Роберт ван Гулик - Судья Ди за работой

Судья встал и склонился над неподвижной фигурой. Узник потерял сознание.

— Не смейте бить заключенного без приказа, — сурово проговорил судья. — Приведите его в чувство и отправьте в тюрьму. На дневном заседании суда я официально допрошу его. Вы лично доставите труп в судебную управу. Доложитесь моему помощнику Хуну и передайте ему отчет командира военной стражи. Скажите помощнику Хуну, что я вернусь в управу, как только опрошу нескольких свидетелей.

Он бросил взгляд в сторону окна. Дождь так и не перестал.

— Принесите мне промасленную тряпку!

Прежде чем выйти за порог, судья Ди укрыл голову и плечи промасленной материей, затем прыгнул в седло нанятой клячи. Он поскакал вдоль причала, а потом свернул на дорогу, ведущую к болотам.

Туман слегка рассеялся, и судья с любопытством глядел на пустынную зеленую равнину, расстилающуюся по обе стороны дороги. Узкие извилистые лощины, тянущиеся через тростники, разливались озерцами, тускло мерцающими в серой дымке. Тут и там из тростников вспархивали маленькие болотные птички; в этих пустынных топях их пронзительные крики звучали жутковато. Судья заметил, что вода, поднявшаяся после проливного дождя, не стихавшего всю ночь, теперь ушла с дороги, оставив пятна болотной ряски. Когда он проезжал блокгауз, его остановил часовой, но пропустил, как только судья вытащил из голенища сапога именную грамоту.

Старая сторожевая башня — грубая квадратная постройка в пять этажей — стояла на фундаменте из грубо обтесанных каменных глыб. Ставни полукруглых окон были выбиты, а крыша обвалилась. Две большие черные вороны сидели на сломанной балке.

Подъехав ближе, он услышал громкое кряканье. Несколько десятков уток сгрудились на берегу мутной лужи у подножия башни. Когда судья спешился и привязал лошадь к заросшему мхом каменному столбу, утки с негодующим кряканьем забили крыльями по воде.

Первый этаж башни, довольно темный и низкий, был пуст, если не считать груды старой сломанной мебели. Наверх вела узкая расшатанная деревянная лестница. Перила отсутствовали, и судья полез на второй этаж, держась левой рукой за сырую стену, покрытую плесенью.

Когда он шагнул в полутемную комнату, что-то шевельнулось среди тряпья на грубо сработанной из досок кровати, стоявшей под окном. Из-под грязного залатанного одеяла донеслись какие-то сиплые звуки. Поверхностного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что в комнате не было ничего, кроме стола из грубо отесанных досок, стоящего на нем надтреснутого чайника и бамбуковой скамьи у боковой стены. В углу была печка, сложенная из кирпича, на ней стоял большой котелок, а рядом — плетеная корзина, до краев заполненная древесным углем. В комнате висел кислый запах плесени и пота.

Вдруг одеяло слетело на пол. Полуголая девушка с длинными растрепанными волосами соскочила с кровати. Увидев судью, она вновь издала этот странный сиплый звук и забилась в самый дальний угол. Там, дрожа всем телом, она упала на колени.

Судья Ди понял, что его вид не вызывает у Иволги доверия. Он тут же вытащил из-за голенища именную грамоту, развернул ее, ткнул пальцем в большую красную печать окружного суда, потом указал на себя и направился к съежившейся девушке.

Иволга, видимо, поняла, кто он, ибо приподнялась и уставилась на него большими глазами, в которых застыл животный ужас. На ней не было ничего, кроме изодранной юбки, подпоясанной обрывком соломенной веревки. Она обладала стройным, хорошо развитым телом, и кожа ее оказалась неожиданно белой. Круглое перепачканное лицо не было лишено привлекательности. Судья Ди придвинул скамейку к столу и сел. Почувствовав, что успокоить Иволгу можно только каким-нибудь привычным ей движением, он взял чайник и хлебнул из носика, как делают селяне.

Девушка подошла, плюнула на грязную столешницу и указательным пальцем размазала слюну, начертав несколько кривоватых иероглифов: «Вэн не убивал его».

Судья кивнул. Он жестом попросил ее протереть стол, плеснув на него из чайника. Она послушно направилась к кровати, взяла тряпку и с лихорадочной поспешностью принялась вытирать стол. Судья Ди подошел к печке и выбрал несколько кусков угля. Вернувшись на место, он написал углем на крышке стола: «Кто убил его?»

Иволга содрогнулась. Потом взяла уголь и написала: «Злые черные карлики». Она возбужденно ткнула пальцем в эти слова, а затем быстро нацарапала: «Злые карлики подменили доброго духа дождя».

«Ты видела черных карликов?» — написал судья.

Она выразительно замотала головой. Постучав указательным пальцем по слову «черные», Иволга показала на свои закрытые глаза и вновь замотала головой.

Судья вздохнул и написал: «Ты знаешь господина Чуна?»

С пальцем во рту она озадаченно смотрела на появившиеся значки. Судья сообразил, что ей неизвестен сложный иероглиф, обозначающий фамилию Чун. Он зачеркнул его и написал: «Старик».

Девушка вновь покачала головой. С явным отвращением она несколько раз обвела слово «старик» и добавила: «Много-много крови. Добрый дух дождя больше не придет. Нет больше серебра для лодки Вэна». Слезы текли по ее чумазым щекам, когда она писала дрожащей рукой: «Добрый дух дождя всегда спит со мной». Иволга показала на свое дощатое ложе.

Судья Ди окинул ее пытливым взглядом. Ему было известно, что в местных поверьях духи дождя играли заметную роль, так что естественно их присутствие в грезах и сновидениях этой вполне созревшей юной особы. С другой стороны, она упоминала о серебре. Он написал: «Как выглядит дух дождя?»

Ее круглое личико зарделось. Улыбаясь во весь рот, она написала большими неуклюжими значками: «Рослый. Красивый. Добрый». Она обвела кругами каждое из этих слов, затем бросила кусок угля на стол и, сжимая свои обнаженные груди, принялась истерически хихикать.

Судья отвел глаза. Когда он вновь посмотрел на нее, она уже опустила руки и стояла, уставившись прямо перед собой широко раскрытыми глазами. Вдруг выражение ее лица вновь изменилось. Стремительным жестом Иволга указала на полукруглое окно, издавая при этом свое невнятное мычание. Судья обернулся. Бледная радуга расцветила свинцовое небо. Девушка, приоткрыв рот, глядела на нее с детским восторгом. Судья взял кусок угля для заключительного вопроса: «Когда приходит дух дождя?»

Она долго смотрела на эти слова, рассеянно перебирая пальцами свои длинные сальные космы. Наконец склонилась над столом и написала: «Черная ночь и много дождя». Обведя кругами слова «черная» и «дождь», Иволга дописала: «Он приходил с дождем».