Роберт ван Гулик - Судья Ди за работой

— Именно наместник До попросил меня расследовать это дело! Отвечай, где живет госпожа Лян; ее роль в этом позорном деле я узнаю у нее самой!

Путь к указанному рыдающей госпожой Кван дому на соседней улице занял у судьи и его спутников совсем немного времени. Прежде чем постучать в дверь, начальник стражи огляделся и сказал:

— Если я не ошибаюсь, ваша честь, водосток, куда свалился бродяга, находится как раз позади этого дома.

— Прекрасно! — воскликнул судья Ди. — Ну-ка, я сам постучу. Ты со своими людьми прижмись к стене, когда нам откроют. Ждите здесь, пока я не позову.

Он постучал еще раз, после чего в дверях отворилось зарешеченное смотровое окно и женский голос спросил:

— Кто там?

— Я принес сообщение от наместника До для барышни Росинки, — учтиво произнес судья Ди.

Дверь тут же распахнулась. Миниатюрная женщина в тонкой домашней рубашке белого шелка пригласила обоих мужчин войти. Когда они следовали за ней на открытую террасу в переднем дворе, судья заметил, что, несмотря на хрупкое телосложение, фигура у нее была превосходной.

Окинув гостей пытливым взглядом, женщина предложила им сесть на резной диван розового дерева и как-то неуверенно произнесла:

— Я действительно Росинка. Кому я обязана честью…

— Мы не станем отнимать у вас много времени, госпожа Лян, — поспешно перебил ее судья.

У Росинки было красиво очерченное живое лицо с выразительными миндалевидными глазами и нежным маленьким ртом — женщина незаурядного ума и очарования. Все же что-то не сходится в его теории.

Он осмотрел со вкусом обставленную комнату. Взгляд его остановился на высоком стеллаже из полированного бамбука перед боковым окном. На каждой из трех полок стояло по ряду орхидей, растущих в красивых фарфоровых сосудах. В воздухе витал их тонкий аромат. Показав на стеллаж, судья сказал:

— Наместник Ло рассказывал мне о вашей прекрасной коллекции орхидей, госпожа Лян.

Я и сам большой их любитель. Ах, смотрите, какая жалость! Вторая на верхней полке поникла. Мне кажется, ей нужен специальный уход. Не могли бы вы снять и показать ее мне?

Женщина посмотрела на него с сомнением, но, видимо, решила, что лучше исполнить каприз этого странного друга наместника Ло.

Она взяла стоявшую в углу бамбуковую стремянку, поднесла и приставила к стеллажу. Затем проворно на нее вскарабкалась, стыдливо придерживая на стройных ногах свою тонкую рубашку. Когда она уже собиралась взять горшок, судья Ди внезапно подошел к стремянке и заметил, будто невзначай:

— Господин Ван называл вас Орхидеей, не так ли, госпожа Лян? Несомненно, это имя подходит вам куда больше, чем Росинка.

Госпожа Лян замерла и смотрела на судью расширившимися от ужаса глазами, а он резко добавил:

— Господин Ван стоял как раз на моем месте, когда вы разбили цветочный горшок о его голову, не правда ли?

Она зашаталась и вскрикнула, потеряв равновесие. Судья Ди тут же поддержал стремянку, взял женщину за талию и поставил на пол. Она обхватила себя руками и едва выдавила:

— Я не… Кто вы?

— Я наместник Пуяна, — представился судья. — Убив Вана, вы взяли новый горшок и пересадили орхидею. Поэтому она завяла, разве не так?

— Это ложь! — закричала она. — Злобная клевета. Я буду…

— У меня есть доказательства! — оборвал ее судья Ди. — Слуга ваших соседей видел, как вы тащили труп за дом, к водостоку. А в комнате Вана я обнаружил записку, в которой он пишет о своих опасениях, что теперь, когда у вас есть богатый покровитель, который хочет жениться на вас, вы можете навредить ему.

— Коварный пес! — вскричала она. — Он поклялся, что не оставил ни единого клочка бумаги, касающегося… — Внезапно она замолкла и яростно прикусила свою алую губку.

