Эллери Куин - Женщина-призрак

– Я это слышал. Вы из Лос-Анджелеса?

Видимо, он узнал от меня все, что хотел, но мне надоело валять дурака.

– Я частный детектив, сейчас работаю для семьи Броджестов.

– Вот оно что! А я-то смотрю и удивляюсь, почему вы вышли из сарая.

– Там машина Стэнли Броджеста.

– Я знаю, – сказал он. – А его самого вы тоже разыскиваете?

– Да.

– Лицензия детектива у вас с собой?

Я показал ему документ.

– Так. Может быть, я смогу вам кое в чем помочь.

Он резко повернулся и пошел между деревьями по следам колес машины. Я последовал за ним. Мы шли по таким сухим листьям, что казалось, будто идем по корнфлексу. Над обгорелыми деревьями и над землей все еще курился дымок.

Мы вышли на полянку. Там, посреди нее, была вырыта яма диаметром около метра. Около нее в кучу земли и камней была воткнула лопата, а рядом лежала кирка. Мне показалось, что конец ее выпачкан в темно-красной краске. Я машинально заглянул в яму.

В глубине ее, лицом кверху, скорчившись, как плод в утробе матери, лежал мужчина. Я узнал его полосатую спортивную рубашку. И, несмотря на землю, набившуюся в его открытый рот и засыпавшую глаза, я был твердо уверен, что это – Стэнли Броджест.

Мужчина спокойно воспринял эту информацию.

– Вы не знаете, что он здесь делал?

– Нет, не знаю. Но я знаю, что эта местность – часть его собственного ранчо. Кроме того, вы еще не объяснили, кто вы и что здесь делаете.

– Я из Службы леса. Меня зовут Джо Кесли. Мне нужно было установить причину возникновения этого пожара, и я думаю, что это мне удалось, – неторопливо добавил он. – Видимо, гореть начало здесь, в этом месте. ЭТО я нашел именно здесь.

Он указал мне на желтый пластиковый маркер, воткнутый в обгоревшую почву метрах в полутора от того места, где мы стояли. Затем он достал маленький алюминиевый футляр для сбора вещественных доказательств и щелчком открыл его. Там лежала обычная, наполовину выкуренная сигарка.

– Броджест курил такие?

– Сегодня утром я видел у него именно сигарку. Возможно, вы найдете в его карманах и пачку из-под них.

– Да, но я не хочу трогать тело до прибытия следователя. А похоже на то, что это стоило бы сделать.

Он кивнул в сторону горящего склона горы. Сейчас пожар напоминал закат солнца, которое опускается совсем близко, за ближайшие деревья. Темные силуэты пожарников и коз казались совсем маленькими и бессильными, несмотря на все цистерны и бульдозеры. В левой части склона огонь перекинулся через дорогу и, сползая вниз, пожирал низкую сухую растительность, подобно едкой кислоте. Дым поднимался высоко над пламенем и широким фронтом тянулся в сторону океана.

Кесли взял лопату и, не переставая разговаривать, стал засыпать яму.

– Не очень-то хорошо хоронить людей дважды, но это все-таки лучше, чем дать телу сгореть. Огонь, наверное, еще вернется сюда.

– Он был закопан, когда вы нашли его?

– Да, закопан. Но тот, кто его закапывал, не слишком много трудился. Я нашел лопату и рядом окровавленную кирку, а затем и свежевыкопанную яму с остатками земли вокруг. Тогда я начал копать. Точно я не знал, что найду, но предчувствовал, что это будет мертвец с дыркой в голове.

Кесли работал быстро. Земля покрыла лицо Стэнли и его полосатую спортивную рубашку. Оглядываясь на меня, Кесли продолжал говорить:

– Вы сказали, что разыскиваете нескольких человек. Кто остальные?

– Мальчик, сын убитого, и некая блондинка.

– Так, понятно. Не смогли бы вы описать мне ее?

– Синие глаза, рост метр шестьдесят семь, вес – пятьдесят два кило, возраст – около восемнадцати лет. Вдова Броджеста может рассказать вам о ней подробнее. Она на ранчо.

– Где ваша машина?

Я сказал ему, что приехал на пикапе вместе с матерью Стэнли, и что сама она сейчас в «хижине». Кесли приостановил работу. Его недоумевающее лицо было покрыто капельками пота.

– Что она там делает?

– Отдыхает.

– Нам придется прервать ее отдых.

Из-за ближайшего леска уже поднималась сплошная стена огня. Порывы горячего воздуха временами налетали на нас подобно горячему дыханию какого-то огромного неведомого зверя.

Мы побежали от него, от этого зверя. Кесли держал в руке лопату, а я – кирку. Пока мы добрались до «хижины», окровавленная кирка изрядно оттянула мне руку. Я постучал в дверь.

Миссис Броджест только что проснулась. Глаза ее еще были сонными, голос – тоже.

– Я немного вздремнула, извините меня, но я видела такой прекрасный сон! Я провела… мы провели свой медовый месяц в этой «хижине». Было самое начало войны, поэтому поехать никуда не удалось. И вот я увидела во сне, что я снова здесь, снова медовый месяц, и со мной не может произойти ничего плохого.

Наконец ее полусонные глаза сфокусировались на моем лице, и по каким-то признакам, которые мне, очевидно, не удалось скрыть, она поняла, что случилась какая-то беда. Потом она заметила Кесли, стоявшего в дверях с лопатой в руке и загораживающего свет. В этот момент он очень напоминал рослого могильщика.

Обычное для лица миссис Броджест выражение – холодное, вежливое и довольно высокомерное – исчезло, и нам открылось ее истинное лицо. Она вскочила так резко, что чуть не потеряла равновесия.

– Мистер Кесли? Это вы, мистер Кесли? Что случилось?

– Мы нашли вашего сына, мэм.

– Где он? Я хочу поговорить с ним!

– Боюсь, что это невозможно, мэм, – ответил Кесли в сильном замешательстве.

– Почему? Он ушел куда-нибудь?

Кесли бросил на меня беспомощный, умоляющий взгляд. Миссис Броджест подошла к нему вплотную.

– Что это у вас за лопата? Это моя лопата.

– Я не знал, мэм.

Она взяла лопату в руки.

– Определенно моя. Я купила ее прошлой весной.

Где вы ее взяли? У садовника?

– Я нашел ее под деревьями. Вон там…

Он указал рукой в сторону рощи.

– Она что, просто валялась?

Кесли открыл и закрыл рот, не издав ни звука. Либо он лишился дара речи, либо боялся сказать ей, что Стэнли мертв. Я подошел к ней и сказал, что ее сына убили, возможно, ударив киркой.

Я вышел за дверь, где оставил кирку, принес ее и показал миссис Броджест.

– Это тоже наша?

Она тупо посмотрела на кирку.

– Да, я уверена, что она тоже моя.

Она проговорила это монотонно и чуть слышно, загем повернулась и выбежала из дома. Спотыкаясь на высоких каблуках, она побежала к горящему лесу.

Кесли выскочил за ней, большой и тяжелый, как медведь. Обхватив ее за талию, он поднял ее и отнес от огня подальше.

Она колотила его ногами, пытаясь вырваться, и кричала высоким пронзительным голосом:

– Пустите меня, пустите! Я хочу к моему сыну! Я хочу к моему мальчику!

– Он в земле, мэм. Туда сейчас нельзя идти, никому нельзя. Его тело не сгорит, оно под землей.

Она извивалась в его руках, била по лицу. Он выпустил ее, и она упала на засохшие рыжие сорняки. Она била кулаками по земле, плакала и кричала, что хочет к сыну.