Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 41. Дело об отсроченном убийстве

— Когда вы пролетали над гаванью, вы, случайно, не заметили яхту?

— Заметил.

— Что это была за яхта?

— «Атина», принадлежащая Фрэнку Марли.

— Кто такой Фрэнк Марли?

— Компаньон Уэнтворта.

— Вы его знаете?

— Я знаком с ним, знаю его лично и довольно хорошо знаю его яхту.

— Вы летели низко? — г

— Да.

— Что вы сделали, если что-нибудь, конечно, делали?

— Я несколько раз пролетел над яхтой, раздумывая, что бы это значило — то, что она вышла в море?

— У вас не было каких-нибудь осветительных приборов, чтобы увидеть…

— Да, у меня на крыльях пара прожекторов. Я осветил ими яхту.

— И что вы увидели?

— Я совершенно точно опознал «Атину». Увидел, что кто-то стоит у руля. Мне удалось рассмотреть, что это была женщина, одетая в одежду того же цвета, что была на Мэй Фарр, когда она поднималась на борт яхты в начале этого вечера.

Овермейер с улыбкой поклонился.

— Если судья не возражает, у меня все.

Мейсон взглянул на мирового судью, тот кивнул.

— На пути к Сан-Диего вы пролетали и над другими яхтами? — небрежно спросил Мейсон.

— Если суд позволит, этот вопрос не имеет отношения к делу, — заметил Овермейер. — Его можно рассматривать как попытку запутать…

— Я бы сам задал этот вопрос, если бы меня не опередил мистер Мейсон, — возразил судья. — Я сказал, мне не нужны никакие процессуальные придирки. Давайте послушаем ответ.

Эверсел заерзал в кресле, умоляюще взглянул на Овер-мейера и отвел глаза.

— Отвечайте на вопрос, — с оттенком властности в голосе сказал Эмиль Скэнлон, так игрок в бейсбол напоминает судье, что он пропустил последний сигнал.

— Естественно, взяв курс на Сан-Диего, я пролетел над судном, направляющимся в Энсенаду.

— Не нужно объяснений, — сказал Скэнлон. — Это позже. Вопрос был — не пролетали ли вы над другими яхтами?

— Пролетал.

— Какую-нибудь яхту вы опознали?

— Одну из них.

— Это была «Пеннвента»? — строго спросил судья.

Эверсел посмотрел ему прямо в глаза.

— Да. — Голос его звучал напряженно.

— И вы сделали над ней круг?

— Только один.

— И что вы увидели? /

— Я увидел, как она ныряла по волнам с обрытым люком.

— У руля кто-нибудь стоял? — спросш^Скэнлон.

— Не думаю, чтобы свидетель мог это рассмотреть, — возразил Овермейер. — Лучше спросить о…

— Ничего подобного. Свидетель, который рассмотрел цвет одежды человека, стоявшего у руля на одной яхте, без сомнения, мог бы увидеть кого-то у рулевого колеса и на другой яхте. Ответьте на этот вопрос, мистер Эверсел.

— У рулевого колеса никого не было, — ответил Эверсел.

— Вы облетели яхту только раз?

— Да.

— Вы уверены, что у руля никого не было?

— Да.

— Где находилась в это время яхта?

— Примерно в миле от берега и в десяти милях от волнореза.

— А на каком приблизительно расстоянии находилась она от яхты Франка Марли?

— Насколько я могу судить, милях в трех.

— Вы ведь знали, что Уэнтворт был в ярости? — небрежно, как бы между прочим, спросил Мейсон.

— Знал.

— И вы понимали, если он поймает вас на борту «Пеннвенты», то может прибегнуть и к силе?

— Да.

— Вы знали, что он человек сильный?

— Да.

— Я полагаю, именно поэтому вы были вооружены?

— Да, оружие у меня было. Но я не собирался… — Свидетель неожиданно замолчал, осознав вдруг смысл вопроса Мейсона.

— И у вас не было необходимости пользоваться этим оружием до того, как вы сели в свой самолет?

— По правде сказать, я забыл о нем.

— Значит, когда вы кружили над яхтой Уэнтворта, вы были вооружены? Так?

— Мне не нравится, как вы ставите вопрос.

— Это не важно, нравится вам или не нравится, — вмешался Скэнлон. — Отвечайте на вопрос.

— Так, — недовольно ответил Эверсел.

— Какое у вас было оружие?

— Кольт 38-го калибра.

Мейсон дружески ему улыбнулся.

— Это все, — подытожил он.

Скэнлон нахмурился.

— Я не уверен, что мне нравится такое завершение допроса, — констатировал он. — Ладно, пока это дело оставим. Вы еще нам потребуетесь, мистер Эверсел.

— Один только вопрос, — обратился Мейсон к Эвер-селу. — Вы утверждали, что сделали фотографию с этого негатива?

— Да.

— Где она?

— Я отдал ее заместителю окружного прокурора.

— Мистеру Овермейеру?

— Нет, мистеру Рансайферу.

Мейсон улыбнулся.

— Не предъявите ли вы нам этот снимок, мистер Ран-сайфер?

— Конечно нет. Это часть конфиденциального досье окружной прокуратуры. Я возражаю против любого подобного требования. Если вам нужен этот снимок в качестве улики, предъявите его сами, а когда вы это сделаете, объясните, каким образом он у вас оказался.

Эмиль Скэнлон чрезвычайно вежливо сказал:

— Если вопросов к мистеру Эверселу больше нет, он может быть свободен. Но пусть остается в зале.

Эверсел покинул свидетельскую скамью.

Рансайфер обменялся торжествующим взглядом со своим коллегой.

— А теперь, — сказал Овермейер, — вызываем нашего следующего свидетеля — Хейзел Тумс.

— Благодарю вас, — сказал Скэнлон, — но у меня есть собственное мнение, кто должен быть следующим свидетелем. Мистер Рансайфер, выйдите вперед и произнесите клятву.

— Я? — удивился Рансайфер. — Я самым серьезным образом возражаю против…

Скэнлон любезно кивнул и перебил Рансайфера на полуслове:

— Займите свидетельское место, мистер Рансайфер.

Оскар Овермейер сказал Рансайферу громким шепотом:

— Лучше идите, а то вас притянут за неуважение к суду. Этот судья знает свое дело.

Рансайфер медленно прошагал вперед, поднял руку и произнес клятву:

— У вас имеется фотография, которая является копией той, что была сделана свидетелем?

— Ваша честь, я возражаю, — заявил Оскар Овермей-ер. — Это часть…

— Возражения не принимаются, — заявил Скэнлон. — Мне нужна эта фотография, если она у вас.

Наступила напряженная, гнетущая тишина. Затем Рансайфер произнес:

— Вопреки моему желанию и несмотря на свои протесты, я представляю эту фотографию, требуемую судом. — При последних словах его голос дрогнул.

Он открыл кейс и вытащил большой глянцевый снимок и передал его судье, бросив на Мейсона враждебный взгляд.

— Когда вы были на «Пеннвенте», — как бы между прочим сказал Скэнлон, — должно быть, вы сделали и другие фотографии?

— Да.

— Давайте их сюда.

Рансайфер вытащил серию фотографий, объясняя, что они изображают положение тела, когда оно было обнаружено, интерьер каюты, внешний вид яхты, яхту на стоянке в яхт-клубе и вид территории клуба сверху, изображающий причал с пришвартованными яхтами. Скэнлон пронумеровал все снимки и объявил их вещественными доказательствами.

— Это все, мистер Рансайфер. Благодарю вас, — сказал он.