Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 28. Адвокат Перри Мейсон

— Хорошо, ты приехал в контору. Что произошло дальше?

— Я принял душ и переоделся. Потом спросил у Евы Эллиот, какого черта она отказалась сообщить тебе, где я нахожусь? В общем, одно за другим, и я уволил ее. Остальное тебе хорошо известно.

— Не уверен.

— Ну, я поехал к тебе, потом мы вместе отправились к Стефани Фолкнер, и…

— Но ты остался у Стефани после того, как мы уехали.

— Очень недолго. Я просто хотел объяснить ей, как мне хотелось, чтобы она вошла в нашу семью.

— А что с револьвером?

— Ты знаешь, что я ношу оружие с собой. Так вот, я вынул его из кобуры и отдал Стефани.

— С целой обоймой?

— Конечно.

— Из него стреляли?

— Из него не стреляли несколько месяцев, Перри. Говорю тебе откровенно. В Лас-Вегасе я зарядил новую обойму, так как хотел припугнуть Кассельмана. Имея дело с такими, как Кассельман, оружие может весьма пригодиться.

— Понятно. Что дальше?

— В сейфе у меня всегда лежал второй револьвер. От Стефани я вернулся в свой офис и, прихватив второй револьвер, отправился к Кассельману.

— Это было в одиннадцать?

— Минут пять — десять двенадцатого. Я опять открыл дверь своим ключом, поднялся к нему и постучал. Никто не подошел. Тогда я толкнул дверь, и она легко открылась. Войдя в квартиру, я наткнулся на Кассельмана. Он был мертв. Я осмотрелся и внезапно увидел след в луже крови. Каблук отпечатался очень четко. Я ни секунды не сомневался, что это след Стефани. Но надо было проверить, потому я бросился к ней, оставив дверь незапертой. Я не стал ей говорить, где был и что видел. Только сказал, что страшно нервничаю и очень хочу ее увидеть.

— А что она?

— Я пытался как-то выразить свое отношение к ней, не заходя слишком далеко. Предложил свою помощь как друг. Я заметил, что мой револьвер лежит у нее под подушкой. Когда она отвернулась, я быстро открыл магазин и увидел, что в нем не хватает одного патрона. В коридоре я заметил ее туфли. Одна была еще совсем мокрой, словно ее недавно мыли. На каблуке стояла металлическая набойка. Она в точности совпадала с отпечатком, оставленным в квартире Кассельмана.

— Ты ни о чем не спрашивал?

— Нет. Мы проговорили до полуночи, потом я стал прощаться — нужно было успеть еще кое-что сделать.

Мейсон прищурился и спросил:

— Ты вернулся в квартиру Кассельмана?

— Да. Я поехал туда и сделал все, чтобы уничтожить улики, свидетельствующие против Стефани.

— Что конкретно ты сделал?

— Я не перестаю ругать себя за то, что упустил прекрасную возможность и не положил Стефани под подушку другой мой револьвер. Наверное, был слишком возбужден и плохо соображал.

Мейсон посмотрел на него пристально:

— Ты не лжешь, Гомер? Ты действительно не подменял револьверы?

— Клянусь, нет. Повторяю, Перри, из того оружия, которое я передал Стефани, стреляли.^

— Так что ты делал у Кассельмана во второй раз?

— То, что полагалось. Этот след запекся, и сперва я хотел соскрести его, но потом подумал, что могут остаться царапины на паркете… Я боялся, что меня застанут рядом с убитым. Времени оставалось мало, и действовать надо было быстро. Поэтому я поставил ногу в эту лужу и держал ее так, пока вся подошва, и каблук в особенности, не отпечатаются. К тому времени почти вся кровь свернулась. Затем поставил ногу на след Стефани, решив любой ценой отвести подозрения от нее. Я оставил еще кое-какие следы, так что теперь они не могут не заподозрить меня. Оставалось только очутиться в другом штате, чтобы наша полиция не смогла добраться до меня. Но тут младший свел на нет все твои усилия. Я почувствовал, что необходимо предупредить его… как следует вести себя. Мне показалось, что я ускользнул от полицейских хвостов, которые преследовали меня в Лас-Вегасе. Но они ждали меня дома, и как только я вышел из самолета, притащили сюда и начали допрашивать. Разумеется, я тут же заявил, что буду отвечать на их вопросы только в присутствии моего адвоката.

