Агата Кристи - Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

Говорит Автор:

Первый вопрос, который задают обычно писателю в письмах или при встрече, это:

«Где вы берете свои сюжеты?»

Превеликое искушение — ответить: «Только у Харродса» [1] «Xарродс» — один из самых дорогих и фешенебельных универсальных магазинов Лондона. , или «Чаще всего в Военторге» [2] «Военторг» («Арми энд нейви сторз») — универсальный магазин, первоначально обслуживавший главным образом офицеров Сухопутных войск и Военно-морского флота. , а то и бросить небрежно: «У Маркса и Спенсера, разумеется» [3] «Маркс энд Спенсер» — фирменный магазин по торговле преимущественно одеждой и продовольственными товарами одноимённой компании. .

Судя по всему, в обществе бытует мнение, что где-то есть неистощимый источник сюжетов, и тот кто сообразит, как до него добраться, тут же становится писателем.

Вряд ли стоит отсылать любопытствующих в далекие времена королевы Елизаветы [4] Королева Елизавета (1533–1603) — английская королева Елизавета Первая Тюдор, правившая с 1558 года. и цитировать Шекспира:

Я не ослышался? Ответ: «Из головы»?

Теперь этому, к сожалению, никто не верит. И если человек вам симпатичен, вы пытаетесь объяснить:

«Если какая-то мысль особенно понравилась и кажется весьма перспективной, принимаешься вертеть ее так и эдак, разминать, раскатывать и развивать до тех пор, пока она не примет определенную форму. Ну, а потом, само собой, пускаешь ее в ход. И вот тут-то всякое удовольствие заканчивается и начинается тяжкий и долгий труд изложения этой мысли на бумаге. Можно, конечно, и подождать с этим, надежно упрятав ее про запас, — глядишь, через годик-другой и пригодится».

Второй вопрос — или, скорее, утверждение — чаще всего звучит так:

«А своих персонажей вы, конечно, берете из жизни?»

На этот чудовищный вопрос вы отвечаете с глубоким возмущением:

«Никогда! Я их придумываю. Они — мои собственные. Они поступают так, как я им велю, говорят то, что я хочу, и даже если вдруг начинают мыслить самостоятельно, то лишь потому, что я вдохнула в них жизнь».

Итак, теперь у автора есть замысел, есть действующие лица, но не хватает третьего ингредиента: места действия. И если первые две составляющих сотворены, так сказать, из ничего, то третья вполне материальна, существует где-то вовне и только ждет, чтобы с ней определились.

Тут уже на надо ничего придумывать — достаточно повнимательнее всмотреться в окружающую вас реальность. Предположим, вы путешествовали по Нилу и переполнены впечатлениями — отлично, это как раз то, что нужно для очередного романа [6] Имеется в виду роман А. Кристи «Смерть на Ниле» (см. т. 7 наст. изд.). . Или, гуляя по Челси, заглянули в кафе и стали свидетелем того, как в пылу ссоры одна девушка вырвала у другой целый клок волос. Великолепная завязка для будущей книги. Или, например, вы едете в Восточном экспрессе и вдруг понимаете, что это идеальный интерьер для событий, которые вы давно хотели отобразить! [7] Имеется в виду роман А. Кристи «Восточный экспресс» (см. т. 5 наст, изд.). Приятельница пригласила вас к чаю. Вы входите, ее брат захлопывает книгу, которую читал, и откладывает ее со словами: «Недурно; но почему же не Эванс?»

И вы тут же понимаете, что просто обязаны написать книгу с таким названием. «Почему же не Эванс?» Не беда, если вы понятия не имеете, кто это — Эванс. В свое время это выяснится — а книга уже получила название.

Так что в определенном смысле место действия вы просто выбираете. Собственно говоря, что угодно в окружающем мире может стать местом действия или интерьером для него — достаточно протянуть руку и выбрать наиболее подходящее: скорый поезд, больницу, лондонский отель, пляж на Карибском море, деревушку в глуши, вечеринку с коктейлями или школу для девочек.

Главное, чтобы это существовало, имело место в действительности. Пусть персонажи и вымышлены, зато обстоятельства вполне реальны. А место имеет точные координаты в пространстве и времени. Но если это происходит здесь и сейчас — откуда мне взять самую полную информацию — не считая того, что я вижу и слышу? Ответ пугающе прост.

Ее приносят средства массовой информации, ее подают к завтраку в утренней газете под заголовком «Новости». Берите прямо с первой страницы. Ну, что там творится в мире? Что люди говорят, думают, делают? Дайте отразиться, как в зеркале, Англии 1970 года.

Ежедневно, в течение месяца, просматривайте первую — страницу, делайте выписки, обдумывайте и систематизируйте.

Дня не проходит без убийства.

Задушена девушка.

Напали на старушку и отняли ее жалкие сбережения.

Подростки нападают или сами становятся жертвами нападения.

Дома и телефонные будки взломаны и выпотрошены.

Контрабанда наркотиков.

Грабежи и разбой.

Дети пропадают, их изуродованные тела находят неподалеку от дома.

И это — Англия?

Не может быть!

Кажется, этого не должно происходить в действительности.

И просыпается страх — страх перед тем, что может случиться. Причем страх даже не перед реальными событиями, а перед скрывающимися за ними причинам. Одни хорошо известны, другие неведомы, но ощутимы. И это происходит ж только в Англии. На других страницах — пусть и более сжато — находятся новое та из Европы, Азии и обеих Америк — со всего света.

Угон самолетов.

Похищения людей.

Насилие.

Восстания.

Ненависть.

Анархия.

И с каждым днем все это нарастает. Кажется, наслаждение жестокостью и разрушением становится культом.

Что же это значит? И снова из далеких елизаветинских времен доносятся слова о жизни:

Мы ведь знаем — знаем по собственному опыту, как много в этом мире добра: дел милосердия, доброты сердечной, проявлений сочувствия, доброжелательства к ближнему, девочек и мальчиков, помогающих людям.

Так откуда же эта фантастическая атмосфера ежедневных сообщений о том, что происходит вокруг — о реальных фактах?

Чтобы написать роман в нынешнем — 1970-м от Рождества Христова — году, нужно осмыслить окружающую нас действительность. И если она фантастична, книга должна быть такой же. Она обязана стать фантастикой — откровенной фантастикой, — чтобы отразить невероятные факты нашей повседневности.