Агата Кристи - Пассажир из Франкфурта

Теперь следовало регулярно просматривать колонку объявлений. Должно пройти по меньшей мере два-три дня, прежде чем появится его объявление, а потом еще некоторое время нужно ждать ответа. Ни в коем случае нельзя пропустить его – разумеется, если он появится, – поскольку было бы обидно упустить возможность выяснить, что все это означает.

Стаффорд пытался вспомнить не девушку в аэропорту, а лицо своей сестры Памелы. Со дня ее смерти прошло много времени, но он помнил ее. Конечно, он помнил свою сестру, но почему-то не мог воссоздать в памяти ее лицо, и это его страшно злило.

Подойдя к дороге, сэр Най остановился. Движения по ней не было, если не считать одинокого автомобиля, ехавшего медленно и торжественно, с видом скучающей престарелой дамы. Это был старомодный лимузин «Даймлер-Бенц». Стаффорд пожал плечами. С какой стати он стоит здесь, словно идиот, погрузившись в раздумья?

Он шагнул вперед, собираясь перейти дорогу, и в этот момент лимузин с поразительной для его преклонного возраста резвостью неожиданно бросился наперерез ему, резко увеличив скорость. Сэр Най едва успел вскочить на тротуар на противоположной стороне. Пронесшись мимо, подобно молнии, лимузин исчез за поворотом.

– Интересно, – произнес вслух Стаффорд. – Очень интересно. Кто же это так меня не любит?

Как всегда окутанный густым облаком сигарного дыма, полковник Пайкэвей вытянулся во весь рост в кресле, в маленьком кабинете дома в Блумсбери, где он просиживал с десяти до пяти с перерывом на ланч. Его глаза были закрыты, и только периодическое подергивание век свидетельствовало о том, что он бодрствует. Полковник редко поднимал голову. Однажды кто-то сказал, что он напоминает нечто среднее между Буддой и большой синей лягушкой, у которой – добавил кто-то другой, более молодой и более дерзкий – в роду был гиппопотам.

Нежное жужжание внутреннего телефона вывело его из полудремотного состояния. Трижды моргнув, он открыл глаза, устало потянулся и снял трубку.

– Да?

В трубке раздался голос его секретарши:

– Пришел министр и хочет видеть вас.

– Вы имеете в виду баптистского священника из церкви за углом?

– О нет, это сэр Джордж Пэкхэм.

– Жаль, – сказал полковник Пайкэвей, тяжело дыша вследствие астмы. – Очень жаль. Преподобный Макгилл куда как занимательнее. От него так и веет восхитительным адским огнем.

– Пригласить его, полковник Пайкэвей?

– Полагаю, он рассчитывает, что его тут же пригласят. Министры гораздо более щепетильны, нежели государственные секретари, – угрюмо произнес полковник Пайкэвей. – Вечно эти министры настаивают на том, чтобы их впустили, а потом начинают здесь бесноваться.

Войдя в кабинет, сэр Джордж Пэкхэм закашлялся и принялся ловить ртом воздух. У большинства людей, оказавшихся здесь, возникала подобная реакция. Окна маленького кабинета были всегда плотно закрыты. Полковник Пайкэвей откинулся на спинку кресла, скрывшись за облаком дыма. Атмосфера здесь была почти невыносимой, и в официальных кругах этот кабинет называли «маленьким борделем».

– Ах, мой дорогой полковник, – заговорил сэр Джордж бодрым, оживленным тоном, плохо сочетавшимся с его аскетической внешностью и грустным выражением лица. – Давненько мы с вами не виделись.

– Садитесь, садитесь, – сказал Пайкэвей. – Хотите сигару?

Сэра Джорджа слегка передернуло.

– Нет, благодарю вас.

Он бросил весьма красноречивый взгляд на окна, но полковник Пайкэвей намека не понял. Прежде чем заговорить, сэр Джордж еще раз откашлялся.

– Насколько мне известно, у вас был Хоршэм.

– Да, был. И высказал свое мнение. – Полковник медленно закрыл глаза.

– Я думал, что так будет лучше всего, – сказал сэр Джордж. – Я имею в виду, чтобы он пришел к вам сюда. Очень важно не допустить утечку информации.

– Но она произойдет, – сказал Пайкэвей, – вы так не считаете?

– Прошу прощения?

– Она произойдет, – повторил полковник.

– Я не знаю, насколько вы в курсе последних событий…

– Мы здесь знаем все, – сказал полковник. – Это наша обязанность.

– Да-да, конечно. Вам известно о происшествии с сэром С.Н.? Надеюсь, вы понимаете, о ком я говорю?

– О пассажире, прибывшем на днях из Франкфурта.

– Очень необычное происшествие. Чрезвычайно. Трудно представить, что такое возможно.

Пайкэвей слушал его с доброжелательным выражением на лице.

– Не знаешь, что и думать, – продолжал сэр Джордж. – Вы знакомы с ним лично?

– Я пересекался с ним один или два раза, – ответил полковник.

– Действительно, не перестаешь удивляться…

Пайкэвей с трудом подавил зевок. Сэр Джордж утомил его своими раздумьями и удивлением. Полковник всегда был невысокого мнения о его мыслительных способностях. Осторожный человек, на которого можно положиться, эффективный руководитель департамента, однако не блещущий интеллектом. Возможно, подумал полковник, оно и к лучшему. Во всяком случае, те, кто думает, удивляется и не вполне уверен, благополучно сидят на своих местах, которые они заняли благодаря Богу и избирателям.

– Не следует забывать, – продолжал сэр Джордж, – о тех разочарованиях, которые мы пережили в прошлом.

Пайкэвей улыбнулся.

– Чарлстон, Конвэй и Кортфолд, – сказал он. – Пользовавшиеся абсолютным доверием, проверенные в деле – вдруг оказались проходимцами.

– Иногда я думаю, можем ли мы вообще хоть кому-то доверять, – сказал сэр Джордж с грустью.

– Все очень просто, – сказал полковник. – Вы не можете.

– Возьмем Стаффорда Ная, – сказал сэр Джордж. – Хорошая семья, превосходная семья. Я знал его отца, его деда.

– Очень часто в третьем поколении происходит сбой, – произнес Пайкэвей.

Это замечание не оказало на сэра Джорджа никакого воздействия.

– Меня одолевает чувство тревоги, и я ничего не могу с собой поделать. Иногда он ведет себя просто несерьезно.

– В молодости я повез двух своих племянниц посмотреть замки Луары, – неожиданно сказал полковник. – На берегу человек ловил рыбу. У меня с собой тоже была удочка. Человек сказал мне: « Vous nêtes pas un pêcheur sêrieux. Vous avez des femmes avec vous » [11] Вы несерьезный рыболов. Ведь с вами женщины ( фр. ). .

– Вы считаете, сэр Стаффорд…

– Нет-нет, в особых пристрастиях к женщинам он не замечен. Его проблема заключается в том, что он любит ставить людей в неловкое положение.

– Не самая лучшая привычка, вам не кажется?

– Почему бы и нет? – сказал Пайкэвей. – Уж лучше шутник, чем перебежчик.

– Если только шутник не выходит за рамки благоразумия. И все-таки, что вы думаете по этому поводу? Каково ваше личное мнение?

Полковник снисходительно улыбнулся:

– Его благоразумие не вызывает у меня ни малейших сомнений. На вашем месте я не тревожился бы на этот счет.