Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 33. Двойник дочери

— Отлично, — сказал Мейсон. — Я уже давно излечился, еще когда меня оштрафовали за превышение скорости в Солт-Лейк-Сити. Рад, что и ты исправился. Теперь время от времени можешь работать у меня шофером, пока опять не станешь нарушать. Пойдем, Делла.

Они вышли из конторы и направились к стоянке. Дрейк повез их к жилому дому, где располагались студии художников и просто квартиры. Когда-то в этом здании был, видимо, склад. На огромном скрипучем и медленно движущемся лифте все трое поднялись на третий этаж.

Дрейк нашел квартиру Горинга Гилберта и постучал в дверь. Ответа не последовало, и он постучал громче, потом повернулся к Мейсону, пожал плечами и сказал:

— Никого.

— А дверь заперта? — спросила Делла.

Немного подумав, Дрейк прошептал:

— Где-то здесь дежурит мой парень. Он должен знать, где этот битник. Нам надо…

В это время открылась дверь напротив. В проеме появилась женщина лет тридцати — сорока, обрюзгшая, в легком халате, с окурком, прилипшим к нижней, отвисшей губе.

— Кого надо? — спросила она, с любопытством рассматривая группу.

— Горинга Гилберта.

— Постучите в тридцать четвертую. Там вечеринка.

— В какой стороне? — уточнил Мейсон.

Женщина, указала пальцем вдоль коридора, и, пока они не скрылись из виду, она продолжала стоять и наблюдать.

Из квартиры номер 34 доносилась музыка.

Дрейк громко постучал. Дверь открыла высокая стройная женщина в бикини.

— Ну, проходите… — начала она. Потом, разглядев группу, остановилась на полуслове и повернулась назад. — Эй, Горинг, это, наверное, к тебе. Чужие.

К двери подошел босой мужчина в расстегнутой спортивной рубашке и стал молча разглядывать пришедших.

— Горинг Гилберт? — спросил его Мейсон.

— Верно.

— Мы бы хотели поговорить с вами.

— О чем?

— О деле.

— Каком деле?

— О картинах.

— О копиях, — уточнил Дрейк.

Гилберт бросил через плечо:

— Пока, ребята.

Послышались голоса:

— Не горячись, парень.

Выйдя в коридор, он указал:

— Моя берлога вон там.

— Знаю, — ответил Мейсон.

Гилберт с усмешкой посмотрел на него:

— Да ну? А ты смышленый! Пойдемте.

И он легкой походкой зашагал по коридору. По всему было видно, что ходить босиком для него привычное дело. Подойдя к двери, он достал ключ из кармана, вставил в замочную скважину и, повернув круглую ручку, предложил войти.

Квартира была завалена полотнами, кистями, мольбертами. Пахло краской.

— Это мастерская работяги, — пояснил Гилберт.

— Вижу, — отозвался Мейсон.

— Ну и что вам здесь надо, мужики?

— Вам знаком Коллин Дюрант? — начал Дрейк.

— Был знаком, — уточнил Гилберт. — И, предваряя ваш дурацкий вопрос: «А откуда вам известно, что он мертв, если вы его не убивали?», — отвечаю: — Я не убивал его, а слышал, как об этом сообщили по радио, точнее, не сам слышал, а моя подружка, которая и просветила меня. Так что же вам надо?

— Вы работали на Дюранта?

— Ну и что из того?

— Некоторые картины, которые он продавал за оригиналы, оказались подделками.

— Подождите, подождите, — прервал его Гилберт. — Что вы имеете в виду под подделками? Какое мне, черт возьми, дело, что становилось с моими картинами после того, как я их продавал? Но ничего подобного с моими картинами он не проделывал, а всегда объяснял покупателям: «У меня есть картина, которую ни один эксперт не отличит от подлинного такого-то. Это превосходная жанровая живопись, и я могу достать ее для вас почти даром». Ну и что в этом противозаконного?

Как только я узнал об убийстве, сразу понял, что сейчас тут появятся ищейки и будут совать во все свой нос. Ну, теперь я вам все сказал. И это действительно все, что я знаю.

Мейсон, который внимательно наблюдал за Гилбертом, сказал:

— Вы сделали одну работу, которая нас интересует. Это копия, заметьте, не подделка. Я просто констатирую, что это хорошая копия.

— Так-то лучше, — проворчал Гилберт.

— Это копия Филиппа Фети. На ней изображены три женщины в тени под деревом на фоне залитого солнцем пейзажа.

— Конечно, все картины Фети похожи.

— А теперь, — сказал Мейсон, — мы хотим знать, когда вы сделали эту копию, что с ней произошло и сколько вам за нее заплатили.

— А у вас есть право задавать вопросы? — осведомился Гилберт.

— У меня есть такое право.

— Удостоверения личности?

— Дрейк — частный детектив, а я — адвокат.

— Частный детектив в счет не идет, а с адвокатом я разговаривать не обязан.

— Нет, обязаны, — сказал Мейсон, улыбаясь. — Вы можете не делать этого сейчас, но вам придется это сделать потом, в суде, под присягой.

— Так вы хотите, чтобы я говорил сейчас?

— Да, я хочу, чтобы вы говорили сейчас.

Гилберт, немного подумав, прошлепал через комнату, где в углу стояло несколько картин. Он вытащил одну из них, с самого низа.

— Это и есть ответ на ваш вопрос?

Мейсон и Делла Стрит замерли, пораженные блеском и мастерством исполнения работы. Это полотно казалось точно таким, как то, что они видели на яхте Отто Олни, полотно, отличавшееся какой-то мощью и буйством красок. Глядя на нее, вы чувствовали, как солнечный свет пронизывает всю картину, ласкает бархатистую кожу на плечах и шее женщин.

— Да, это она, — отозвался Мейсон. — Где вы делали эту копию?

— Да здесь, в мастерской.

— У вас был оригинал?

— Как я это делаю, вас не касается. Сделал, и все. Это чертовски хорошая работа, и я горжусь ею. Здесь есть все, что когда-либо было у Филиппа Фети. Мне заказали копию, да такую, чтобы нельзя было отличить от оригинала.

— Боже, но как вам удалось это сделать? спросила Делла.

— Это секрет. — И, повернувшись к Мейсону, Гилберт спросил: — Ну и что дальше?

— Когда вы ее сделали?

— Недели две назад, и у меня на нее ушло порядком времени, так уж я работаю.

— Медленно? — уточнил Мейсон.

— Урывками.

— Сколько вам за нее заплатили?

— На этот вопрос я отвечу в суде, если придется.

— Обязательно придется. А если сделаете это сейчас, то сможете избежать многих неприятностей. Особенно важно знать, не расплачивался ли Дюрант чеком.

— Никаких чеков, — сказал Гилберт. — Дюрант, вы говорите? Вот оно что! Послушайте, вы узнали все, что хотели. Теперь я возвращаюсь на свою вечеринку, а вы можете идти на свою.

Тут вмешалась Делла Стрит:

— А вы не могли бы ответить на один мой вопрос, мистер Гилберт?

Гилберт обернулся и, оглядев ее с ног до головы, молча выразил одобрение.

— На твой, детка, да. Я отвечу на один твой вопрос.

— За эту картину с вами расплатились стодолларовыми банкнотами?

Немного подумав, он сказал:

— Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос, но раз уж обещал… Да, со мной расплатились стодолларовыми банкнотами, и, поскольку ты мне нравишься, я скажу больше. Там было ровно две тысячи, и я получил двадцать стодолларовых бумажек. Но это не имеет никакого отношения к тому, что вы ищете.