Агата Кристи - День поминовения

Киддерминстеры поддерживали перспективную партийную молодежь. Так Фарради получил приглашение.

Он мало кого знал среди гостей и, приехав, минут двадцать простоял в одиночестве у окна. Толпа у чайного столика поредела, люди стали расходиться по комнатам, и тут Стивен заметил высокую девушку в черном – она с растерянным видом стояла у столика одна.

У Стивена Фарради была отличная память на лица. В то утро в метро он поднял с сиденья бульварную газетенку, оставленную какой-то пассажиркой, и с легкой улыбкой на лице пролистал ее. И наткнулся на немного смазанный снимок леди Александры Хейл, третьей дочери графа Киддерминстера, а чуть ниже – безобидную сплетню: «…всегда была девушкой робкой, чуралась света, очень любит животных. Леди Александра обучалась на курсах домоводства, потому что леди Киддерминстер считает: «ее дочери должны быть прекрасно подкованы во всех бытовых дисциплинах».

У стола стояла именно она, леди Александра Хейл, и безошибочная интуиция робкого человека подсказала Стивену: она тоже человек робкий. Самая неинтересная из пяти дочерей, Александра всегда страдала от комплекса неполноценности. Она получила то же образование и воспитание, что и сестры, но сильно уступала им в сметливости и сноровке, чем вызывала крайнее раздражение матери. Сандра должна постараться – как можно быть на людях такой неловкой и нескладной? Ничего этого Стивен не знал, но видел – девушка чувствует себя не в своей тарелке. Он словно получил сигнал свыше – действуй, дурень! Такая возможность выпадает раз в жизни! Сейчас или никогда!

Он пересек комнату и подошел к длинному столу. Остановился рядом с девушкой, взял сэндвич. Потом повернулся к ней и заговорил взволнованно, делая над собой усилие (тут он не играл, действительно волновался):

– Можно я с вами поговорю? Я здесь почти никого не знаю, судя по всему, вы – тоже. Не отвергайте меня. Я человек р-р-робкий (его заикание вдруг вернулось к нему в самый неподходящий момент), и мне кажется, вы тоже р-р-робкая, правда?

Девушка вспыхнула, рот ее приоткрылся. Но, как он и полагал, выдавать себя она не стала. Попробуй скажи: «Я дочь хозяина дома». Вместо этого она послушно согласилась:

– Если честно, я – человек робкий. Всегда такой была.

– Ужасное чувство, – подхватил Стивен. – Не знаю, удастся ли его когда-нибудь обуздать. Иногда язык просто прилипает к гортани.

– Со мной тоже так бывает.

Он продолжал говорить – напористо, чуть заикаясь, с юношеским задором, вызывая симпатию. Именно такую манеру вести разговор Стивен выработал несколько лет назад и с тех пор поддерживал ее и развивал. Было в ней что-то молодое, наивное, обезоруживающее.

Вскоре он, заговорив о театре, упомянул о недавней премьере, которую обсуждает весь город. Сандра спектакль видела. Нашлась общая тема для разговора. Пьеса была посвящена государственной службе, и они с жаром принялись ее обсуждать.

Брать быка за рога Стивен не стал. Он увидел, что в комнату входит леди Киддерминстер и ищет глазами дочь. Быть представленным ей сейчас – это в его планы не входило. Он быстро попрощался.

– Очень рад, что мы с вами поговорили. Я тут совсем изнемог от этого великолепия, но меня спасли вы. Спасибо!

Стивен уехал из Киддерминстер-хаус совершенно окрыленный. Свой шанс он не упустил.

Теперь нужно было развить успех. Следующие дни он провел в окрестностях Киддерминстер-хаус. Однажды Сандра вышла из дома вместе с сестрами. В другой раз она появилась одна, но куда-то торопилась. Стивен только покачал головой – нет, не сейчас, девушка явно направляется на какую-то встречу. Но прошла неделя после приема – и его терпение было вознаграждено.

Утром Сандра появилась с маленькой черной собачкой-шотландкой и прогулочным шагом направилась к парку.

Через пять минут молодой человек, спешивший куда-то в противоположном направлении, вдруг застыл на месте прямо перед Сандрой. И жизнерадостно воскликнул:

– Вот повезло! А я уж боялся, что мы больше не увидимся!

В его голосе слышалась неподдельная радость, и девушка слегка вспыхнула.

Он наклонился к собачке:

– Какой симпатяга. Как его зовут?

– Мактавиш.

– Вполне по-шотландски.

Они немного поговорили на «собачью» тему. Потом Стивен с легким смущением проговорил:

– Я в прошлый раз даже не сказал вам, как меня зовут. Я – Фарради. Стивен Фарради. Неприметный член парламента.

Он вопросительно посмотрел на нее и увидел, что кровь снова прилила к ее щекам.

– А я – Александра Хейл, – представилась она.

Он отреагировал замечательно. Видимо, вспомнились времена Оксфордского драматического общества. Удивление, осознание, испуг, смущение!

– Так вы… вы – леди Александра Хейл? Вы… о господи! Наверное, в тот раз в ваших глазах я выглядел полным идиотом!

Что она могла ответить? Вариантов не было. Воспитание, природная доброта – конечно, его надо успокоить, подбодрить.

– Мне нужно было представиться сразу.

– Но как же я не догадался? Вы, наверное, подумали – вот олух!

– Как вы могли догадаться? Да и какая разница? Не переживайте, господин Фарради. Давайте прогуляемся до озера. Видите, Мактавишу неймется.

Потом они еще несколько раз встречались в Гайд-парке. Он рассказывал ей о планах на будущее. Они обсуждали политику. Она оказалась умной, осведомленной, умеющей слушать.

У нее были прекрасные мозги, нестандартный образ мыслей. Они подружились. Следующим этапом стало приглашение в Киддерминстер-хаус на ужин, после которого ожидались танцы. Кто-то из мужчин в последнюю минуту был вынужден отказаться. Леди Киддерминстер стала подыскивать замену, и тут Сандра спокойно предложила:

– Может быть, Стивен Фарради?

– Стивен Фарради?

– Да, он как-то был на твоей вечеринке, после этого мы пару раз с ним сталкивались.

Лорд Киддерминстер, к которому обратились за консультацией, был категоричен: разумеется, молодых и подающих надежды политиков надо всячески поддерживать!

– Блестящий молодой человек, просто блестящий. Ничего не знаю о его родителях, но он сам пробьет себе дорогу, и очень скоро.

Стивен приехал и проявил себя достойно.

– Что ж, полезное знакомство, – заметила леди Киддерминстер с присущей ей надменностью.

Два месяца спустя Стивен решил – пора попытать счастья. Они сидели на скамье в Гайд-парке у озера Серпентин, Мактавиш нежился у ног Сандры.

– Сандра, наверное, вы чувствуете, что я люблю вас. Я прошу вашей руки. Я предлагаю вам выйти за меня, потому что уверен: наступит день, когда я многого добьюсь. Я верю в это. И вам не будет стыдно за ваш выбор. Даю вам клятву.

– Мне вовсе не стыдно, – ответила она.

– Я вам не безразличен?