Роберт Гулик - Смерть под колоколом

Когда последнего зеваку вытолкали за двери, начальник стражи мрачно оглядел своих подчиненных.

— Куда катится этот мир? Мы молим Небо о глупом и ленивом начальнике, но если судья будет глуп, но трудолюбив, то пусть Небеса избавят меня от такой службы! А он еще и скряга. Вот беда!

— Почему его честь не прибегнул к пытке ? — спросил молодой стражник. — Этот книжный червь признался бы во всем при первом же щелчке кнута, я уже не говорю о раздробленных суставах! Дело было бы закрыто!

Другой добавил:

— К чему эти проволочки? У Вана ни гроша за душой, он беден как крыса, так что на взятку точно рассчитывать нет смысла.

— Отсутствие остроты ума, вот и все, — презрительно сказал начальник. — Вина этого студента ясна как день, а его честь желает «задать несколько дополнительных вопросов». Пойдемте же на кухню и наполним наши чашки рисом, пока его прожорливые телохранители не сожрали все!

Тем временем судья Ди, переодевшись в простое коричневое платье, сидел в большом кресле в своем кабинете и с довольным видом потягивал чай, поданный Цзяо Таем.

В это время вошел старшина Хун.

— Почему у тебя такой мрачный вид? — спросил его судья.

— Я смешался с толпой, покидавшей суд, и послушал, что говорят люди. Честно говоря, допрос Вана очень их разочаровал, смысла в нем они не видят и считают, что ваша честь совершили ошибку, не заставив Вана сознаться в совершении преступления.

— Хун, — ответил судья, — не знай я, что ты все это мне рассказываешь только из радения о моих интересах, я бы тебя сейчас отчитал. Наш августейший повелитель назначил меня на этот пост для того, чтобы я вершил правосудие, а не ради увеселения толпы.

Повернувшись к Цзяо Таю, он добавил:

— Попроси смотрителя квартала Гао прийти сюда.

Когда тот вышел, старшина Хун сказал:

— Ваша честь считает важными показания Вана о ночном дозоре? Вы думаете, что эти люди могут быть связаны с преступлением?

Судья покачал головой.

— Нет, причина не в этом, — ответил он, — судья Фэн уже допросил дозорных, не зная о том, что сегодня сказал Ван, впрочем, как и всех, кто был в ту ночь неподалеку от дома мясника. И начальник дозора доказал, что ни он, ни его люди не причастны к преступлению.

Тут вошли Цзяо Тай и смотритель квартала Гао, который поклонился судье в пояс.

— В вашем квартале случилось такое позорное дело. Разве вы не отвечаете за все, что происходит там? Следует относиться к своим обязанностям серьезнее. Организуйте дневные и ночные обходы, вместо того чтобы тратить время в харчевнях и игорных домах!

Смотритель южного квартала бросился на колени и трижды стукнулся головой об пол.

— Сейчас вы проводите меня на улицу Полумесяца в сопровождении Цзяо Тая и четверых стражников, чтобы я смог осмотреть место преступления. Руководить всеми будет старшина Хун, а я пойду инкогнито.

Надев простую черную шапочку, судья покинул здание суда вместе с Хуном, Цзяо Таем и Гао. За ними последовали стражники.

Сначала они прошли по главной улице на юг, затем возле храма Хранителя города свернули на запад и вскоре увидели справа от себя зеленую черепицу храма Конфуция. Отряд перешел через реку, пересекающую эту часть города, здесь тротуар закончился, и они оказались в квартале, где селились только бедные горожане. Гао свернул налево на улицу, застроенную маленькими лавками и запущенного вида домами, а затем в узкий переулок, загибавшийся полукругом. Это была улица Полумесяца, где Гао указал им на дом мясника Сяо.

Когда небольшой отряд остановился, вокруг тут же собралось несколько зевак. Гао закричал на них:

— Проходите, не стойте здесь! Это чиновники из суда, они прибыли осмотреть место преступления по приказу его чести наместника округа. Не мешайте им выполнять их обязанности!

Судья Ди заметил, что лавка мясника находится на углу очень узкой улицы, и что на боковой стене дома нет окон. Склад находился примерно в десяти чи [2]от этой стены. Над стеной, соединявшей склад с лавкой, можно было заметить окно каморки, где жила Чистота Нефрита. На другой стороне находилась высокая глухая стена дома гильдии мясников. Прямо напротив поворота на улочку судья увидел мастерскую портного Луна. С чердака дома было хорошо видно окно девушки.

Пока старшина Хун спрашивал о чем-то Гао, судья сказал Цзяо Таю:

— Попробуй-ка залезть в окно.

Цзяо Тай улыбнулся, подоткнул полы своего платья, подпрыгнул и ухватился за край стены. Он подтянулся, поставив правую ногу туда, где не хватало нескольких кирпичей, потом стал медленно вытягиваться во весь рост, прижавшись к стене, пока не ухватился за карниз. В следующее мгновение он уже перебросил ногу через подоконник и забрался в комнату.

Судья кивнул ему, и Цзяо Тай снова повис на карнизе. От земли его отделяло всего пять чи. Разжав пальцы, он практически беззвучно спрыгнул на землю, использовав прием, который кулачные бойцы называют «бабочка, севшая на цветок».

Гао хотел показать им комнату жертвы, но судья Ди покачал головой, глядя на старшину Хуна, и тот сказал:

— Мы увидели то, что хотели. Возвращаемся.

В судебную управу они вернулись прогулочным шагом. Когда смотритель Гао почтительно откланялся, судья Ди повернулся к старшине Хуну:

— Мои подозрения подтвердились. Вызови Ма Жуна.

Через некоторое время тот прибыл и поклонился судье Ди, который сказал ему:

— Я хочу поручить тебе трудное и, скорее всего, опасное дело.

Ма Жун просиял.

— Як вашим услугам!

— Переоденься бродягой и отправляйся в бедные кварталы. Попробуй найти бродячего монаха, буддиста или даоса. Это или монах, или самозванец, который выдает себя за монаха. Он должен быть высок, мускулист, но не похож на разбойников — лесных братьев. Это злобный выродок, распутный и подлый до мозга костей. У него очень сильные пальцы с короткими обломанными ногтями. Не знаю, как он одет, но, скорее всего, в рваное монашеское платье. Я уверен, что у него есть деревянная погремушка в виде рыбы, как у всех странствующих монахов. Если этот человек владеет или недавно владел парой золотых заколок, то это тот, кто мне нужен. Смотри, они изображены здесь. Запомни, как они выглядят.

— Думаю, что этого описания мне вполне достаточно, — ответил Ма Жун. — Кто же это и какое преступление он совершил?

— Я не знаю его имени, ведь я никогда не видел его, — ответил судья Ди, — а что до его преступления, то именно этот негодяй изнасиловал и убил дочь мясника Сяо.

— Это работа по мне! — с горячностью сказал Ма Жун и отправился выполнять распоряжение судьи.

Старшина Хун слушал все это с растущим удивлением и наконец смог выразить его:

— Ваша честь, я совершенно сбит с толку!

Судья Ди в ответ только улыбнулся.