Агата Кристи - Икс или игрек?

Пока Таппенс говорила, она вспоминала, как и Томми недавно, слова сестры Кэвелл: «Патриотизма недостаточно. Я должна изгнать ненависть из своего сердца». Эти слова настоящей патриотки всегда казались им высшим знаком самопожертвования.

Карл фон Дейним поцеловал ей руку.

– Благодарю вас, – сказал он. – Вы сказали очень добрые и правильные слова. Я буду крепиться духом.

«О господи, – думала Таппенс, спускаясь к дороге в город, – надо же было случиться, чтобы человек, который здесь симпатичнее всех, оказался немцем! От этого все идет наперекосяк!»

Таппенс все делала основательно. Хотя ей не хотелось ехать в Лондон, она решила, что надо сделать именно то, о чем она всем сообщила. Если она просто поедет на какую-нибудь экскурсию, то ее могут увидеть, и по «Сан-Суси» пойдут слухи.

Нет, раз миссис Бленкенсоп сказала, что едет в Лондон, значит, она поедет в Лондон.

Она купила билет в третий класс туда-обратно и, выходя из кассы, вдруг столкнулась с Шейлой Перенья.

– Привет, – сказала Шейла. – Вы куда-то едете? Я зашла проверить бандероль, которая, похоже, потерялась.

Таппенс рассказала о своих планах.

– А, да, – беззаботно ответила Шейла. – Припоминаю, что вы что-то такое говорили, но я не думала, что вы поедете прямо сегодня. Я провожу вас до поезда.

Шейла была возбуждена больше обычного и мило болтала о мелочах рутинной жизни в «Сан-Суси». Она разговаривала с Таппенс, пока поезд не отошел.

Помахав в окно и глядя, как уменьшается женская фигурка на перроне, Таппенс села в купе у окна и серьезно задумалась.

Случайно ли оказалась Шейла на станции как раз в это время? Или это свидетельство осторожности врага? Может, миссис Перенья пожелала убедиться, что эта болтливая миссис Бленкенсоп действительно уехала в Лондон?

Было очень на то похоже.

Только на другой день Таппенс удалось поговорить с Томми. Они условились никогда не беседовать под крышей «Сан-Суси».

Миссис Бленкенсоп встретилась с мистером Медоузом, когда его сенная лихорадка немного унялась и он вышел прогуляться по берегу. Они уселись на одной из скамеечек на эспланаде.

– Ну? – сказала Таппенс.

Томми медленно кивнул. Вид у него был несчастный.

– Да, – сказал он. – Кое-что нашел. Но, Господи, денек был тот еще… Постоянно торчал у двери, глядя в щелку. Шея затекла.

– К чертям твою шею, – бесчувственно ответила Таппенс. – Рассказывай.

– Естественно, горничные заходили прибираться и заправлять постель. Заходила миссис Перенья – но в тот момент, когда в комнате были горничные, она сделала им выволочку за какой-то промах. Один раз забегала Бетти и вышла с игрушечной собачкой.

– Да-да. Еще кто-нибудь?

– Только один человек, – медленно проговорил Томми.

– Кто?

– Карл фон Дейним.

– О! – Таппенс ощутила болезненный укол. Значит, в конце концов… – Когда? – спросила она.

– Во время ланча. Он рано ушел из столовой, поднялся в свою комнату, затем прошмыгнул по коридору в твою. И пробыл там около четверти часа. – Томми помолчал. – Как понимаю, все ясно?

Таппенс кивнула.

Да, все было ясно. Карлу фон Дейниму незачем было заходить в комнату миссис Бленкенсоп и оставаться там четверть часа, за исключением одного дела. Его причастность была доказана. Великолепный актер, подумала Таппенс…

Но как же искренне он говорил тем утром! Что же, возможно, в какой-то мере он говорил правду. Успех обмана заключается в том, чтобы вовремя добавить дозу правды. Да, Карл фон Дейним был патриотом – шпионом, работающим на благо своей страны. За это он заслуживал уважения. И смерти.

– Как жаль, – медленно сказала она.

– Мне тоже, – ответил Томми. – Приятный парень.

– Мы с тобою могли бы делать в Германии то же, что и он, – сказала Таппенс.

Ее муж кивнул.

– Что же, – продолжила она, – теперь мы худо-бедно понимаем ситуацию. Карл фон Дейним сотрудничает с Шейлой и ее матерью. Вероятно, главная здесь – миссис Перенья. Затем – та иностранка, что говорила с Карлом вчера. Она тоже как-то замешана в дело.

– И что мы теперь будем делать?

– Мы должны как-то исхитриться и обыскать комнату миссис Перенья. Там может найтись что-нибудь, какой-нибудь намек… И еще мы должны следить за нею – куда она ходит, с кем встречается… Томми, надо, чтобы сюда приехал Альберт.

Томми задумался.

Много лет назад Альберт, посыльный в отеле, помогал молодым Бересфордам и участвовал в их приключениях. Позже он работал на них и был их единственной опорой. Шесть лет назад Альберт женился и теперь был гордым владельцем паба «Утка и пес» в Южном Лондоне.

– Альберт будет в восторге, – быстро продолжала Таппенс. – Мы устроим его здесь. Он может остановиться в пабе возле станции и следить за семейством Перенья или кем-то еще.

– А миссис Альберт?

– Она уехала в Уэльс к матери вместе с детьми в прошлый понедельник, подальше от воздушных налетов. Все складывается отлично.

– Да, старушка, это хорошая идея. Если кто-то из нас будет за нею следить, это вызовет подозрения. Альберт подойдет как нельзя лучше… Теперь вот что – мне кажется, что мы должны следить за этой так называемой полячкой, которая разговаривала с Карлом и бродит тут поблизости. Мне кажется, что она связная от другой группы диверсантов, – и нам надо это выяснить.

– Да, я согласна. Она приходит либо получать приказы, либо передавать сообщения. Когда мы увидим ее в другой раз, один из нас должен проследить за нею и узнать о ней побольше.

– А как насчет обыска в комнате миссис Перенья – и, полагаю, еще и Карла?

– Не думаю, чтобы там что-то нашлось. В конце концов, он немец, стало быть, полиция имеет право устроить у него обыск, так что он постарается не держать у себя ничего подозрительного. С Перенья будет сложнее. Когда она выходит из дома, там часто остается Шейла, к тому же Бетти и миссис Спрот бегают повсюду, и миссис О’Рурк подолгу сидит у себя в комнате… – Она помолчала. – Лучше всего сделать это во время ланча.

– Как мастер Карл?

– Именно. У меня может разболеться голова, и я пойду к себе… нет, кто-то может захотеть проводить меня… А, знаю! Я тихонько зайду перед ланчем и, никому не говоря, поднимусь к себе. А после ланча скажу, что у меня болит голова.

– Может, лучше я? Моя лихорадка утром снова может разыграться.

– Мне кажется, что лучше я. Если меня застукают, я всегда могу сказать, что искала аспирин или что-нибудь еще. А одинокий жилец в комнате миссис Перенья вызовет много толков.

Томми ухмыльнулся:

– Причем скандальных. – Его улыбка угасла. Вид у Бересфорда стал суровый и озабоченный. – Надо сделать это как можно скорее. Дурные сегодня новости… Мы должны сделать хоть что-нибудь, и как можно быстрее.