Аркадий Адамов - Инспектор Лосев

Но сейчас Виктор Анатольевич согласен с Кузьмичом.

– Да, – говорит он, – арестовывать их сейчас не стоит. Это всю шайку переполошит, разбегутся кто куда.

– А арест Чумы разве их не переполошит? – спрашиваю я.

– Другое дело, – качает головой Кузьмич. – Они уже в курсе, что мы Чуму и Леху знаем в лицо. Чума может попасться в любой момент, они это понимают. Даже на улице.

– Но ведь Муза расскажет, как было дело, – не сдаюсь я.

– Не думаю, – медленно говорит Кузьмич. – Убийство Гвимара Ивановича очень ее напугало, сидеть будет сейчас как мышь. Да и кому ей рассказывать? Знает она, кроме Чумы, одного только Леху, и тот к ней сейчас ни за что не придет. Вот интересно, что нам скажет Виктор Анатольевич после допроса.

А Виктор Анатольевич смотрит на часы и поднимается.

– Пойду, – говорит он. – Пора.

Когда он уходит, Кузьмич заключает:

– Путь к Лехе, милые мои, сейчас только через Чуму. Да и к другим, кто покрупнее, тоже. Муза нам тут не помощник.

– Федор Кузьмич, – подает голос молчавший до сих пор Денисов, – а что из Южноморска сообщают?

– Вот-вот, – подхватывает Кузьмич. – Кое-что сообщают.

Он встает из-за стола и, оттянув тяжелую дверцу несгораемого шкафа, в которой болтается связка ключей, достает тонкую зеленую папку и с ней возвращается к столу.

– Значит, так, – надев очки, он просматривает бумаги. – Вот по Совко они сообщают… ну, кроме судимостей, это мы и сами знаем… так. Вот адрес его. Мать пенсионерка, работала в санаториях поварихой. Отец умер. Имел, между прочим, две судимости. Правда, хищения. В торговой сети работал.

– Это уже для ученых, – смеюсь я. – Насчет преступной наследственности. А давно умер?

– Всего пять лет назад. Когда Чума уже второй срок отбывал. Теперь дальше. Жена у него. Тоже повар, кстати. В санатории работает. Дочь, семь лет, в первом классе учится. Отношения в семье плохие. Жена на развод подала. А мать за него. Ну, и ссоры, конечно. А дочка между ними.

– Веселая жизнь, – вздыхаю я. – Девочку вот жалко.

– Всех жалко, – сурово поправляет меня Кузьмич. – Один подлец три жизни калечит, не считая своей собственной.

– А с виду прямо-таки высококультурный товарищ, – усмехается Валя. – Такой придет в гости, не будешь знать, куда посадить.

– И потому вдвойне опасен, – заключает Кузьмич. – Теперь дальше. Леха, – он достает новую бумагу. – То есть, значит, Красиков Леонид Васильевич. Есть мать и сестра, живут вместе. Сестра разведенная, бухгалтер в магазине. Но Леха бывает там редко.

– Где же он живет? – интересуюсь я.

– А вот и неизвестно, – многозначительно отвечает Кузьмич. – И у него и у Чумы обширные связи среди подучетного элемента. Однако об их поездке в Москву никто ничего не знал. Никто! Даже под пьяную лавочку они никому о поездке не проговорились. И еще есть непроверенные данные об их связях с какими-то дельцами. Характер этих связей тоже неизвестен. Словом, все туманно. Хотя намеки и есть, улавливаете?

– А как же, улавливаем, – отвечаю я за себя и за Валю.

Тот лишь рассеянно кивает. И чудится мне, что мысли Вали где-то очень далеко в этот момент. Совсем это на него не похоже. Что-то с ним творится.

– Но самое интересное, – продолжает Кузьмич, перебирая бумаги, – это насчет Гвимара Ивановича Семанского. Был директором магазина мелкооптовой торговли. Это, между прочим, необычные магазины, за наличный расчет не торгуют, а только безналичным путем со всякими предприятиями. И идет через такой магазин всякая мелочь – спецодежда, обувь, белье для общежитии, инструмент кое-какой. Вот так мне объяснили, словом. И много, говорят, там не наглотаешься.

– Потому небось и ушел, – насмешливо замечаю я. – С голода.

