Эрл Гарднер - Дело о дневнике загорающей

— Теперь уже не стоит вопрос, кто виноват, — ответил Мейсон. — Это нам не поможет. Мы попались. Теперь я готов вернуться в бар и выпить еще бакарди.

В унылом настроении они покинули фотоателье.

— Отправляйтесь ужинать, — обратился Мейсон к Дрейку и Делле Стрит. — А я пойду встречусь с Арлен Дюваль. Пожалуй, хуже новостей, чем засвеченная пленка, сегодня быть уже не может.

— Не исключено, — заметил Дрейк, пытаясь придать голосу веселый тон, — узнаешь от нее что-нибудь полезное.

— Не исключено, — сухо заметил Мейсон.

Мейсон и Арлен Дюваль сидели друг против друга в комнате для свиданий. Их разделяла решетка.

— Я думаю, полиция здесь повсюду натыкала микрофонов, так что вам надо следить за языком, — предупредил адвокат. — Что вы им рассказали?

— Все.

— Перейдите к самому краю решетки, стула на четыре или пять.

Мейсон и Арлен Дюваль встали и, двигаясь по обе стороны решетки, пошли к другим местам.

К ним подскочила надзирательница.

— Эй, — закричала она. — Запрещается переходить с места на место.

— Она уже перешла, — ответил Мейсон.

— Это запрещено. Она должна вернуться на прежнее.

— Я — адвокат. У меня есть право совещаться с моим клиентом, причем конфиденциально. Я не хочу, чтобы нас подслушивали.

— Кто вас подслушивает?

— На том месте, где мы сидели раньше, спрятан потайной микрофон, — заявил Мейсон.

— Почему вы так думаете?

— Я не думаю, я знаю. У меня с собой специальный аппарат для определения, установлены подслушивающие устройства или нет. Наше законодательство предоставляет мне право конфиденциально беседовать с клиентом. Если полиция прослушивает мои разговоры, то это уже не конфиденциальная беседа. Вы хотите взять на себя ответственность за отказ предоставить адвокату возможность поговорить со своим клиентом?

— Вы с ней уже говорите.

— Да, говорю, — согласился Мейсон.

— И, значит, можете пересесть на то место, где сидели вначале.

Мейсон покачал головой.

— Я здесь и она здесь. Вы возьмете на себя ответственность за применение силы, с тем, чтобы вернуть ее в желаемое для вас место, пока у меня не было возможности с ней посовещаться?

Надзирательница с минуту колебалась, затем пожала плечами и заявила:

— Ладно, совещайтесь. Но помните, что я ее предупредила. Я выполнила свой долг.

Она удалилась вне пределов слышимости.

— А теперь рассказывайте, — обратился Мейсон к Арлен Дюваль. — Причем все, ничего не пытаясь скрыть. Я хочу знать, против чего мне придется бороться.

— Боюсь, что надежды у меня мало, мистер Мейсон.

— Почему вы так решили?

— Просто цепь совпадений. Это какой-то кошмар.

— Не теряйте голову и не сдавайтесь, — сказал Мейсон. — Что случилось?

— Я отправилась туда, чтобы встретиться с Баллардом.

— Так поздно?

— Да.

— Почему?

— Потому что обнаружила, что одна из досок в полу трейлера отходит, а под ней спрятано море наличности.

— Вы сосчитали деньги?

— Да.

— Сколько там было?

— Двадцать шесть тысяч пятьсот двадцать пять долларов.

— Купюры разного достоинства?

— Да.

— Тысячедолларовые?

— Одна.

— Пятисотдолларовые?

— Несколько.

— Сотенные?

— Этих много.

— А еще?

— Десятки и двадцатки.

— Вы хотите сказать, что не знали о деньгах?

— Мистер Мейсон, клянусь, я даже не представляла, что там этот тайник.

— Что у вас было спрятано в трейлере? Когда мы нашли его в «Идеале», вы специально забыли сумочку, чтобы вернуться и проверить. Что вы искали?

— Мой дневник.

— И где он?

— Там, где никто никогда не додумается его искать.

— Где?

— Я не хочу вам этого говорить.

— Почему?

— Потому что он наверняка еще там.

— Они его все равно найдут.

— Нет.

— Где он?

Она вздохнула и начала объяснять:

— В трейлере есть стенной шкаф. В него заходят колеса, вернее, кожухи, которыми они накрыты.

— Продолжайте.

— Сверху все обшито деревом. Но я решила, что внизу должно быть не только дерево, а какой-то металл, потому что колеса разбрызгивают грязь, она будет оседать на дереве, и дерево в конце концов сгниет, если не предусмотрен какой-то защитный материал.

Мейсон кивнул.

— Я вынула винты и обнаружила, что колеса закрывает металлический кожух. Между кожухом и деревянной покрышкой как раз оставалось место для небольшой тетради в кожаном переплете, в которой я веду свой дневник. Я просунула ее между металлом и деревом.

— Что вы записывали в дневнике?

— Все.

— Например.

— Откуда я брала деньги и в каких суммах. Я вела учет каждого полученного доллара.

— И где же вы получали деньги?

— Мне их давал мистер Баллард.

— Черт побери! — выругался Мейсон.

Она кивнула.

— А почему он вам давал деньги?

— Он объяснил, что, наконец, выяснил, как была организована кража и кто провернул это дело. Он сказал, что хочет использовать меня, как ловушку, чтобы поймать настоящего вора.

— Он назвал, кого подозревает?

Арлен покачала головой.

— А как была совершена кража?

Она снова покачала головой, но внезапно отвела глаза.

— А вам когда-нибудь приходило на ум, что сам Джордан П. Баллард мог организовать кражу?

— Я так не считаю.

— Почему бы и нет?

— Он очень хорошо ко мне относился.

— Возможно, его мучила совесть.

— Нет, мистер Мейсон. Он был честен. Он хорошо заработал на сделках с недвижимостью и других своих предприятиях. У него был прекрасный ум финансиста и его все время мучил вопрос кражи. Он хотел выявить вора.

— Вора или воров?

— Он говорил — вора.

Мейсон задумался, а потом медленно произнес:

— В том деле должны были быть задействованы, по меньшей мере, два человека.

— Я повторяю вам то, что говорил Баллард.

— Хорошо. Расскажите мне, что случилось.

— Вскоре после разговора с вами в гольф-клубе я позвонила мистеру Балларду и сказала, что мне нужны деньги, чтобы заплатить вам гонорар. Он мне дал. Много дал. Он считал, что мне понадобится большая сумма на расходы. Затем он дал мне тысячедолларовую и пятисотдолларовую купюры и велел послать их вам по почте.

— А вы подумали, что небезопасно посылать по почте такие купюры?

— Подумала.

— А мистеру Балларду вы об этом что-нибудь сказали?

— Да.

— И что он ответил?

— Просто улыбнулся и объяснил, что ситуация близится к завершению, осталось совсем немного и мы обнаружим преступника. Он обещал, что мой отец выйдет на свободу и моя репутация будет восстановлена, но только в том случае, если я в точности стану следовать его указаниям.

— Что еще?

— Тому, кто вернет деньги, обещали вознаграждение, составляющее пятнадцать процентов от суммы, а за предоставление информации, которая поможет найти преступника или преступников, совершивших кражу, предусматривалось пять тысяч долларов. Мистер Баллард говорил, что ему хватит денег до конца жизни, они понадобятся нам с отцом, чтобы отец мог снова начать нормальную жизнь.