Октавус Коэн - Шесть секунд темноты

– Это чертова…

– Хартиган, хватит! – Голос Кэролла вновь приобрел непримиримо-стальной оттенок. – Вот, к чему я клоню: был ли здесь пистолет или не был, стреляли вы или нет, факт остается фактом – любой суд присяжных решит, что, судя по всему, мистера Гамильтона убили вы. Я не прошу вас выдать сообщников в заурядном преступлении, таком, как кража со взломом. Это было бы одно дело. Но здесь – убийство.

– Не стоит продолжать, мистер Кэролл, это всего лишь напрасное сотрясание воздуха, ясно? Хоть повесьте, не скажу, кто были те парни – ведь я хочу, чтобы они точно так же никогда не выдавали меня. Но я точно стоял здесь и не знаю, какое они могут иметь отношение к стрельбе.

– Кто-то из них мог убить мистера Гамильтона, а после подбросить оружие вам?

Хартиган энергично покачал головой.

– Мистер Кэролл, я рискну. Если меня вздернут за убийство, то скажу. Но пока этого не произошло, и я не попал под суд – я понадеюсь, что настоящий убийца попадется. А что до того, мог ли кто из моих корешей подбросить мне пушку.… Разве я не сказал, что они – мои кореша? Они бы не стали делать ничего подобного!

– Хартиган, в вас есть что-то, что мне нравится, – внезапно заметил Кэролл.

– А вы отличаетесь от того парня, который заявляет, что кто-то виновен только лишь потому, что пойман на месте и, следовательно, должен отправиться в места не столь отдаленные, а то и на электрический стул. Вот и все, что я могу сказать.

Для Роллинса это было слишком. Он набросился на Кэролла:

– Я получил от вас приказ, но если этот чертов взломщик будет и дальше вести такие речи, то я подам в отставку, и…

– Погодите минутку, – прервал его Холл. Он пересек комнату и распахнул дверь в коридор. Миссис Фабер, мигая и смущаясь от большого волнения, вползла в комнату.

– Джентльмены, – мягко сказала она, стесняясь того, что оказалась в центре внимания, – случилось нечто удивительное и невероятное.

– Да-да, миссис Фабер. Что же?

– Вам будет сложно поверить в это. Когда Мэгги (это повариха) сказала мне, то я ей ответила: «Мэгги, если бы я не знала...»

Юнис вмешалась. Она махнула рукой в сторону маленькой экономки.

– Что же случилось, миссис Фабер? Пожалуйста, расскажите нам.

– Этель, ваша служанка.

– Что с ней?

– Мэгги просто поднялась на чердак и нашла ее там! Полуживую, связанную, с кляпом во рту!

– Где она сейчас? – спросил Кэролл. Щеки старушки заметно покраснели.

– Там, наверху, связанная – в точно том же виде, в котором была найдена.

Холл сердито хмыкнул. Миссис Фабер возмущенно обернулась к нему.

– Разве я не получила приказ оставить все в точно том же виде? – закипятилась она. – А мы нашли ее связанной и с кляпом!

На такую логику было нечем ответить, и все последовали за ней – вверх по лестнице, через коридор, а затем на чердак. Впрочем, чердак только назывался чердаком. На деле же это было капитальное, оштукатуренное помещение, радиаторы которого говорили о том, что Гамильтон подготовил отопление на зиму. Отвечая на вопрос, где же была найдена Этель, миссис Фабер таинственно кивнула.

– Скоро покажу вам, идите за мной.

Она прошествовала к двери, распахнула ее, и Холл, Денсон, Роллинс и Кэролл, а вслед за ними и Юнис с Харрельсоном, последовали за ней в небольшую, аккуратную комнатку с ситцевой занавеской на окне, в которое светило веселое утреннее солнце. Комната была в полном порядке. Кровать застелена, тумбочка – прибрана, все стулья на своих местах. Кэролл заинтересованно осмотрелся.

– Говорите, служанка?

– Я сказала, что она на чердаке, так и есть.

– Но…

– Здесь живут слуги. Чердак – выше, – она указала на такие крутые ступеньки, что они напоминали, скорее, приставную лестницу, и вели через люк наверх. Кэролл и Роллинс быстро вынули фонарики и устремились вверх. Связанная девушка лежала на грубом полу, а над ней порхала заботливая Мэгги, громко объяснявшая, почему она не может тут же ее развязать. Кэролл вынул нож и несколькими быстрыми ударами разрезал веревку. Сразу же после этого Этель упала в обморок.

На то, чтобы спустить ее вниз и уложить в постель, у Кэролла и Роллинса ушло несколько минут. Затем мужчины удалились. Дверь заперли; и Роллинс, оставивший свою фляжку с виски для реанимационных целей, присоединился к товарищам. Спустя примерно полчаса миссис Фабер отворила дверь и объявила о том, что они вместе с Юнис и Мэгги смогли привести Этель в чувство, но та все равно не может говорить из-за начавшейся у нее истерики.

– Странно, что ее не нашли, когда обыскивали дом в первый раз, – заметил Кэролл.

– Нет, – ответил Роллинс, – у меня не было шансов сделать все, что нужно, ведь я обнаружил Хартигана и считал, что дело раскрыто. Вот я и не приказал своим людям поискать здесь. Так что если Рафферти и производил обыск, то делал он это по собственной инициативе. Так что в этом нет ничего странного.

Мужчины спустились вниз и вызвали доктора Робинсона. Через час тот спустился с вестью о том, что Этель может увидеться с детективами, но ей желательно говорить как можно меньше.

– Бедняжка пережила ужасное потрясение, – пояснил врач. – Она лежала связанной целых двенадцать часов. Обходитесь с ней настолько мягко, насколько сможете.

Сыщики вновь поднялись на третий этаж и были допущены в комнату Юнис. Холл, Денсон, Роллинс и Харрельсон встали вдоль стены, а Кэролл сел на стул у постели. В его лице и сострадательном взгляде было что-то мальчишеское, а в глазах – бескрайняя доброта.

– Чувствуете себя лучше? – мягко поинтересовался он.

Глаза девушки наполнились слезами. Ее тело сотрясалось от рыданий. Кэролл коснулся ее руки.

– Тише, тише, девочка. Сейчас все в порядке, вы в руках друзей. Я хочу задать некоторые вопросы, но если вы плохо себя чувствуете, то подожду.

– Нет-нет! Миссис Фабер говорит, что это очень важно, и вы должны обо всем немедленно узнать. И, ох! Она говорит, что мистера Гамильтона убили!

– Не беспокойтесь на этот счет. Мы поймаем человека, который сделал это. Допустим, вы расскажете, что с вами случилось прошлой ночью – вы в состоянии говорить?

– Я не очень хорошо себя чувствую, сэр, но я расскажу все, что знаю. Я… я очень плохо себя чувствую, но я ни в чем не ошибусь, ведь я не делала ничего, только лежала и лежала там, наверху… Мне казалось, что прошло двенадцать лет, а не двенадцать часов, сэр.

Она вытерла слезы, приложила усилия, чтобы взять себя в руки, и продолжила:

– Вчера вечером я поднялась к себе пораньше, сэр, чтобы прочесть чудесный рассказ в журнале. Я читала и вдруг услышала кого-то снаружи. Сначала я подумала, что это Дональдсон, наш новый дворецкий, сэр. Но затем я приметила, что у зашедшего человека резиновые подошвы, а Дональдсон таких не носит, да и мистер Гамильтон тоже. Чес-слово! Меня бросило сразу и в жар, и в холод! Я подбежала к окну и выглянула в сад. В нем кто-то прятался прямо за кустами…