Агата Кристи - Таинственный противник

Томми внезапно замолчал.

Какое-то время в зале стояла тишина.

– Кстати, – неожиданно заявил Джулиус, – с фотографией Джейн вы ошибаетесь. Ее действительно у меня забрали, но я снова нашел ее.

– Где же? – воскликнула Таппенс.

– В маленьком сейфе, в спальне миссис Вандемейер.

– Я так и знала, что вы там что-то нашли, – в голосе девушки послышалось осуждение. – Сказать по правде, именно поэтому я и стала вас подозревать. Почему вы тогда ничего не сказали?

– Думаю, что я немного перестраховался. Однажды фотография уже исчезла, и я решил, что никому больше ее не покажу, пока у меня не будет с десяток копий.

– Мы все что-то скрывали друг от друга, – задумчиво заметила Таппенс. – Наверное, это – влияние секретности в нашей работе.

Опять наступила тишина, и мистер Картер достал из кармана небольшую потертую коричневую записную книжку.

– Бересфорд только что сказал, что я не поверил бы в виновность сэра Джеймса, если бы его не взяли на, как он выразился, горячем. Я этого не отрицаю. Более того, я не мог заставить себя поверить в эту невероятную ситуацию до тех пор, пока не прочитал дневник сэра Джеймса Пиля Эджертона. Этот дневник будет передан в Скотленд-Ярд, и его никогда не увидит широкая публика. Это нежелательно с точки зрения того, что имя сэра Джеймса слишком долго ассоциировалось в обществе с главенством закона. Но я хочу зачитать вам – тем, кто знает всю правду, – несколько отрывков, с тем чтобы вы побольше узнали об этой неординарной личности.

Картер открыл книжку и перевернул несколько тонких страниц:

…Вести этот дневник – полное сумасшествие, и я это знаю. Это документальное свидетельство против меня. Но я никогда не боялся рисковать. Кроме того, мне необходима возможность самовыражаться… Эту книжку можно будет взять только с моего трупа…

…С раннего детства я понял, что обладаю выдающимися способностями. Только дураки преуменьшают свои достоинства. Мои умственные способности значительно превосходят способности обыкновенного человека. Я знаю, что был рожден для успеха. Единственный мой недостаток – это внешний вид. Он у меня ничего не выражающий и совершенно ничем не примечательный…

…Будучи ребенком, я присутствовал на суде над известным убийцей. Я был потрясен мощью и красноречием защитника. Впервые в жизни мне пришла мысль применить свои способности именно в этой области… Потом я стал изучать подсудимого… Мужчина был идиотом – он был просто невероятно, колоссально глуп. Даже красноречие защитника не смогло его спасти… Я почувствовал невероятное презрение к нему… Потом мне пришло в голову, что преступники вообще не отличаются большим умом. В криминал шли отбросы общества, неудачники и глупцы… Странно, что люди с головой никогда не пытались использовать свои выдающиеся способности… Эта мысль увлекла меня… Какое неограниченное поле для деятельности, какие перспективы! От этих мыслей у меня закружилась голова…

…Я прочитал массу работ по криминалу и криминалистике, и все они подтвердили мое мнение. Дегенерация, болезни, но никогда не осознанный выбор прозорливого человека. А потом я задумался. Предположим, я реализовал свои самые далеко идущие амбиции – меня приняли в Коллегию адвокатов и я достиг высот в своей профессии. Потом можно заняться политикой и даже, возможно, стать премьер-министром Англии. А что потом? Это что, власть? На каждом углу меня будут пытаться подсидеть мои же коллеги, а все мои действия будут диктоваться демократической системой, коей я буду только номинальным главой… Нет, я мечтаю об абсолютной власти! Автократ! Диктатор! А такую власть можно получить, только работая в системе юриспруденции. Сначала играть на слабостях отдельных индивидуумов, а потом – на слабости целой нации, чтобы создать и получить контроль над разветвленной организацией, сбросить, наконец, существующий порядок – и ПРАВИТЬ! Эта мысль отравила меня…

…Я вижу, что мне надо жить двойной жизнью. Такой человек, как я, неизбежно привлекает внимание. У меня должна быть успешная карьера, которая скроет мои другие, истинные интересы… Я должен превратить себя в личность – и в качестве примера выбираю институт королевских советников. Я должен говорить, как они, вести себя, как они, излучать такой же магнетизм. Если б я решил быть актером, то стал бы величайшим актером современности! Никакого грима и накладных бород – только психологический образ! Я мог бы примерить на себя любой характер. А когда я выхожу из образа, то опять становлюсь самим собой: тихим, незаметным, обычным человеком. Я называю себя мистером Брауном – таких, как я, тысячи. Тысячи людей, которые выглядят так же, как я…

…Я достиг успеха в своей публичной карьере. Я приговорен к успеху. Успех будет сопутствовать мне и в моих тайных начинаниях. Человек, подобный мне, не может потерпеть неудачу…

…Читал о жизни Наполеона. Как много у нас с ним общего…

…Решил защищать только преступников. О своих людях надо заботиться…

…Один или два раза я испытывал страх. Первый раз это случилось в Италии. Я присутствовал на званом обеде. Профессор Д., один из выдающихся экспертов‑психиатров, тоже там присутствовал. Речь зашла о сумасшествии. Он сказал: «У многих людей проблемы с психикой, но никто об этом не знает. Они и сами не подозревают об этом». Не знаю, почему, но, говоря это, он посмотрел на меня. Его взгляд был довольно странным… Мне это не понравилось…

…Война мешает мне… А я думал, что она мне поможет. Немцы невероятно эффективны. Их система шпионажа просто великолепна. Улицы полны молодых людей в хаки. Пустоголовые молодые идиоты… И все-таки я не понимаю… Войну они выиграли… Это меня беспокоит…

…Я успешно двигаюсь вперед… В дело вмешалась девушка, но мне кажется, что она ничего не знает… Придется уйти из Эстонии… Сейчас не время для рисков…

…Все идет хорошо. Потеря памяти настоящая. Притворяться так просто невозможно. Ни одной девчонке не удастся меня обмануть!..

…29‑е… Это очень скоро…

Мистер Картер замолчал.

– Я не буду зачитывать детали планировавшегося переворота, но здесь есть две небольшие записи, которые относятся непосредственно к вам троим. В свете всего того, что произошло, они кажутся мне интересными:

…Заставив девушку прийти ко мне по собственному желанию, я ее обезоружил. Но у нее наблюдаются проблески интуиции, которые могут быть опасными… Ее надо убрать с дороги… С американцем я ничего не могу поделать. Он меня подозревает и не любит. Но он не может знать. Думаю, что моя броня непробиваема. Иногда я боюсь, что недооценил второго молодого человека. Он не умен, но от него трудно скрыть факты…