Дмитрий Безуглый - Девонширский Дьявол

– У нее стресс. На Джиневру напали, и она испытала сильнейший испуг. Поэтому такое состояние вполне оправдано. Слава Богу, теперь все позади, – уверенно произнес Аттвуд. – Теперь – дело времени. Я поговорю с ней.

– Благодарю вас, Валентайн! – Милтон затряс широкую ладонь ученого в порыве эмоций. – Вы поймали его?

– Убийцу Тоу? Нет.

– Он может еще раз напасть на Джинни.

– На Джиневру напал не он.

– О чем вы? – удивленно вскинул брови Олдос Милтон.

– Это был обычный, ни в чем не повинный бродяга. Видимо, хотел ограбить или же просить милостыню. Ваша дочь испугалась, подумав, что ее схватил убийца, и сбежала.

– Вы поймали его?

– Его поймала толпа людей, которые отправились на поиски пропавшей мисс Абрамсон.

– Надеюсь, этот подлец арестован? – теперь во всем внешнем виде и словах барона сквозила ярость.

– Нет.

– Как?!

– Его убили. Забили до смерти, – Аттвуд говорил показательно равнодушно, при этом внимательно наблюдая за бароном.

– Так и надо негодяю!

– Он был обычным бродягой. И ни в чем не повинен.

– Он напал на мою девочку. Испугал ее! Этого достаточно, чтобы такая нечисть была уничтожена!

Говоря это, барон брюзжал слюной от порывистости речи, вся мимика чуть одутловатого лица источала лютую ненависть. Для знаменитого ученого из окружения королевы Виктории такое зрелище было противным и недостойным. Сэр Валентайн посмотрел в сторону, чтобы Олдос Милтон не смог различить сожаления в его взгляде, переходящего в презрение от услышанного. Он считал, что человек – всегда человек, независимо от статуса в обществе и размера кошелька. И как любой другой заслуживает справедливости. Но, к великому сожалению, законы королевства и общества далеко не совершенны.

– Я хочу поговорить с Джиневрой, – сухо произнес он.

– Да, да! Идемте!

И барон засеменил вверх по лестнице, не замечая следов отвращения на лице ученого. Аттвуд направился вслед за ним. Джиневра сидела в кресле у окна. В ее взгляде чувствовалась опустошенность.

– Видите? – почему-то зашептал Милтон. – Вот так часами может сидеть, глядеть в окно, и такое впечатление, будто ничего не замечает перед собой.

Валентайн не обратил на его слова никакого внимания.

– Доброе утро, Джиневра, – мягким голосом произнес он. – Как вы себя чувствуете?

Девушка продолжала смотреть в окно, потом вдруг моргнула раз, затем другой и повернула голову в сторону только что вошедшего доктора Аттвуда, который приблизился к ней и присел на стул напротив.

– Не знаю, – вяло ответила она.

– Понимаю, – сэр Валентайн многозначительно взглянул на барона Милтона, который не сразу сообразил, что тем самым его просят покинуть спальню. Потом спохватился, как-то неуклюже кивнул и поспешил выйти, слишком осторожно прикрывая дверь.

– Вы спали этой ночью?

Пауза.

– Не знаю.

Отрешенность в голосе и пугающее безразличие.

– Так не бывает, – мягко возразил Аттвуд.

Джиневра посмотрела доктору прямо в глаза. Ее зрачки были сужены и старались сфокусироваться на прямоугольном, источающем спокойствие лице Валентайна. Казалось, осмысление постепенно возвращалось к ней.

– Что со мной, доктор?

Она наконец-то узнала его. Это превосходно. Значит, процесс мышления начинает восстанавливаться.

– Ничего серьезного, Джинни. Вы позволите так вас называть?

– Так зовут меня мои родители и близкие подруги.

– А друзья?

Она на мгновение задумалась, потом вздохнула:

– У меня нет друзей.

– Но вы очень хотели бы их иметь?

Джиневра кивнула.

– А я хочу быть вашим другом. У меня ведь тоже нет друзей среди девушек и женщин. Особенно среди таких прелестных леди, как вы.

Комплимент Аттвуда, прозвучавший совершенно искренне и без намека на фальшь, сделал свое дело – Джиневра не сдержала легкой улыбки с нотками смущения. Было видно, как ей приятно это слышать. Предложение доктора заметно оживило Джиневру.

– Не поверю, что такой сильный и умный мужчина одинок.

– Вы правы, – согласился Валентайн. – И я не говорил, что одинок. Вокруг меня много людей, но друзей в полном понимании этого слова почти нет. Вы будете моим первым другом женского пола, леди Милтон. Если согласитесь, конечно же.

– Вы не разыгрываете меня? – теперь неподдельный интерес появился в глазах девушки, которая все еще с неверием смотрела на сэра Валентайна.

– Я серьезен, как никогда. Так как?

– Я согласна, – тут же ответила Джиневра.

– Вот и славно, – Аттвуд взял руку девушки и галантно поцеловал ее. – Отныне мы друзья и можем говорить друг с другом совершенно откровенно.

– Это так странно, – вдруг порывисто сказала леди Милтон и встала с кресла. Повернулась к доктору спиной, а затем резко обернулась обратно. На щеках ее проступил легкий румянец, к еще большему удовлетворению Аттвуда. – Такое чувство, что я вас знаю очень давно. И мне хочется вам все рассказать.

– Так и должно быть у друзей, – утвердительно поддержал ее Валентайн. – Расскажите мне.

– Но… но я не знаю, с чего начать.

– Начните с чего-нибудь простого. Хотите, я спрошу вас для начала?

– Вы же не знаете, о чем! – теперь Джиневра улыбнулась широко, открыто и по-настоящему.

– Рискну предположить, – поддерживая начинающуюся игру, размеренно произнес Аттвуд, – что речь может пойти о неком молодом человеке, верно?

– Вы проницательны, – нотки кокетства появились в голосе баронессы, и она вновь села в кресло напротив доктора. – Кто знает, может, вы дадите мне совет.

– Я попробую.

Валентайн с удовлетворением отметил, что эта красивая молодая девушка беспокоилась больше делами амурными, нежели вчерашним нападением на нее бродяги с улицы. А, следовательно, стресс и его последствия были не такими катастрофическими для ее душевного состояния, как за то опасался барон Милтон. Это было хорошо и означало, что у Джиневры вполне крепкая психика. Ее испуг проходил быстро и пока без видимых негативных последствий для здоровья.

– Но прежде ответьте мне, – леди Милтон вдруг нахмурилась. – Алисдэйр был здесь?

– Почему вы спрашиваете об этом меня? Разве вам не отвечают на ваш вопрос родители?

– Я знаю, они солгут мне.

Это прозвучало порывисто и уверенно.

– Нет, – секунду подумав, ответил Аттвуд, но Джиневра не заметила этой секундной паузы.

– Я так и знала! – воскликнула она, и доктор увидел, что это понимание доставляет ей боль от обиды. Ему в одно мгновение все стало ясно.

– Я много не знаю, Джинни, – продолжил Валентайн. – Потому что в этих краях я человек новый. Но теперь я знаю вас и хочу, чтобы вы рассказали мне о ваших чувствах и переживаниях. А я, может быть, смогу вам помочь.

– Правда? – в глазах баронессы засветилась надежда.