Октавус Коэн - Шесть секунд темноты

– Роллинс, вы уверены, что это – полицейский револьвер? – лениво спросил Кэролл.

– Я уверен в этом настолько же, как и в том, что вы сидите здесь.

– Хм! Хартиган, где вы взяли это оружие?

– Я уже говорил, что у меня не было пушки, – безнадежно начал отнекиваться задержанный. – Я ее не приносил. Роллинс знает это также хорошо, как и я. У него есть досье на всех нас, и он знает, кто берет с собой оружие, а кто – нет. Я не возражаю против обвинения в краже со взломом, но не в убийстве. Поспрашивайте моих корешей, ношу ли я оружие – они ответят «нет».

– Допустим. Вы расскажете нам, что произошло? – предложил Кэролл.

– Все было так. Один кореш…

– Кто?

– Я – не доносчик! – вспыхнул Хартиган. – Выясните это как-нибудь сами. Один кореш предложил грабануть Гамильтона. Мы пришли вместе, я оставил его «на шухере» в саду. У меня был один мешок, а у него – еще один. Я должен был выйти через окно в той комнате. Вошел я туда и сразу же услышал, как в соседней комнате кто-то дерется. Я шмыгнул за ширму. Двое борющихся парней вошли в комнату…

– А больше никого там не было?

– Ну, это самое занятное. Как только они вошли (а это были Гамильтон и какой-то громила, которого я не знаю), какая-то девушка выскочила из-за занавеса у окна в другом углу комнаты – она выскочила за дверь.

Гамильтон вырвался из объятий громилы и прыгнул к столу. Он вынул пушку из ящика. Но громила набросился на него, прежде чем он выстрелил. Они схватились, и внезапно погас свет. Я услышал два выстрела, тогда-то я и заработал вот это, – Хартиган указал на раненное запястье. – Я съежился за ширмой, опасаясь, что меня вот-вот найдут. Я чувствовал боль и, в конце концов, упал. Дальше я не помню ничего, кроме того что этот увалень, – он указал на Роллинса, – доставил меня в госпиталь, где перевязали мою рану. Затем он привез меня сюда. Это чистая правда!

Кэролл быстро кивнул.

– Роллинс, вызовите Картрайта?

Роллинс выполнил приказ, и задержанный перешел под опеку Картрайта, с указанием не позволять ему обсуждать с кем-либо дело. Затем Кэролл извинился и вызвал молодого полисмена, которого недавно приняли на службу. Ему приказали занять место перед камерой Баджера.

– Ни в коем случае не позволяйте никому говорить с этим человеком. Если ему что-нибудь потребуется, или он станет настаивать на том, чтобы увидеться с кем-либо, зовите меня. Ясно? Никого другого: ни Роллинса, ни шефа полиции. Дело веду я. Понятно?

Юный полисмен кивнул.

– Есть, мистер Кэролл. Ему нельзя ни с кем говорить. Буду придерживаться этих указаний.

– Хорошо. Я вас запомню. И я вам доверяю. Вы сами также не должны с ним говорить. Если кто-нибудь спросит, кто он, отказывайтесь отвечать.

Кэролл вернулся в комнату отдыха. Холл все так же сидел у стола с домино. Роллинс сгорбился у окна, глядя в пустоту. Наконец, он обернулся и обратился к Холлу:

– На этом все, не так ли?

– Роллинс, лучше спросите у Кэролла.

– Ну, Кэролл?

– Боюсь, это не все. В этом деле много такого, о чем вы не знаете.

– Оно открыто и также закрыто. Есть два выстрела. Хартиган выстрелил в Гамильтона, и наоборот. Оба попали, один из них крякнул. А эта байка насчет драки – чертова брехня. Я не понимаю, что вам еще нужно! Его рассказ не выдерживает…

– Да-да, я согласен. Но одного вы не знаете: этой ночью еще двое пришли с повинной: и они признаются в убийстве мистера Гамильтона!

– Что? – сначала Роллинс уставился на бесстрастное лицо Кэролла, а затем на комиссара Холла. – Двое! Это что, розыгрыш?

– Я смертельно серьезен. Хартиган говорит, что Гамильтон дрался с мужчиной, а также в комнате была девушка. И тот мужчина, и девушка сейчас здесь, в полиции – они под арестом за убийство Гамильтона. Рассказанная ими история совпадает с рассказом Хартигана. Вне всяких сомнений, одна из пуль выпущена из револьвера, найденного вами на полу. А вторая, должно быть, из револьвера Гамильтона.

– Точно! Точно! Только как-то это странно – сдались сразу двое! Честно, вы же не пытаетесь надуть меня?

– Нет! Теперь ко второму выстрелу. В том, что он был, нет сомнений. Кстати, где вы нашли револьвер Хартигана? Только не говорите, что в его кармане.

– Так точно, он был в его кармане, – коротко ответил Роллинс.

– Допустим, он положил его туда после того, как выстрелил в Гамильтона. Он был в сознании – он сам признал, что чувствовал слабость, и старался притаиться, чтобы его не заметили. Да, он должен был убить Гамильтона.

Роллинс пристально посмотрел на собеседников.

– Точно, он застрелил Гамильтона! Но меня беспокоят те мужчина с девушкой: ведь они сдались и заявляют, что это они виновны. Кто они?

– Подопечная Гамильтона, мисс Юнис Дюваль, и молодой художник по имени Харрельсон.

– Винсент Харрельсон?

– Да.

– Они с девушкой в довольно хороших отношениях, разве не так?

– Да. А почему вы спрашиваете?

– Неважно, просто что-то мне говорит, что оба могут лгать.

Холл быстро прервал его:

– Роллинс, как правило, люди не стремятся брать убийства на себя.

– Ну, да.

– А вы точно уверены, что нашли тот револьвер в кармане Хартигана? – упорствовал Кэролл.

Роллинс вскочил на ноги.

– Слушайте, чего вы добиваетесь? Конечно, я нашел пушку в его кармане, она в нем была, когда я вытаскивал его из-за ширмы. Я думал, что он крякнул, пока не увидел, что он всего лишь отключился из-за потери крови. Это сделал именно он, все точно.

– Все выглядит так. Но почему же мисс Дюваль и Харрельсон признались?

Роллинс как следует призадумался, а затем внезапно улыбнулся:

– Верняк!

– Что?

– Между ними что-то было. Оба они были там, если, конечно, Хартиган говорит правду. Что-то там стряслось. Девушка решила, что убил мужчина, а тот решил, что убийца – девушка. Так что каждый из них «признается», чтобы выгородить другого. Вы наверняка время от времени читаете о подобном.

Кэролл глубоко вздохнул. А затем как следует треснул кулаком по столу.

– Роллинс, вы правы! Вы должны быть правы! Все они говорят, что во время стрельбы погас свет – так что и мисс Дюваль, и мистер Харрельсон могли подумать друг на друга. И оба признались. Все просто. Снимаю перед вами шляпу. Честно признаюсь: я о такой версии и не подумал. Так что, полагаю, вы разрешили загадку.

Роллинс аж загорелся от гордости.

– Мистер Кэролл, нас не так-то легко одурачить, – светясь от похвалы, заявил он. – Все, что вам нужно – это просто рассказать им о Хартигане, и вы увидите, как они тут же отзовут свои признания. Мистер Холл, не было никой необходимости привлекать к расследованию кого-либо еще. Не то, чтобы меня раздражало присутствие мистера Кэролла – он достаточно мужественен, чтобы признать, что я во всем вполне разобрался.