– Возможно, – соглашается Кузьмич. – Потому как ушел чистым и по доброй воле, так сказать. Но был бы голоден, в другое место устроился, посытнее. А он… – Кузьмич берет в руки следующую бумагу. – Вот пишут: «По нашим данным никуда до сих пор на работу не устроился». По их данным! – Кузьмич многозначительно поднимает палец. – А в Москве представился командировочным. Так ведь?

– Так, – подтверждаю я. – И Виктору Арсентьевичу, и Александре Евгеньевне Кончевской, и Леле, и Музе. Словом, всем.

– А посмотрите, Федор Кузьмич, – неожиданно вмешивается Денисов. – Там не сказано, в каком магазине работает бухгалтером сестра Лехи?

– Поглядим, – отвечает Кузьмич и начинает перебирать лежащие перед ним бумаги. – Так… так… Не указывают. А, погоди-ка! Может, тут… Ну вот. Магазин мелкооптовой торговли. Смотри пожалуйста. Весьма интересно. Молодец, Денисов, ухватил. Это запомнить надо. Тот самый магазин. Вот и номер сходится. Ну, а теперь давай, Лосев…

В этот момент звонит один из телефонов, и Кузьмич, на секунду задумавшись, который же из них звонит, снимает трубку, тут же бросает ее и хватается за другую.

– Цветков слушает… Так… Так… Соберите все установочные данные на обоих и – Мещерякову… Да, да, он полностью в курсе. Красный «Москвич» на чье имя?.. А зеленые «Жигули»?.. Аверкин часть номера, кажется, назвал. Погоди… – Кузьмич смотрит на Валю. – Ты не помнишь?

– Серия МКЖ, а первые две цифры один и семь, – немедленно отвечает Валя. – Аверкин уверенно назвал, можно не сомневаться.

Кузьмич кивает, как бы соглашаясь, и передает невидимому собеседнику то, что сообщил Валя, после чего они прощаются.

– Выходит, красный «Москвич» и зеленые «Жигули» связаны только парнем с зеленым кашне, – говорю я. – Жидковато что-то.

– И еще дачей, – добавляет Валя. – Зеленые «Жигули» собирались туда ехать, а красный «Москвич» ехал оттуда. Одна и та же дача.

– М-да, – скептически произносит Кузьмич. – Что-то тут жмет, как хотите. Две машины. И сама преступная группа больно большая. И пестрая какая-то. Глядите: Чума, Леха, тот низенький, седой и эти двое, из «Москвича».

– Не считая убитого Гвимара Ивановича, – добавляю я. – Кстати, Виктор Арсентьевич тоже на него указал. Ну, с сомнением, конечно, но все же.

– Вот-вот, – подхватывает Кузьмич и с досадой качает головой, потом обращается ко мне. – Давай-ка, Лосев, доложи, что ты сегодня успел.

– Главное, это, я считаю, встреча с Виктором Арсентьевичем Купрейчиком, – говорю я. – Очень интересный у нас был разговор. Он, видимо, хорошо знал Гвимара Ивановича, гораздо лучше, чем хочет показать. Есть в его рассказе несколько таких слабинок. Ну вот, например. Говорит, что познакомился с Гвимаром Ивановичем у какого-то художника, случайно. Но имени этого художника не назвал. Я, правда, не нажимал, еще раз об этом мимоходом спросил, и все. И он вторично от ответа ушел. Но к Кончевским, брату и сестре, они пришли около года назад уже приятелями. Дальше. Жена Купрейчика называет Гвимара Ивановича сослуживцем мужа, он якобы в командировку на фабрику приезжает, где Купрейчик работает. Говорит об их служебных разговорах в кабинете, куда они удалялись. Она им чай туда подавала. А вот Купрейчик мне сказал, что знакомство это случайное, и что связывал их только интерес к живописи. Дважды об этом упоминал. Дальше, третья неувязочка. Купрейчик мне сообщил, что Гвимар Иванович приехал якобы из Киева, работает там в Министерстве текстильного машиностроения. Неясно, то ли Гвимар Иванович его обманул, то ли Виктор Арсентьевич решил обмануть меня. Скорее все-таки первое. И еще один неясный момент. На мой вопрос, бывал ли он у Гвимара Ивановича, когда тот в Москву приезжал, ответил, что нет, не бывал. А он бывал, даже пытался там за соседкой ухаживать, помните, Шухмин докладывал, Лелей ее зовут?