Юлия Андреева - Tresor Ее Величества. Следствие ведет Степан Шешковский

Когда чуть живой курьер прилетел в столицу со срочным сообщением о несчастном случае в Гостилицах, Степан как раз решил, что напрасно поддался бабьим уговорам и пригласил к своей благоверной обычную повитуху, а не ученого медикуса, ребенок шел тяжело, роженица выбилась из сил. Следовало привезти господина Бревде или недавно выписанного из-за границы Паульсена [93] Христиан Паульсен (в России – Христофор Михайлович Паульсен) (1693–1773) – придворный хирург немецкого происхождения, работал в России, штаб-лекарь лейб-гвардии Конного полка. . Степан уже крикнул Богдана, чтобы брал его коня и скакал в крепость. Но тут… кровавый туман застил очи, Фредерика ранена! Возможно, при смерти. Забыв обо всем на свете, он вырвал уздечку из рук готового вскочить на господского конька денщика и рванул к своей даме.

Чем он мог помочь уже выбравшейся из-под обломков разрушенного дома цесаревне? В донесении говорилось, что она отделалась несколькими синяками, порванной одеждой и испугом. И не лучше ли было остаться с рожающей супругой? Степан не мог думать, не мог здраво решать, не мог соображать.

Счастье, что верный Богдан умудрился не только вызвать лекаря, но и отрядить отряд из Тайной канцелярии вдогонку своему господину, не то помер бы по дороге от чрезмерного усердия имевший всего одну лошадь, которую и загнал до смерти сыскных дел мастер Степан Иванович Шешковский.

В результате до Гостилиц он добрался лишь на следующий день, даже не взглянув в сторону вполне здорового и довольного жизнью великого князя и отпихну в спешащего в его сторону камергера Евреинова, Степан бросился к Фредерике. Выгнав нерасторопных девиц и захлопнув дверь, он пал на колени, целуя подол ее голубоватого платья. Не обращая внимания на опешившую от такой его откровенности Екатерину Алексеевну, он говорил ей о своей любви, о сжигающей его страсти, о принцессе Фредерике, что живет в замке с драконом. Говорил о том, как много раз мечтал украсть ее, дабы жить где-нибудь в тиши и забвении, много говорил… в душе своей. А на самом деле горько плакал, орошая слезами ее платье, счастливый уже тем, что она жива.

Едва пришедшая в себя после кровопускания Екатерина была поражена и растрогана искренними чувствами этого совершенно чужого ей молодого человека, повинуясь бог знает когда возникшей женской традиции, она положила руку на затылок склоненного перед ней следователя, удивляясь, что волосы у того жесткие, словно проволока. Парик Шешковский либо не надел в спешке, либо потерял по дороге.

Выяснилось, что Екатерине Алексеевне и Петру Федоровичу со свитой был выделен новенький, поставленный некоторое время назад двухэтажный деревянный домик, славно пахнувший свежеструганным деревом и непросохшей краской. На втором этаже размещалось три комнаты, одну взяла для себя цесаревна, другую ее супруг, третью заняла статс-дама Крузе, присматривающая за малым двором и шпионившая за Екатериной в пользу Шувалова.

На первом этаже разместились Чоглоковы, фрейлины и горничные. В подвале отвели место для рабочих, обслуживающих катальную горку.

После ужина все отправились спать, но около шести часов утра фундамент гостевого домика неожиданно дал трещину и начал разваливаться. На счастье, всех разбудил приехавший из Ораниенбаума к Чоглокову сержант гвардии Левашов, который, услышав подозрительный треск, обошел дом, ища причину непонятных звуков. И увидев, что из-под дома вываливаются большие каменные плиты, поднял тревогу.

Вместе с Чоглоковым они разбудили придворных. Великий князь соскочил с постели, взял свой шлафрок и убежал, не попытавшись спасти хотя бы собственную супругу. Екатерина Алексеевна, наскоро одевшись, разбудила принявшую вечером снотворное и оттого спящую, несмотря на всеобщую тревогу, Крузе. Меж тем пол накренился, стены пошли трещинами, все тряслось и падало. Со звоном летели из буфетов тарелки, из рам зеркала, мебель катилась по ставшему похожим на горку полу, а впереди уже образовалась дыра, в которую летела завернутая в желтоватую штору комнатная девушка. Должно быть, полотнище упало на нее, так что бедняжка не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

Зацепившись за сбитую ковровую дорожку, Екатерина и Крузе дружно шлепнулись на пол и начали скатываться в сторону поджидавшей их бездны. На счастье, как раз в этот момент рядом оказался Левашов, который одним рывком поднял с пола цесаревну и, заставив ее вцепиться в косяк двери, метнулся к готовой провалиться в пропасть Крузе, дабы в последний момент выволочь и ее. Перепуганную до смерти статс-даму он передал на руки кому-то из подоспевших лакеев, после чего поднял Екатерину и, крепко прижимая ее к себе, понес через готовый провалиться в тартарары дом. Цесаревна глянула в окно: святые угодники! Горка за окном… Днесь еще была она вровень со вторым этажом – а сейчас словно бы подросла на аршин! Оказалось, что дом просел…

На месте лестницы зияла дыра, по бокам которой, подобно перьям гигантской птицы, торчали куски сломанной и перекореженной лестницы. На счастье, в этот момент на помощь к Левашову уже спешили несколько смельчаков, которые забрались по уцелевшим ступеням развалин и теперь ждали, что он передаст им свою драгоценную ношу. Делать нечего, и бесстрашный сержант, как это только можно было сделать бережно, передал цесаревну тому из придворных, кто оказался ближе к нему, на секунды девушка зависла над бездной, и тут же ее приняли чьи-то сильные руки, дабы передать следующим. Таким образом, Фредерика была спасена.

Почти все, кто находился в доме, так или иначе пострадали, но если Екатерина, Крузе, Самохина и Грузинская отделались синяками и ссадинами, то подруга цесаревны княжна Даша Гагарина находилась при смерти, так как на ее кровать обрушилась печь, причем несколько кирпичей проломили бедняжке голову. Тяжело была ранена и горничная, спавшая рядом с ней. Кроме этого, из-под завала достали тела трех лакеев, спавших на первом этаже. А в подвале погибли сразу шестнадцать работников, служивших при катальной горе. Осевшее строение просто задавило их всех во сне.

Прежде чем начать расследование, Шешковский приказал никого не впускать и никого не выпускать из Гостилиц, после чего повелел арестовать управляющего и фрейлину Самохину. Управляющий все равно должен был отвечать за все происходящее на вверенной ему территории, что же до Полины Самохиной, то тут случай особый. Когда от обычной простуды ни с того ни с сего помирает семнадцатилетняя фрейлина, которая прежде ничем серьезным не болела, но зато собиралась сделать доклад государыне, он еще мог списать произошедшее на случай. Но когда после откровенного разговора с ним пострадала Даша Гагарина, стало понятно, что ни о каких случайностях не может быть и речи. В обоих случаях речь шла о Полине Самохиной и ее странной тетушке. А ведь считалось, что ее родители угорели в доме, а единственная тетушка Анна Васильевна померла, оставленная без помощи в своем доме, когда он, Шешковский, валялся побитой собакой на постоялом дворе. На самом деле ему давно следовало обратить внимание на эту родственницу, и он тогда даже пытался переговорить с Евреиновым, но… А впрочем, теперь-то за камергером не придется посылать.