Найо Марш - Последний рубеж. Роковая ошибка

– Вы считаете, это был Арти?

– Какие сомнения, сэр?

– Брюс, откуда вы пришли?

Оказалось, все было так, как они и думали. Брюс сидел у своей потрясенной дневными событиями сестры. Потом она пошла спать, а он собирался вернуться в Квинтерн-плейс. Выглянул из окна и увидел свет на кладбище.

– Меня как током удар-рило, – сказал он. – Вр-роде как я оказался в двух местах одновр-ременно. А потом подумал: да это ж хулиганы наверняка – и вмиг туда. И тень на деревьях я увидел – ну точно моя. Копающая. Как я. Ну, у меня чуть желудок наизнанку не вывернуло.

– Представляю.

– Ну, я угол срезал, чтоб побыстрей, и – на улицу, как мог в темноте быстр-ро. Только к изгороде подбежал – тут его фигур-ра поднялася, ясно так видная на фоне света из-за церквы. Это был он, точно. Постоял секунду, а потом как швырнет что-то вперед и взвизгнул при этом. Я закричал – ну, он и пр-рипустил вдоль кустов. С’ржант был с вами, сэр, на улице, светил фонарем, вы лежали на спине, и он сказал, что мер-рзавец попал в вас, и стал звать мистера Фокса. Ну, я заорал – и за парнем, только черта с два смог я его догнать. Он сущ’ство дикое. Не удивлюсь, если он видит в темноте. Кто знает, где он тепер пр-рячется?

– Скорее всего, у себя в постели, – сказал сержант, – к этому-то времени.

– Ага, ну да, може и так. Дом его матери тут вон на улице, чуть дальше. Вас сильно пор-ранило, суп’ринтендант? Чем он в вас запустил?

– Половиной кирпича. Нет, я в порядке.

Брюс озабоченно поцокал языком.

– Так и убить можно было, – сказал он.

– Да ладно, Брюс. Не нападайте на него, когда увидите. Это же бесполезно.

– Ну, если вы так говорите…

– Именно так я и говорю.

Подошел Фокс с потушенной лампой и лопатой.

Брюс, не церемонясь, поскольку, похоже, держал его за унтер-офицера, возмущенно спросил, что это он делал там, наверху.

– Если вы тронули могилу, – разъяренно рявкнул он, – это все равно что святотатство, и у меня никаких нет сомнений, что на этот счет существует закон. Ну, что вы там делали? Зачем вам лопата?

– Это была пантомима, Брюс, – устало объяснил Аллейн. – Мы проверяли историю Арти. На могиле ничего не тронуто.

– Посмотрю-ка я сам.

– Давайте, если хотите. Фонарь у вас есть?

– Обойдусь, – сердито ответил Брюс. – Не очень мне этт’а нравится, но обойдусь.

– Ну, тогда спокойной ночи. Я думаю, Фокс, – сказал Аллейн, – мне лучше пойти в машину.

Лицо у него чудовищно пульсировало, и земля, казалось, уходила из-под ног. Фокс повел его в машину. Сержант шел рядом, готовый подхватить Аллейна при необходимости. По дороге Фокс предложил отвезти суперинтенданта в амбулаторное отделение ближайшей больницы. Но Аллейн сказал, что утром покажется доктору Филд-Иннису, что он привит от столбняка и что, если он не может справиться с шишкой на подбородке, то пора ему на пенсию. После чего потерял сознание.

Ему показалось, что прошло совсем немного времени и никто ничего не заметил. Голосом, естественным настолько, насколько смог изобразить, Аллейн заявил, что его клонит в сон, сложил руки на груди, опустил голову и действительно задремал. В полудреме он смутно слышал, как Фокс вызывает кого-то по телефону.

Теперь они переместились в участок, где по некоему совпадению оказался окружной полицейский хирург.

– Сотрясения нет, – вынес тот заключение, – переломов тоже, и все зубы на месте. Мы просто продезинфицируем рану, дадим болеутоляющее и отправим вас домой, в постель, согласны?

– Вы очень любезны, – сказал Аллейн.

– Завтра вы будете чувствовать себя удовлетворительно.

– Спасибо.

– Только не геройствуйте. Ведите себя осторожно.

– Ну, это не для нас, – где-то в отдалении произнес мистер Фокс.

Аллейн улыбнулся, это оказалось больно. Болезненными были также обеззараживание и перевязка.

– Ну, вот и все! – жизнерадостно воскликнул хирург. – День-другой скула будет выглядеть разбитой и одутловатой. Но шрама не останется.

– Это не может не радовать. Простите, что выдернули вас среди ночи.

– Для чего же я иначе нужен? А в данном случае это честь для меня. Доброго вам утра.

Когда врач ушел, Аллейн сказал:

– Фокс, вам придется связаться с министром внутренних дел.

– Мне?! – испуганно воскликнул Фокс. – С ним ? Только не мне!

– Не напрямую. Вы позвоните в Ярд, попросите соединить вас с помощником комиссара, а уж он свяжется с министром.

– А зачем, мистер Аллейн?

– А вы как думаете? Необходимо обычное разрешение.

– Но вы же не … – запинаясь произнес Фокс, – вы же не хотите… вы не намереваетесь ее выкапывать?

– Не хочу? Не намереваюсь? Хочу и намереваюсь, – ответил Аллейн, прижимая ладонью пульсирующую скулу, – сделать именно то, что вы имеете в виду, – выкопать ее, Фокс. Именно.

Когда на следующее утро Аллейн посмотрел на себя в зеркало, лицо его выглядело не так страшно, как он ожидал по ощущениям. Разумеется, все синяки еще были впереди. Он побрился в обход повязки, что было болезненно, принял ванну и решил, что находится в более-менее хорошей форме, чтобы начать новый день.

Пришел Фокс и сообщил, что на проводе помощник комиссара.

– Если вы в состоянии говорить, конечно.

– Разумеется, я в состоянии говорить, – ответил Аллейн, отметив про себя, что лучше всего это делать, минимально напрягая нижнюю челюсть. Он едва сдержал крик боли, которой ему стоила эта фраза.

Телефон находился в коридоре возле его комнаты.

– Рори? – послышался в трубке голос помощника комиссара. – Да, я хотел поговорить с вами лично. Что там насчет эксгумации?

– Это не совсем то, сэр.

– Что? Я плохо понимаю, что вы говорите. Звучит так, словно вы разговариваете со своим дантистом, сидя в зубоврачебном кресле.

«Кстати, нелишне бы туда заглянуть, когда появится время», – подумал Аллейн, но вслух только извинился и пообещал говорить разборчивей.

– Полагаю, дело в скобке, которую вам наложили на щеку, мне Фокс рассказал. Болит?

– Не очень, – сердито солгал Аллейн.

– Ну, хорошо. Кто это сделал?

– Если коротко, один идиот с кирпичом в руке.

– Так что там насчет эксгумации, которая не совсем эксгумация? Что я должен сказать министру? Просветите меня.

Аллейн просветил.

– По мне, так звучит чертовски надуманно, – проворчал помощник комиссара. – Надеюсь, вы понимаете, что делаете.

– Я тоже надеюсь, сэр.

– Вы ведь знаете, как я отношусь к предчувствиям.

– Если позволите так выразиться, вы доверяете им не больше, чем я, сэр.

– Ну, ладно, ладно. Тогда вперед. Значит, завтра вечером? Мне жаль, что вы подверглись нападению. Берегите себя.

Превозмогая боль, Аллейн пробубнил: