Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 33. Двойник дочери

— Вы считаете, ее вина настолько велика? — спросил Трэгг.

— Я не считаю, что здесь вообще есть ее вина. Считай я ее виновной, я бы не стал представлять интересы мисс Линдсей. Я просто чувствую, что она здесь ни при чем, но в это дело вовлечены другие люди, и для сохранения их покоя и счастья она может сообщить только то, что непосредственно касается Коллина Дюранта.

— Ну что ж, нам в этой ситуации остается только одно — выдвинуть против нее обвинение в убийстве.

— В таком случае ее необходимо препроводить в ближайший магистрат. Если у вас есть ордер на арест…

— У меня нет ордера, — оборвал его Трэгг. — Я хочу допросить ее.

— Хорошо, допрашивайте.

— Какой же смысл ее допрашивать, если она не будет отвечать.

— Отвечать буду я, — сказал Мейсон.

— Мне не нужны ваши ответы, я хочу услышать ее.

— Тогда арестовывайте ее и ведите в ближайший магистрат. Дайте мне одну минуту. Я хочу встретиться с хорошим адвокатом здесь, в Рединге; он окажет мне некоторые услуги…

— Так, подождите, подождите… — прервал его Трэгг. — Не путайте наши планы. Мы не хотим начинать это дело неподготовленными. Давайте будем благоразумными.

— Как вы сюда добрались? — спросил Мейсон. — Взяли напрокат самолет?

— Да, мы прилетели на специальном самолете. Его часто использует полиция.

— Самолет большой?

— Двухмоторный, пятиместный.

— Хорошо. Тогда я делаю вам вот какое предложение. Мы согласны лететь с вами в Лос-Анджелес. В дороге я расскажу вам все, что мне известно об этом деле. Когда прилетим в Лос-Анджелес, вы поступите так, как сочтете нужным. Вы можете предъявить ей обвинение по решению Большого жюри или поступить, как вам угодно… но она не будет давать показаний. Говорить буду я.

— Что она собирается делать? — спросил Трэгг.

Мейсон сухо улыбнулся и сказал:

— Всю обратную дорогу бедняжка будет спать.

Трэгг скривил губы в усмешке:

— Вы хотите позвонить Рэнкину и получить его разрешение представлять ее интересы?

— Верно, я хочу убедиться, что в их интересах противоречий не будет.

— Хорошо, тогда я позвоню окружному прокурору Гамильтону Бюргеру и посмотрю, как он прореагирует на это ваше предложение. Я не думаю, что он будет настаивать на немедленном аресте и на том, чтобы ей предъявили обвинение в убийстве, и я абсолютно уверен, что он не захочет, чтобы это дело разбиралось в магистрате Рединга.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Тогда давайте объявим перемирие. Оставим их с Коулом Арлингтоном при условии, что он не будет ее допрашивать, а сами пойдем звонить.

— Договорились, — согласился Трэгг.

Они направились к телефонным будкам.

Мейсон набрал номер Рэнкина.

— Рэнкин, — сказал он. — Я представляю ваши интересы в деле о картине, проданной Отто Одни. Дюрант убит. Максин Линдсей намерены предъявить обвинение в убийстве, и я бы хотел представлять ее в суде, если вы уверены, что не возникнет конфликта между вашими интересами. Но если я возьмусь представлять ее, я буду драться не на жизнь, а на смерть.

— Желаю вам удачи, не сдавайтесь. Она молодчина. Вы сказали, Дюрант убит?

— Да.

— Надеюсь, они найдут убийцу? Он достоин награды. Он…

— Заткнитесь! — оборвал его Мейсон. — В суде вас могут спросить, какими были ваши первые слова, когда вы узнали о смерти Дюранта.

— В таком случае я отвечу, что выражаю по этому поводу глубокие сожаления и надежду, что убийцу ждет справедливое возмездие. Вот и все. Однако, мистер Мейсон, если вы хотите узнать мое мнение по этому вопросу, то можете это сделать. И обязательно защищайте Максин.

Мейсон повесил трубку, открыл дверь телефонной будки, улыбнулся Трэггу и сказал:

— Заходите и звоните, лейтенант. Я подожду вас в ресторане за столиком. Надо посмотреть, не докучает ли вопросами моей подзащитной этот будущий шериф.

В десять часов вечера Перри Мейсон был уже у Лэт-тимера Рэнкина.

Сидя напротив адвоката, высокий, неуклюжий Рэнкин чувствовал себя немного неловко.

— Я хочу поблагодарить вас, — начал Мейсон. — Вы так легко согласились, чтобы я представлял интересы Максин Линдсей.

— Естественно. Не вижу причин, почему я должен препятствовать, если вы хотите представлять ее интересы. Для меня это явилось такой неожиданностью. Я был в полном замешательстве, когда узнал о смерти Дюранта.

— Да уж, казалось, вы не перенесете такой утраты, — сухо заметил Мейсон.

— Да, извините меня, Мейсон. Я размышлял над этим, и мне немного стыдно. Не стоит плохо говорить о покойниках, теперь-то уж они не могут постоять за себя. Хотя этот был такой прохвост!

— Расскажите все, что вам известно о нем.

— Да нечего особенно и рассказывать. Начинал он как агент по продаже картин, а потом стал выдавать себя за эксперта. Единственное, что я могу сказать в его защиту, — это то, что он не был бездельником. Постоянно прислушивался, изучал, узнавал и ничего не забывал. У него была замечательная память.

— Как он находил клиентов? — поинтересовался Мейсон.

— Не думаю, что у него их было много, но он работал по-снайперски. Выбирал картины и, казалось, уже знал, кого они могут заинтересовать. Он угадывал своих потенциальных покупателей.

— Значит, дела у него шли хорошо? — уточнил Мейсон.

Рэнкин надолго погрузился в размышления, а потом как бы нехотя уступил:

— Да, дела у него шли неплохо, можно даже сказать, хорошо.

— И вы действительно хотите, чтобы я представлял интересы Максин Линдсей в этом деле?

— Ей предъявят обвинение в убийстве?

— Думаю, да.

— И есть доказательства?

— Мне там не доверяют. Доказательства у них есть, но пока неизвестно какие. Я предполагаю, что нашли орудие убийства, и, может быть, все указывает на то, что оно принадлежит Максин.

Рэнкин переплел свои длинные ноги и нахмурился.

— Конечно, — продолжал Мейсон, — если я возьмусь представлять интересы Максин, то только ее одной. И в случае непредвиденного оборота дела вас я защищать не буду, а для ее спасения сделаю все.

— Да, я согласен.

— Подумайте, ведь вас могут обвинить в убийстве Дюранта, обнародуют все улики, а я и пальцем не пошевелю, чтобы защитить вас. Мне придется так поступить, чтобы остаться честным по отношению к своему клиенту.

— Действуйте, Мейсон, — ободрил его Рэнкин. — Если вы сможете доказать, что я убил его, что ж, пожалуйста.

Он ухмыльнулся, опять закинул одну ногу на другую и переплел длинные, костлявые пальцы.

— Насколько мне известно, — сказал Мейсон, — когда полиция обнаружила труп Коллина Дюранта, при нем было много денег. Я бы хотел знать, Рэнкин, известно ли вам что-нибудь об их происхождении?

— Я ничего не знаю. Напротив, мне случайно стало известно, что в день своей гибели он был на мели. Дюрант звонил моей приятельнице и срочно просил тысячу долларов — одолжить или дать в качестве залога под какую-то картину.