Роберт ван Гулик - Судья Ди за работой

— Чушь! — рявкнул судья Ди. — Разве я не объяснял вам, что в архиве крепости есть две папки под литерой «П»; «П» как «Персональные дела» и «П» как «Приобретения»? Документ второй папки П-405, относящийся к покупке кожаных ремней, помечен вполне ясным указанием: «Присовокупить к П-404». Это недвусмысленно указывает на то, что П-404 относится к «Приобретениям», а не к «Персонам».

— Эта канцелярщина не для меня, ваша честь! В глазах рябит от красных тесемок! Кроме того, те два раздела «П» — только копии, присланные нам из крепости. А что касается крепости, ваша честь, мы…

— Это не просто канцелярщина, — раздраженно перебил его судья Ди, — а точное соблюдение установленного порядка делопроизводства, без которого разладится весь административный механизм нашей империи. — Заметив унылые мины на дочерна загорелых физиономиях своих помощников, судья через силу улыбнулся и продолжил уже помягче: — За месяц службы в Пэнлае вы доказали свою сноровку в выполнении черной работы. Но задачей судебного служащего является нечто большее, нежели аресты опасных преступников. Он не должен чураться бумажной рутины, но ощущать ее тонкости и сознавать важность соблюдения этих тонкостей — то есть заниматься делом, которое могут называть канцелярщиной лишь невежественные профаны. Что же касается пропавшего документа П-404, то содержание его может оказаться и не заслуживающим внимания. Однако сам факт пропажи делает его в высшей степени важным.

Скрестив на груди руки, скрытые широкими рукавами, он продолжал:

— Ма Жун верно заметил, что в этих двух папках, помеченных литерой «П», нет ничего, кроме копий переписки крепости со столичным Военным министерством. Документы эти посвящены чисто армейским вопросам и нас напрямую не касаются. А вот что нас в этом суде определенно касается, так это неукоснительная обязанность содержать все без исключения деловые бумаги, важные или неважные, в надлежащем порядке и, прежде всего, в полном комплекте! — Судья подчеркнул важность сказанного, подняв указательный палец. — Запомните, раз и навсегда: вы должны не сомневаться в надежности и достоверности имеющихся у нас документов, а это возможно лишь в том случае, когда вы абсолютно уверены, что все они находятся на своих местах. Не полностью укомплектованному делу нет места в хорошо организованной канцелярии!

— И зачем тогда нам нужна эта папка «П», если она неправильная?! — воскликнул Ма Жун и тут же добавил: — Прошу прощения, ваша честь, но дело в том, что мы с братцем Цзяо несколько выведены из равновесия. Утром мы услышали, что наш лучший в Пэнлае друг, старший командир Мин Квотай, был вчера вечером признан виновным в убийстве Су, вице-коменданта крепости.

Судья Ди выпрямился в кресле.

— Э-э, так вы оба знакомы с Мином? Я услышал об этом убийстве позавчера. Поскольку я был очень занят составлением рапорта, который Хун повез в столицу, то не занимался расследованием. Как бы то ни было, это чисто армейское дело находится в полной компетенции коменданта крепости. А вы-то как познакомились со старшим командиром Мином?

— Ну-у, — протянул Ма Жун, — пару недель назад мы столкнулись с ним в городе, в питейном заведении, где он коротал вечер. Этот парень — настоящий атлет, превосходный мастер кулачного боя и первый в крепости стрелок из лука. Мы тут же подружились, и он стал проводить с нами все свободные вечера. А теперь они говорят, будто он застрелил вице-коменданта! Что за нелепица…

— Не беспокойся, наш судья во всем разберется, — утешил друга Цзяо Тай.

— Дело было так, ваша честь, — с готовностью принялся рассказывать Ма Жун. — Позавчера вице-комендант…

Судья Ди остановил его взмахом руки.

— Прежде всего, я не могу вмешиваться в дела крепости. Во-вторых, даже имея такую возможность, я не стал бы доверяться молве, основанной на слухах. Впрочем, раз уж вы знаете обвиняемого, можете рассказать мне о нем подробнее.

— Старший командир Мин — честный и открытый малый! — выпалил Ма Жун. — Мы дрались с ним на кулачках, мы пили с ним, мы с ним к девицам ходили. Уверяю вас, судья, именно так узнаешь всю подноготную человека. А вице-комендант Су был солдафон и жуткий придира, и Мин постоянно получал от него свою долю ругани. Я легко могу себе представить, как в один прекрасный день Мин впадает в ярость и бьет Су наповал. Но Мин тут же доложил бы о случившемся и ответил за свой поступок. Убить же человека во сне, а потом все начисто отрицать… Нет, ваша честь, на такое Мин неспособен. Никогда!

— Известно ли вам, как отнесся к этому комендант Фан? — осведомился судья. — Я полагаю, он председательствовал в армейском суде?

— Именно так, — отозвался Цзяо Тай. — И он же утвердил решение о предумышленном убийстве. Фан — человек чванливый и неразговорчивый. Но ходят слухи, что вердиктом он не слишком доволен, хотя все улики говорят против Мина. А мнение коменданта свидетельствует о том, что Мин всеми любим, даже начальством.

— Когда вы последний раз видели своего приятеля? — спросил судья Ди.

— Как раз той ночью, накануне убийства, — ответил Ма Жун. — Мы поужинали все вместе в крабовой таверне на причале. Позже к нам присоединились два корейских купца, и мы впятером недурно выпили. Уже далеко за полночь братец Цзяо притащил Мина на армейскую барку, которая доставила того в крепость.

Судья Ди откинулся в кресле и задумчиво подергивал себя за длинные бакенбарды. Ма Жун вскочил и налил ему чашку чая. Судья сделал несколько глотков, затем поставил чашку и оживленно заговорил:

— Я до сих пор не ответил на визит вежливости коменданта Фана. Утро еще раннее; если мы сейчас же отправимся, то будем в крепости задолго до полуденного риса. Распорядись, чтобы начальник стражи приготовил во дворе мой служебный паланкин, в котором нас донесут до причала. А я тем временем надену парадное платье.

Он встал и, заметив довольные лица своих помощников, добавил:

— Я должен вас предупредить, что не могу навязывать коменданту свою помощь. Ничего не выйдет, если он сам не обратится ко мне за советом. Как бы то ни было, это удобный предлог попросить у него еще одну копию пропавшего документа.

Меньше чем за час крепкие гребцы доставили барку к крепости. Слева, на низком берегу, возвышались ее грозные стены; впереди пенились мутные воды дельты, а за ними открывался простор залитого солнцем моря.

Ма Жун и Цзяо Тай выпрыгнули на причал под массивными главными воротами. Когда командир стражи узнал судью Ди, он тут же провел его через мощенный булыжником двор к цитадели. Ма Жун и Цзяо Тай остались в караульном помещении у ворот, так как судья велел им собрать побольше сплетен, касающихся нашумевшего убийства.