Татьяна Полозова - Десять казней египетских

–Несколько групп пройдут с севера, юга и востока, что обеспечит нам контроль над ситуацией. – Добавил еще один агент, видимо, назначенный специально для этой операции.

Марлини наблюдал скорее за овальными часами, на его взгляд слишком медленно передвигающими свои ромбовидные стрелки вперед, чем за движением мысли коллег. Его главная коллега – Кетрин – уже в течение двух часов находилась непонятно где и из-за отключенного телефона он не смог даже узнать, куда ее черти занесли. Он посмотрел на наручные часы и снова перевел взгляд на стену. От этого не становилось легче, но остановиться Питер не мог. И тут, словно, по мановению волшебника его телефон, наконец, зазвонил.

–Марлини! – Выкрикнул он в трубку.

–Питер, это я.

О, Господи! Ее голос, его ясный, чуть низковатый тембр. Дыхание Питера нормализовалось, и он мог бы ощутить как каменный груз неопределенности свалился с его плеч.

–Кетрин, проклятье! Где ты была?! – По слогам выпалил он, выйдя в коридор, хотя его крик был таким пронзительным, что вряд ли стоило так утруждаться.

–Мой телефон разрядился, прости. – Виновато пробормотала женщина. – Я у дома Наг-Хаммади. Тут был пожар.

Марлини мог с трудом разобрать ее слова из-за постороннего шума, доносящегося с ее стороны.

–Пожар? – Нахмурившись, переспросил он. – Ты?

–Я в порядке. – Перебила его Кет. – Только вот.

Кетрин приподняла над глазами прозрачный пакет с обугленным листом бумаги, исписанном мелким неразборчивым почерком с обеих сторон.

–Я тут поговорила еще кое с кем. Ты, кстати, получил факс? – Неожиданно вспомнила она.

–Да, Тереза звонила. – Буркнул Питер.

Их разговор не сложился. Они перекинулись лишь парой слов, да и то только по делу. И в глубине души он знал, в чем именно его вина – это была вина лгуна.

Кетрин неопределенно хмыкнула, быстро поняв, что дальше продолжать эту тему бессмысленно.

–Так вот то, что я нашла здесь – продолжение старой истории. Здесь сказано, что доктор Месбах поставлял наркотики некоторым высокопоставленным лицам в государстве. Ты был прав, Марлини. – Признала женщина.

–Хотел бы я, чтобы это было не так. – Огорченно отметил агент. – Что-то еще?

–Наверное, тебе лучше все прочитать самому. Я скоро приеду, Питер. Что там у вас?

Марлини посмотрел на стеклянную дверь комнаты, где как раз подходила к концу совещание и поморщился.

–Мы знаем, кого ловить. – Он вздохнул. – Правда, не знаем как.

***

Женщина прошла через длинный мраморный коридор, сверху до низу облицованный светло-зеленой плиткой, пол которого был устелен единым белым ковром с высоким ворсом. Ее босые ноги утопали в нем, как в золотом песке Лазурного берега, она медленно гладила смуглой худой рукой по животу, в котором бойко толкался ребенок, со дня на день собиравшийся появиться на свет.

–Зарине? – Окликнула она осторожно, будто среди бела дня боялась кого-то разбудить.

Женщина открыла первую дверь и вошла в узкую комнату с покатым потолком, выкрашенным в светло-фиолетовый цвет с обоями в мелкий полевой цветочек, с одной лишь широкой кроватью и тумбочкой, соединенной с вешалкой.

–Зарине? – Еще раз пробормотала женщина, хотя очевидность отсутствия кого-то в комнате была налицо.

Он уже собиралась выйти, когда дверь позади нее захлопнулась и женщина испуганно повернулась, схватившись обеими руками за живот.

–Кто Вы? – Прошептала она, увидев усатого мужчину в черном балахоне на пороге комнаты.

Он молча сделал шаг вперед, тем самым будто подтолкнув ее сделать такой же шаг, но назад.

–Кто Вы? – Снова спросила она, чуть громче.

Мужчина вынул из-за пояса серповидный кинжал, блестящий своей золотой рукояткой, усыпанной рубинами и сапфирами и рассек им воздух между собой и жертвой.

Женщина резко вскрикнула и отступила еще дальше, наткнувшись на кровать и, запутавшись в опавших простынях, упала на нее.

–Пророчество должно сбыться любыми путями. – Проговорил убийца, наклонившись над ней. Его оружие взметнулось вверх и тяжелым ударом упало на женщину. Острый, пронзающий крик разорвал воздух на лоскуты и вырвался на свободу через открытое окно спальни.

***

–Теперь понятно о чем говорили Зейяб. – Беспечно пожал плечами Оливер.

Оливер и Питер стояли над каталкой с телом молодой беременной женщины.

–Теперь понятно. – Повторил за ним Питер. – Теперь не понятно, где нам искать убийцу. – Развел он руками и посмотрел на Майкла, который стоял поодаль и раздавал указания нескольким местным полицейским.

Его, в общем-то, спокойное выражение лица, тут же сменилось серо-зеленым выражением гнева. Он сжал кулак в кармане, смяв ткань своих темно-синих брюк в руке.

–Как ты? – Участливо спросил Нолл, положив руку на плечо друга.

Питер криво улыбнулся, сбросив его руку, и небрежно покачал головой.

–Ты думаешь о Кет? – Кивнул Нолл в сторону их напарницы, что-то живо объяснявшей полицейскому в белой хлопковой форме с черными ремнями и красно-коричневыми погонами.

Черты Питера смягчились, он сладко улыбнулся и провел ладонью по лбу, скидывая упавшие волосы, и уронил голову вниз.

–Она ведь была права. – Прохрипел он. – И ты говорил об этом же. Я так быстро сдался, вместо того чтобы сказать ей самое главное, я разрушил все своими собственными руками. Она была так близко, так доверяла мне, она уже почти все забыла, а я опять все испортил. Я никогда не смогу быть с ней.

Кетрин подошла к ним с открытым блокнотом в руках и медленно зачитала выясненную информацию, стуча карандашом по корочке блокнота.

–Абдул Абиборах – их лидер. Название «Маддэикин означает рассерженные. А этот, – женщина пренебрежительно поморщилась, – он просто мстил за убийство своего сына. Он погиб во время операции в Персидском заливе. И Абдул винил во всем американцев. А теперь, когда египтяне решили пойти на переговоры, конечно, его ненависть только возросла. Он собирал по всему Ближнему Востоку таких мстителей, как и он. Бройман не исключение.

Она посмотрела на мужчин и протяжно выдохнула. Она извинилась перед ними за тот свой неуместный всплеск эмоций, но все еще не простила себя. Эти двое были самыми близкими для нее людьми, несмотря на долгие перипетии, сопровождавшие их отношения, так или иначе, они всегда были рядом с ней, поддерживали ее в самые тяжелые минуты, а она опустила их в грязь лицом как помойных щенков, нагадивших в тапки.

–А что по поводу убийцы? – Поинтересовался Оливер.

Они вели себя достаточно невозмутимо, будто не было никакого разговора и это не столько успокаивало Кет, сколько раздражало. Она бы скорее приняла поток их негодования, раздражения от несправедливых обвинений, чем молчаливое принятие. Они же так быстро все забыли и были так нежны, что бесили ее еще больше.