Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 26. Убийство в спальне

— Может быть, если вы расскажете мне, как и что произошло, я смогу предложить решение? — осмелился заметить Мейсон.

Баллард помедлил с полминуты, затем стал вспоминать:

— Было примерно два часа дня. Тогда в Санта-Ане, в авиационном центре, работало очень много персонала. Длиннющая платежная ведомость, и мы отсылали туда огромные суммы наличных денег, то есть я занимался их отправкой. А помимо этого наш филиал там делал хороший бизнес. Деньги возили туда-сюда два, а то и три раза в месяц.

Все было рассчитано на самый крайний случай. Специальные фургоны имели полностью изолированные отделения для наличных денег, а ключи были только у контролеров и проверяющих. Водитель фургона ключа не имел. Так сделали для того, чтобы если фургон остановят на дороге, то никто все равно не сможет до этих денег добраться. А еще в фургоне устанавливалась коротковолновая станция, о которой посторонние не знали. Сигналы этой станции полиция могла принимать в любой момент, и если в дороге фургон кем-то задержан, то водителю достаточно лишь нажать на кнопку, как тут же к радиопередатчику подключается магнитофон и заранее записанные сигналы, дающие номер фургона и предупреждение об опасности, поступают в эфир. Затем полиция, зная номер попавшего в такую ситуацию автомобиля, звонит туда, откуда он вышел, и диспетчер им сообщает номер фургона, когда вышел и где его следует искать.

— Хорошо, продолжайте. — Мейсон внимательно слушал.

— Сама процедура подготовки наличности к отправке происходила таким образом, что один служащий выполнял работу, а проверяющий за ним следил. Но перед этим банк уже позвонил и заказал один из бронированных фургонов. И автомобиль этот уже стоял у дверей к тому моменту, когда служащий банка деньги все уложил, завернул в специальную бумагу и опечатал красным сургучом. Сначала на сургуче свою печать ставил служащий, укладывающий деньги, а после него свою печать ставил проверяющий. Затем оба брали пакет с деньгами и после того, как двое вооруженных охранников, убедившись, что снаружи все в порядке, давали им знак, загружали деньги в фургон.

Когда перевозишь деньги миллионами, то начинаешь обращаться с ними так, как будто это самый обычный товар — как морковь или картошка.

Мейсон понимающе усмехнулся.

— Итак, мы работали, укладывали деньги — вернее, Дюваль их укладывал — как раз в тот момент, когда происходил забег, исход которого был для меня далеко не безразличен. А что бы вы сделали на моем месте, мистер Мейсон? Я перебивался на маленькой зарплате, а на ту лошадку поставил сто долларов. И я знал, что в случае удачного исхода разбогатею. Зарплата в банке — вы же сами знаете, цены все время растут, и можете представить, что для меня значило потерять эту сотню. А выиграй любой в моем положении лишнюю тысячу — и можно жить! Тот забег для меня много значил…

Мейсон слушал и не перебивал.

— Я тогда отошел немного назад и стоял за стеклянной перегородкой. Но, клянусь, мистер Мейсон, от этого я видел Дюваля ничуть не хуже. Он брал упаковки с деньгами, осматривал их и бросал в пакет. Количество денег в упаковках мы уже предварительно сосчитали. Единственное, что я могу предположить, он, должно быть, взял с ближайшей стойки пачку заранее связанных погашенных чеков, она была у него где-то под рукой, и он ухитрился, когда складывал деньги в пакет, встать так, чтобы оказаться между мной и мусорной корзиной под столом; Дюваль бросил деньги в эту мусорную корзину, а вместо них в пакет положил связку погашенных чеков.

Но замечу вам, мистер Мейсон, если он меня и одурачил, то сделал это необычайно ловко. Чистейшая работа, какую я когда-либо видел! И все это так запросто и естественно. Конечно, правда, что я в это время слушал радио и душой был на ипподроме, а уж когда лошади выскочили на последнюю прямую, то в меня как иголками кто-то колол, а потом еще был фотофиниш, и мне пришлось ждать, прежде чем я убедился, что моя кобылка и впрямь первая прискакала, — короче, я в те секунды несколько лет прожил. А уж когда узнал, что выиграл… тут и руки задрожали, и пот выступил. Все равно что бревна грузил.

Мейсон сочувственно кивал.

— Дюваль знал, чем я занят, но молчал. И я ему не сказал ни слова. Получается, что он меня покрывал, и я был ему за это благодарен. Мы работали бок о бок уже пять лет, и с чего бы мне его подозревать? Одному Богу известно, какие миллионы денег мы пропустили через свои руки. Я вышел из-за перегородки, шлепнул печать, и мы вдвоем загрузили деньги в фургон. То специальное отделение я открывал и закрывал своим ключом. Отправив деньги, мы заметили время и, когда фургон уже уехал, доложили диспетчеру. А потом каждый принялся за свою работу. Но я сосредочиться уже не мог — тратил в уме выигранные деньги. Хотел купить новую удочку, снасти, распланировал отпуск… Я ведь был замечательный рыбак, мистер Мейсон!

— А сейчас рыбачите?

— Некогда, что вы! А хотелось бы. Когда работаешь полностью на себя, со временем туго.

— Извините, я вижу, моя машина готова, — сказал Мейсон, — пойду отгоню ее от колонки.

— Куда вы едете? — спросил Баллард.

— В сторону Беверли-Хиллз.

— А можно мне напроситься с вами? Моя сегодня не на ходу, и я хотел вызывать такси. Поздно уже, да и деньги у меня с собой, а идти четыре квартала до автобуса, а потом столько же от автобуса домой…

— Конечно, можно, о чем разговор? Садитесь.

Баллард торопливо достал из-под стола маленький черный ранец и сложил туда блокнот для заметок, рулон ленты от счетной машинки и брезентовую сумку. Потом вытащил из ранца короткоствольный револьвер, сунул его в боковой карман и забрался в машину Мейсона.

— Не пугайтесь, мистер Мейсон, но за последнее время автозаправочные не раз грабили, и полицейские сами предложили, чтобы я постоянно имел с собой эту штуку…

— Я не пугаюсь. И не нужно объяснять. — Мейсон сел за руль, и они поехали.

Баллард говорил не переставая:

— Развелось столько молодых панков, что не знаешь, куда деваться. Никто из них не хочет ничего делать. Ох уж это нынешнее школьное воспитание! Работать не работают, а жрать подавай! Да еще и пальцем не тронь! У меня детей никогда не было — жена умерла вскоре после того, как меня выгнали из банка. Как видите, все напасти сразу. Беда не приходит одна…

Несколько минут они ехали в молчании. Его нарушил Мейсон:

— А что еще вы можете рассказать о Дювале?

— Больше ничего. Это все. Когда служащий банка в Санта-Ане вскрыл пакет, то обнаружил там только погашенные чеки.

— А это мы знаем с его слов, — заметил Мейсон.

— Да. Он это сказал, и он был прав. Потому что существует еще один момент, который окончательно все подтверждает. Те погашенные чеки, которые тот служащий обнаружил вместо денег, оказались из банковской картотеки управления банка в Лос-Анджелесе. Если хотите знать, некоторые из них были подшиты в дело работниками банка в течение часа, предшествующего ограблению. Отсюда становится ясно, что произошло.