Эрл Гарднер - Дело о дневнике загорающей

Мейсон вернулся на свое место и начал совещаться с Арлен Дюваль.

— Это ваш почерк?

— Да. О, Боже, теперь мне конец.

— В чем дело?

— Прочитайте то, что читал доктор Кандлер.

Запись, сделанная седьмого числа, гласила:

«Только что вернулась после долгой прогулки с Джорданом Баллардом. Он уверен, что знает, что произошло и как была организована кража. Он утверждает, что подмену денег совершил доктор Кандлер. Я была ужасно шокирована и оскорблена, но мистер Баллард представил впечатляющие доказательства. Доктор Кандлер являлся официальным врачом Коммерческого банка. Периодически все служащие проходили у него диспансеризацию, он был личным врачом Эдварда Б. Марлоу, президента банка. Медсестра доктора Кандлера, Роза Травис, подсказала Балларду, на какую лошадь поставить, причем убедила его в том, что лошадь, несомненно, выиграет забег. Более того, доктор Кандлер вместе с медсестрой находились в банке примерно за полчаса до того, как был отправлен пакет с наличными. У него была масса возможностей беспрепятственно войти через служебный вход, открыть один из ящиков, где хранились погашенные чеки, и спрятать эти чеки у себя в чемоданчике. Он был единственным, ему, за исключением служащих банка, разрешалось пользоваться той дверью. Он был единственным, кто мог, не вызывая ни у кого подозрений, внести и вынести из банка закрытую сумку, потому что все считали, что в ней находятся инструменты. Он…»

— Я заявляю, Ваша Честь, что это мое вещественное доказательство, — встал со своего места Гамильтон Бергер. — Я считаю, что в настоящий момент, пока это доказательство не было приобщено к делу, адвокат защиты и его клиентка не имеют права его изучать. Они имели право только посмотреть дневник, чтобы удостовериться, что он написан почерком обвиняемой. Они уже давно могли убедиться в этом.

— Я не согласен с окружным прокурором, — сказал Мейсон. — Я считаю, что мы имеем право прочитать этот документ перед тем, как его приобщат к делу в качестве доказательства. Возможно, мы захотим возразить. Возможно, мы не будем возражать. Возможно, мы поставим под сомнение подлинность документа. Может, мы обнаружим, что в него вставлено несколько страниц, которые написаны не почерком обвиняемой, а являются искусными подделками.

— Я считаю, что адвокат защиты прав, — высказал свое мнение судья Коди. — Будет лучше, если мы разрешим защите прочитать весь документ прежде, чем он приобщен к делу в качестве доказательства.

— В настоящий момент я не предлагаю приобщать этот документ к делу в качестве доказательства, — заявил Гамильтон Бергер. — Я просто хочу, чтобы он был помечен для идентификации. Я спросил доктора, написан ли дневник почерком обвиняемой и доктор ответил утвердительно. Ваша Честь, я хочу, чтобы этот дневник был помечен для идентификации. Я считаю, что в таком случае защита имеет право на беглый осмотр документа. В дальнейшем, перед тем, как я представлю этот дневник для приобщения к делу в качестве доказательства, у господина адвоката будет право прочитать документ целиком, чтобы решить, согласен ли он на приобщение дневника к делу в качестве доказательства или хочет возразить против этого, а если да, то на каких основаниях.

— Хорошо. Если вы хотите, чтобы документ был просто помечен для идентификации в настоящее время, то в дальнейшем защите должна быть предоставлена возможность изучить документ, — постановил судья Коди.

Гамильтон Бергер бросил победный взгляд на Перри Мейсона.

Мейсон отдал дневник так же неохотно, как и доктор Кандлер.

— Пока это все, доктор, — сказал окружной прокурор. — Я снова вызову вас через какое-то время, но сейчас я хочу обосновать представление этого дневника.

— Секундочку, — остановил Мейсон уже покидающего свидетельское место доктора Кандлера. — Я собираюсь провести перекрестный допрос.

— Но он еще не давал никаких показаний, относительно которых можно проводить перекрестный допрос, — возразил Гамильтон Бергер. — Я снова приглашу его, когда буду представлять дневник для приобщения к делу в качестве доказательства.

— Он заявил, что документ написан почерком обвиняемой.

— В этом нет сомнений. Конечно, это ее почерк.

— Не будьте так уверены.

Мейсон встал со своего места и направился к свидетельскому креслу, где сидел сбитый с толку, побледневший доктор Кандлер.

— Вы знакомы с почерком обвиняемой, доктор Кандлер? — спросил адвокат.

— Да.

— А теперь взгляните на фотокопию одного документа, доктор. Это почерк обвиняемой?

Мейсон передал доктору Кандлеру фотографию размером одиннадцать на четырнадцать дюймов, на которой был изображен список цифр, находившийся у Томаса Сакетта.

Доктор Кандлер посмотрел на цифры и покачал головой. Его лицо, за которым внимательно следил Мейсон, ничего не выражало.

— Секундочку, — вставил Гамильтон Бергер. — Теперь я имею право взглянуть на документ.

— Конечно. — Мейсон протянул ему фотографию.

Гамильтон Бергер взял снимок в руки. Внезапно его глаза округлились от удивления. Он повернулся и побежал к своему столу, открыл записную книжку, вытащив ее из груды бумаг, и начал сравнивать номера, занесенные в нее, с номерами на фотографии.

Мейсон молча последовал за окружным прокурором к столу, отведенному для обвинения. Когда Гамильтон Бергер смотрел в записную книжку, чтобы сверить цифры, Мейсон, ни слова не говоря, взял фотографию и уже был на полпути к своему столу, когда Бергер осознал, что список у него забрали.

— Верните его сюда. Я хочу на него посмотреть! — заорал Гамильтон Бергер.

Мейсон просто улыбнулся.

— Ваша Честь, Ваша Честь, — кричал окружной прокурор, — это очень важно. Защита не имеет права держать у себя этот документ. Я… Я хочу посмотреть на этот документ.

— У вас уже была возможность посмотреть, написан ли он почерком обвиняемой или нет, — ответил Мейсон.

— Но я требую, чтобы мне была предоставлена возможность изучить его. Я настаиваю… Мейсон повернулся к недоумевающему судье.

— Я прошу, Ваша Честь, чтобы этот документ был просто помечен для идентификации. Поэтому, в соответствии с правилом, провозглашенным самим господином окружным прокурором, он не имеет права читать этот документ в настоящее время. Он посмотрел на него и этого достаточно.

— Ваша Честь, — взмолился Гамильтон Бергер, — это конфиденциальный документ… это один из самых строжайших секретов во всем деле… он оберегался… Я требую представить этот документ.

— Он был представлен, — заметил судья.

— Я имею в виду, я требую приобщить его к делу в качестве доказательства.

— Со стороны обвинения? — спросил заинтересовавшийся судья.