— Ну ладно, — произнес наконец адвокат, — пора возвращаться к этим хищникам. Но предупреждаю, говорить в основном буду я. Ты не раскрывай рта, пока не разрешу… Да, учти, широкой огласки теперь не избежать. Это их основной козырь, чтобы заставить тебя говорить. Придется смириться с этим. Ну все. Пошли. Смелее.

Мейсон открыл дверь гардеробной, выключил свет, и они вернулись в кабинет Гамильтона Бюргера.

— Ну? — спросил тот.

— Что вы хотите узнать? — спросил Мейсон.

— Мейсон, я хотел бы обратить ваше внимание на одну фотографию. Вы наверняка видели ее в газетах. А теперь взгляните на оригинал, который отличается от газетной фотографии.

Бюргер протянул адвокату матовую фотографию восемь на десять, на которой была показана лужа крови и четкий отпечаток ноги.

— Что именно вас интересует?

— Нам хотелось бы получить ответ не от вас, а от вашего клиента, мистер Мейсон. Мы хотели бы знать, не ваш ли это след, Гарвин?

Гарвин посмотрел на Мейсона, но тот улыбнулся и покачал головой.

— Погодите, — сказал Бюргер, его лицо снова стало красным. — Мы договорились с Гарвином, что будем действовать честно. По крайней мере, он заявил, что будет давать показания, если ему предоставят возможность связаться со своим адвокатом. Вы будете отвечать или не будете отвечать?!

— Предположим, что нет. Что тогда? — спросил Мейсон.

— Тогда вы оба пожалеете! — пригрозил прокурор, но тут же перешел на спокойный тон: — Мне необходимо выяснить у вас, Гарвин, не были ли вы три недели назад в сапожной мастерской на Моуберри-стрит, 918, и не ставили ли резиновые набойки на новые ботинки?

— Можно отвечать, — разрешил Мейсон.

— Да, ставил.

— Сейчас я предъявлю вам ботинки и попрошу ответить, те ли это ботинки, на которые были поставлены набойки.

Бюргер открыл ящик стола, достал оттуда ботинки и протянул их Гарвину.

— Откуда они у вас? — удивился Гарвин.

— Не важно. Ваши?

Гарвин взял ботинки и внимательно оглядел их. На одном имелись темно-синие пятна.

— Да, мои.

— К вашему сведению, — продолжал Бюргер, — эти ботинки были обработаны бензидином для обнаружения следов крови. Эти пятна выступили там, где реакция на кровь оказалась положительной. В связи с этим прошу вас ответить, каким образом кровь попала на ваш ботинок.

— В данный момент мне нечего сказать по этому поводу.

— Хорошо, — поморщился Бюргер, — теперь я покажу вам цветную фотографию, — и протянул ее Мейсону. — Посмотрите на нее внимательно, Мейсон, и скажите, что вы видите?

— Я вижу отпечаток ноги.

— Посмотрите еще раз.

Мейсон стал вглядываться в фотографию.

— Если вы, — заметил Бюргер, — внимательно посмотрите, то увидите на ней еще один след — след туфли под отпечатком Гарвина. Вот здесь, на самом краю каблука, остался отпечаток от металлической набойки. Мой вопрос, Гарвин, заключается в следующем: вы были в квартире Джорджа Кассельмана после того, как он был убит, и, зная о его смерти, намеренно наступили на этот след с целью запутать следствие?