— Я знаю все, — спокойно проговорил судья. — Ван не захотел довольствоваться своими еженедельными посещениями. И тогда он стал угрозой вашему союзу с наместником Ло, союзу, который не только сулил вам с госпожой Кван немалую сумму, но и возносил вас столь высоко в жизни. Поэтому вы убили своего любовника.

— Любовника?! — взвизгнула она. — Думаете, я позволяла дотронуться до себя этому отвратительному калеке? Мне еще в столице надоели его гнусные объятия!

— И все же вы позволили ему делить с вами ложе, — с презрением заметил судья Ди.

— Знаете, где он спал? На кухне! Я бы вообще на порог его не пускала, но он был мне нужен, чтобы отвечать за меня на любовные письма, да вдобавок он эти орхидеи покупал и ухаживал за ними, так что у меня всегда был цветок в волосах. А еще он служил привратником и приносил чай и закуски, когда сюда приходил кто-то из моих любовников. Думаете, я бы позволила ему что-то большее?

— Коли уж он всю жизнь свою бросил к вашим ногам, мне казалось возможным… — сдержанно начал судья Ди.

— Мерзкий глупец! — снова взорвалась она. — Даже когда я сказала ему, что больше не желаю его видеть, он кинулся за мной и говорил, будто жить не может, не видя, хоть изредка, моего лица — жалкий попрошайка! Его нелепая преданность вредила моей репутации. Именно из-за него я оставила столицу и похоронила себя в этой глуши. Какой же я была дурой, что доверилась этому жалкому идиоту! Оставил обвиняющую меня записку! Грязный предатель, он погубил меня!

Злобная гримаса исказила ее красивое лицо. Маленькая ножка топнула об пол в бессильной ярости.

— Нет, — произнес судья Ди. — Ван не обвинил вас. Все, что я говорил о записке, — это неправда. Кроме нескольких картин с орхидеями, которые он рисовал, думая о вас, в его комнате не нашлось ни единой улики. Несчастный, обманутый человек остался верен вам до конца!

Он хлопнул в ладоши. Когда в комнату ворвался начальник стражи со своими подчиненными, судья приказал:

— Закуйте эту женщину в цепи и заприте в темницу. Она призналась в подлом убийстве.

Когда стражники схватили ее, судья произнес:

— Поскольку в этом деле нет ни единого повода для милосердия, вы будете обезглавлены.

Он повернулся и ушел, старшина Хун последовал за ним. Неистовые стенания женщины утонули в громких криках и радостном хохоте стайки детей, что бежали по улице, размахивая ярко раскрашенными фонариками.

Вернувшись в управу, судья Ди сразу повел Хуна в свои личные покои. Направляясь к задней гостиной, он сказал:

— Давай выпьем по чашечке чая, прежде чем мы присоединимся к обеду на женской половине.

Они сели за круглый стол. Большой фонарь, прикрепленный к карнизу, и те, что висели на кустах, были погашены, но полная луна озаряла комнату призрачным светом.

Судья Ди сразу опустошил свою чашку, откинулся в кресле и начал без всяких предисловий:

— До того, как мы повидали главу гильдии Лина, я знал только то, что нищий вовсе не нищий и убит он был в каком-то другом месте ударом по затылку, возможно, цветочным горшком, на что указывали мелкий песок и белая пыль. Потом, во время беседы с Айном, я на мгновение заподозрил, что в этом преступлении замешан глава гильдии. Он ни слова не сказал об исчезновении Вана, когда приходил с поздравлениями, а позже мне показалось странным отсутствие у него интереса к тому, что именно произошло с Ваном. Но вскоре я понял, что Лин просто относится к тому неприятному типу людей, которые не проявляют ни малейшего участия в делах своих слуг, да еще он был недоволен тем, что я нарушил его семейный праздник. А вот рассказанное о Ване управляющим довольно ясно осветило предшествующие события. Выяснилось, что семейная жизнь Вана рухнула, так как он промотал свое состояние, виной чему, по утверждению ревнивой жены Вана, было увлечение женщиной. Отсюда я сделал вывод, что Ван с головой увлечен известной куртизанкой.