд поднялся с места с высокомерной улыбкой на губах.

— О, Ваша Честь, это полный абсурд…

Окружной прокурор внезапно замолчал, увидев выражение лица судьи Талента, подавшегося вперед и внимательно рассматривающего Муза Дилларда.

Крупный мужчина в свидетельской ложе сжимал и разжимал огромные кулаки. Мускулы его лица исказились, как у человека, который хочет расплакаться и забыл, как это делается.

Диллард вытер пот со лба.

— Отвечайте на вопрос, мистер Диллард, — сурово приказал судья Талент. — И говорите правду.

— Да, все произошло именно так. Я его ударил. Только он стоял у меня в дверном проеме и оскорблял меня. Он первый бросился на меня, но я его опередил. Он упал назад и ударился об угол крыльца, а потом скатился на землю. Я не знал, насколько серьезны его ушибы, но мне уже и так хватило неприятностей. Я поднял его и отнес в десятый домик и полил его одежду виски. Тут я понял, что он серьезно ранен. Я вернулся к себе и стал обдумывать, что делать. Пока я сидел, приехала девушка.

— Обвиняемая? — уточнил судья Талент.