Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 26. Убийство в спальне

Далее, однако, Фрейзер показал, что он «очень хорошо» рассмотрел «человека в окне», когда тот вышел из дома, сел в машину и уехал. Фрейзер добавил, что, «насколько он может судить, этим человеком был Перри Мейсон».

Мейсон начал перекрестный допрос:

— Когда впервые вы осознали, что вышедший из дома и уехавший на автомобиле человек — Перри Мейсон?

— В тот момент, когда увидел вас.

— А когда впервые вы увидели, что тот человек в доме — это я?

— Когда вы вышли из дома.

— Позднее тем вечером я заходил к вам?

— Да, сэр.

— И я просил вас описать внешность того человека, верно?

— Верно, сэр.

— Вы его описали?

— Да, сэр.

— Спрашивал ли я вас — можете ли вы того человека узнать?

— Спрашивали, сэр.

— И вы ответили, что, привелись вам встретиться с ним опять, вы бы его узнали, не так ли?

— Да, сэр. Так, как вы говорите.

— Но в тот момент вы не сказали мне, что тем человеком был я?

— Нет, сэр.

— Почему?

— Потому что я… мне это тогда и в голову не пришло.

— Когда это пришло вам в голову?

— Сразу, как вы уехали.

— Как это произошло?

— Кто-то из моих гостей заметил: «По твоему описанию получается, что Перри Мейсон и был тем самым человеком».

— Что вы тогда ответили?

— Я тогда засмеялся.

— Вы не думали, что тот человек — это я?

— Почему же, я думал… но у меня не сложилось твердой уверенности.

— Когда же у вас сложилась такая уверенность?

— Когда начали об этом говорить. И потом — когда меня допрашивали в полиции.

— После того как с вами поговорили в полиции и сказали вам, что там был я и что на одном из стаканов в доме найдены мои отпечатки пальцев, вы вдруг внезапно осознали, что тот человек — Перри Мейсон? Отвечайте, так или нет?

— Мне кажется, это не очень хорошая формулировка.

— Сформулируйте лучше.

— Я пришел к выводу, что тем человеком были вы, после того как все обдумал.

— Вы обдумывали в присутствии полиции?

— Как сказать… ну, в общем, да.

— А немногим ранее, когда я у вас в доме в присутствии нескольких свидетелей спросил — сможете ли вы узнать того человека, вы тоже все обдумали?

— Я… я, конечно, думал об этом, но голова была занята другим.

— Вы обдумали эту идею, когда ее высказал один из гостей, не правда ли?

— Но я и впрямь думал о другом.

— Вы не отдавали отчета в том, что говорили?

— Почему же, я отдавал отчет своим словам, но в тот момент я не уделил этому особого внимания.

— Вы уделили этому вопросу должное внимание после того, как полиция сообщила вам, что я был в доме?

— Простите, мистер Мейсон, но мне опять кажется, что вы выражаетесь не совсем справедливо.

— Хорошо. Как бы выразились вы?

— Я не был положителен в своих выводах до тех пор, пока не поговорил с полицией, так будет точнее.

— Вас навели на эту мысль?

— Ну, в общем, да.

— Но вы не могли сказать наверняка, пока не поговорили с полицией?

— Да. Я, конечно, думал и раньше, до полиции, что вы похожи на того человека, вернее — он походил на вас, и я сказал вам об этом.

— У меня все, — закончил Мейсон.

Гамильтон Бюргер с видом фокусника, достающего прямо в судебном зале из шляпы живого зайца, торжественно произнес:

— А сейчас, ваша честь, я хочу объявить, что мною был также вызван повесткой некто доктор Холман Б. Кандлер из Санта-Аны. Пожалуйста, бейлиф, пригласите свидетеля из соседней комнаты.

Мейсон повернулся к Арлен Дюваль:

— О чем он собирается дать показания?

— Не знаю, мистер Мейсон. Должно быть, повестку ему вручили в последнюю минуту. Он бы непременно нам сообщил, если б…

— Сообщил бы? Вы в этом уверены?

— Конечно.

— Вы ему полностью доверяете?

— Я готова поручиться за него головой.

— Возможно, сейчас как раз вы это и делаете — рискуете головой.

Судебный пристав вернулся в зал заседаний, легонько ведя под локоть доктора Кандлера.

Он объявил:

— Свидетель доктор Канцлер!

— Подойдите поближе, доктор, — сказал Бюргер. — Сначала вас приведут к присяге.

Доктор Канцлер бросил в сторону Арлен Дюваль ободряющий взгляд, подошел к свидетельской стойке, где, протянув вперед правую руку, произнес слова клятвы и ответил на предварительные вопросы. Затем, глядя окружному прокурору в лицо, сказал:

— С моей стороны будет справедливо заявить уже в самом начале, что об этом деле мне неизвестно абсолютно ничего.

— Возможно, доктор, вам это только так кажется. — Вид у Гамильтона Бюргера был откровенно торжествующий, и тон его от этого стал, казалось, мягче и добродушнее. — Я полагаю, что кое-что об этом деле вы все-таки знаете. Были ли вы знакомы с Колтоном П. Дювалем в то время, когда он служил в банке «Меркан-тайл секьюрити»?

— Да. Я был с ним знаком.

— Вы были его личным врачом?

— Да, сэр.

— И вы в качестве врача обслуживали вышеназванный банк?

— Да, сэр.

— Знали ли вы Арлен Дюваль?

— Я знаю ее с тех пор, когда она была еще маленькой девочкой.

— Сколько лет вы ее знаете?

— Последние двенадцать лет.

— В каком она была возрасте, когда вы впервые ее узнали?

— Двенадцати или тринадцати лет.

— Являются ли ваши отношения с Арлен Дюваль дружескими с тех пор, — как ее отец был заключен в тюрьму?

— Именно так, сэр.

— Вы постоянно поддерживали связь с ее отцом?

— Да, сэр.

!гт Не вы ли составили петицию, в которой просили досрочно выпустить Колтона П. Дюваля на поруки, и собирали под ней подписи?

— Я, сэр.

— Вы собирали подписи лично?

— Некоторые лично, а некоторые подписи собрала моя медсестра мисс Трэйвис.

— Кто, вы сказали?

— Мисс Трэйвис. Роза Ракер Трэйвис, если вам нужно полное имя.

— Она собрала кое-какие подписи?

— Да, сэр.

— Но она сделала это, находясь на службе у вас, вы ей платили в это время, и она действовала согласно вашим указаниям, так?

— Да, сэр.

— На протяжении последних восемнадцати месяцев вы время от времени поддерживали связь с Арлен Дюваль. Это верно?

— Да. И даже не время от времени, а часто.

— Вы встречались с ней лично, писали письма или звонили по телефону?

— Чаще по телефону. Я очень занятой человек, и если вы меня пригласили сюда для того, чтобы…

— Минуту терпения, доктор. Я хочу спросить вас: знаком ли вам почерк Арлен Дюваль?

— Да, конечно,

— А еще я прошу не. забывать, что вы находитесь под присягой. Сейчас я покажу вам одну вещь, которая предположительно является дневником Арлен Дюваль, написанным от руки. Я попрошу вас внимательно взглянуть на этот дневник и сказать суду — не почерком ли Арлен Дюваль он написан.

Гамильтон Бюргер с видом победителя подошел к свидетелю и протянул ему небольшую тетрадку.

Позади себя Мейсон слышал, как у Арлен Дюваль вырвался возглас негодования: