Эрл Гарднер - Дело супруга-двоеженца

— Понятно, — кивнул Мейсон. — Выходит, что доктор Карвер встретил Гормана Гиллетта на почте и понял, что тот, по всей вероятности, умрет в ближайшие сутки от закупорки сосудов?

— Ну, если хотите, можно сказать и так, — вздохнул Болтон. — А вы понимаете это именно так?

— Я просто хочу называть вещи своими именами, — возразил Мейсон.

— Вам нужна чистая правда?

— Чистейшая?

— Не приукрашенная?

— Нет, не приукрашенная.

— Что ж, — согласился Болтон, — вы платите наличными, мистер Мейсон, и мы обязаны вас обслужить.

В общем, это случилось так. У Гиллетта был дружок по имени Эзра Хонкатт, и они с ним вместе собирались что-то разнюхать, хотя Эзра не сказал мне конкретно, что именно они собираются разнюхивать, но у меня сложилось впечатление, будто они хотели выследить и подстрелить оленя.

Так вот… Эзра пришел в хижину Гормана. Они собирались позавтракать с ним, но того, по всей видимости, не оказалось дома. Нигде не было никаких признаков жизни — ни огня, ни запаха кофе. Эзра вошел — знаете ли, тут все так запросто делают, — а Горман лежал в постели, и Эзра сказал ему пару слов, дескать, лентяй, пора вставать. Но видит — Горман не шевелится. Тогда он подошел и ткнул его кулаком в ребро и тут понял, что тот мертв.

Эзра явился ко мне, чтобы я скорее сходил и посмотрел что к чему… В общем, сами понимаете… Я знал, что старик док недавно видел его, и отправился к нему, попросив дока взглянуть. Ну, док пошел, взглянул и говорит:

«Все нормально?» И я отвечаю: «По-моему, все нормально». Мы стянули с Гормана одеяло, нижнее белье, но никаких дырок от пуль и ничего такого не нашли, и док мне говорит: «Я лечащий врач и выпишу свидетельство о смерти от закупорки сосудов!»

Я и отвез Гормана к себе в морг. Вот так все и было.

Никому другому я бы в жизни не рассказал, но вы платите наличными, мистер Мейсон, так что можете рассчитывать на информацию.

— Спасибо, — сказал Мейсон. — У этого человека, Гормана, не было родственников?.. Ну а друзей? Я имею в виду не местных друзей, не из этого города.

— Да, об этом я уже думал, — сказал Болтон. — Покойник был не очень-то разговорчив. Вы все поймете, когда увидите то место, где он жил. У него были два-три приятеля, с которыми он охотился, иногда ловил рыбу… иногда немного браконьерствовал. У нас тут олений край, и нам вовсе не улыбается идея оставлять все свои деньги в мясных лавках. Мы стараемся быть законопослушными, но не до полного же идиотизма.

— Понятно, — кивнул Мейсон.

— Так вот, у старого Гормана была пара дружков такого же пошиба, как и он сам. Но в последние два года кто-то время от времени приезжал к нему — красивый такой парень. Он никогда не останавливался в городе, ни с кем не знакомился, а ехал прямо в хижину к Горману Гиллетту, какое-то время сидел у него в гостях, потом садился в машину — и поминай как звали.

— А об этом человеке ходили какие-нибудь слухи? — полюбопытствовал Мейсон.

— Конечно, ходили! В городе случается всякое, и люди болтают об этом, а как же!.. Никуда не денешься. Люди болтают обо всем, что в новинку или в диковинку.

— Так вы говорите, этот человек время от времени появлялся в последние два года?

— Ну, может быть, не два, может быть, и больше. Никто точно не помнит, когда он впервые появился, потому что никто его сначала не замечал. Но через какое-то время люди обратили внимание, что около хижины Гормана стоит машина, а однажды парень здесь заправлялся.

На лице Мейсона появилось заинтересованное выражение.

— И где же он брал бензин?

— Вон на той бензоколонке, за углом, прямо напротив моего бюро.

— Как вы думаете, у него была кредитная карточка? — спросил Мейсон. — Тогда можно было бы узнать номер водительских прав и…

— Не-ет, я об этом уже думал, — протянул Болтон. — Когда искал, кто бы мог заплатить за похороны. Но номера прав там не оказалось. Сейчас переедем через эту маленькую впадину на дороге, потом налево и немного вперед, — продолжал Болтон. — Сейчас осторожнее…

Вот, приехали! Теперь налево.

Мейсон повернул налево и поехал по довольно крутой подъездной дорожке.

— Насколько я понимаю, — предположил Мейсон, — у Гормана Гиллетта не было автомобиля.

— Автомобиля! — повторил Болтон. — Черт возьми, у него и зубной щетки-то не было!

Фары осветили грубо сколоченную лачугу.

— Не знаю, следует ли входить мисс Стрит, — сказал Болтон. — Он был ужасным неряхой и паршивым хозяином. Вряд ли девушка привычна к такому.

— Ничего, переживет. Мы хотим осмотреть вместе.

Какое тут освещение? Электричество есть?

— Нет. У него была керосиновая лампа, а у меня есть спички, — ответил Болтон.

Они вышли из машины и пошли по упругому ковру из влажных сосновых игл и листьев. Болтон первым подошел к двери, вставил в замок ключ, отпер ее, вошел в дом и зажег спичку.

— Вы подождите, — сказал он, — пока я зажгу эту треклятую лампу.

Делла Стрит потянула носом — в помещении стоял затхлый запах человеческого жилья.

— Хочешь сигарету, Делла? — предложил Мейсон.

— Спасибо, хочу.

Мейсон достал из кармана пачку сигарет.

— Мне не достает моего серебряного портсигара, — посетовал он.

— Думаете, вам его вернут?

— Конечно, — уверенно сказал Мейсон, — но в свое время. И на нем будут нацарапаны инициалы Трэгга. На память.

Мейсон дал прикурить Делле и закурил сам. В глубине хижины было слышно, как Болтон заправляет керосиновую лампу, с треском зажигает спичку за спичкой. Керосиновая лампа зашипела, потом засвистела и наконец осветила помещение ослепительным белым светом.

— Заходите, друзья, — пригласил Болтон.

Хижина состояла из комнаты с койкой в одном углу, столом в другом и плитой посередине.

На полке стояло несколько банок с консервами.

Здесь же были раковина и два крана — с холодной и горячей водой, — три стула и деревянный ящик с прибитыми к нему досками, так, чтобы при необходимости он мог служить дополнительным стулом. На открытых полках стояло с полдесятка тарелок, банка из-под сигар с видавшими виды ножами, вилками и ложками в ней. На полке, над плитой, красовались закопченые кофейник и чайник. На гвозде, вбитом в стену, висел таз.

— У него все было по-простому, — объяснил Болтон.

— Я вижу, — отозвался Мейсон.

Адвокат остановился в углу комнаты, где стояло несколько сколоченных вместе ящиков, образуя самодельный шкаф, забитый десятками потрепанных журналов.

— Какие-нибудь документы, письма были? — поинтересовался Мейсон.

— Никаких писем. Вообще ни одного написанного на чем-либо слова. Я не уверен, что у него была ручка. Вот огрызок карандаша где-то валялся.

Журналы были как попало запиханы в шкаф, сбитый из ящиков.

Мейсон пододвинул стул и принялся просматривать их.