Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 26. Убийство в спальне

— Значит, его убили?

— Да.

— Что ж, может быть, это и есть логическое завершение его карьеры. Я знаю, вы поймете меня, мистер Мейсон. Раз уж у Балларда была возможность помочь подготовить это похищение, раз у него была возможность участвовать в нем и непосредственно помочь претворить этот план в жизнь, то он, очевидно, это и сделал, потому что лично взять деньги он не мог. Следовательно, действовал с сообщником.

Мейсон согласился.

— Потом начал хитрить, изворачиваться, возможно, себя выгораживать. Партнеру это не понравилось, и… когда такие проходимцы что-то не поделят, то не обойтись без… в общем, все идет к убийству.

— Да, похоже, что так все и было, — проговорил Мейсон, внимательно следя за лицом Кандлера.

Тот продолжал:

— Мне неловко, мистер Мейсон, но не хочу кривить душой, ваша информация для меня — это лучшая новость за уже довольно длительный промежуток времени. Дело движется к концу. Сейчас полицейским придется расследовать целых два дела: похищение денег из «Меркантайл секьюрити» и убийство Балларда. Найдя убийцу, они найдут сообщника, а за этим последует раскрытие тайны пропажи денег.

— Пожалуйста, доктор, если Арлен Дюваль снова свяжется с вами, дайте мне знать. Договорились?

Канцлер еще раз прошелся рукой по упрямой щетине на лице.

— Не буду ничего обещать, мистер Мейсон. Не обижайтесь! Когда дело касается Арлен, я делаю то, что считаю лучшим для нее.

— При данных обстоятельствах для нее лучше всего будет немедленно связаться со мной.

— Таково ваше мнение?

— Именно так.

— Я свое мнение составлю после разговора с ней — при условии, конечно, что она пожелает со мной увидеться.

— И все-таки я полагаю, что будет гораздо лучше, если Арлен через вас выйдет потом и на меня.

— Почему?

— Потому что мне вручили повестку, обязывающую предстать завтра в десять часов утра перед Большим советом присяжных. Мне приказано принести с собой все наличные деньги, полученные от Арлен Дюваль и находившиеся у меня на момент вручения повестки.

— Вас будут допрашивать на Большом совете?

— Да.

— Но как адвокат вы имеете право уважать и хранить в тайне признания клиента. Здесь они ничего не смогут поделать.

— Вы слишком широко трактуете данное право, доктор. В самом деле, любые сведения, передаваемые мне клиентом с целью обеспечения меня информацией для того, чтобы я мог проконсультировать его относительно законных прав, считаются сведениями, сообщенными адвокату его клиентом, и не разглашаются. Но существуют исключения даже и из этого правила.

— Но я не сомневаюсь, что вы станете трактовать данное правило в пользу клиента.

Мейсон улыбнулся:

— В этом, доктор, положитесь на меня.

Кандлер встал со стула и потер руки.

— Возможно, вам не известно, мистер Мейсон, что Арлен Дюваль обратилась к вам за советом, потому что я на этом настоял.

— Неужели?

— Да, да, поэтому. Я почувствовал, что идет какая-то закулисная возня, что происходят события, которые действительно имеют значение. Кто-то хотел воспользоваться ею как инструментом для достижения своих целей. И я знал, что, как только на сцену выйдете вы, дело ускорится.

— Как по-вашему, смерть Джордана Балларда — это следствие моего участия в деле?

— Мистер Мейсон, сказать так будет немножко грубо…

— Но точно?

— Да. Вам я лгать не стану. Я и в самом деле считаю, что Балларда убили из-за того, что за дело взялись вы.

Мейсон повернулся, подошел к входной двери и взялся было за большую круглую ручку, как вдруг почувствовал, что гладкий металл в его руке поворачивается сам по себе. Кто-то пытался войти снаружи.

Мейсон отступил и сделал шаг в сторону.

Доктор Кандлер хотел что-то сказать и даже открыл рот, но не успел — и на пороге появилась улыбающаяся, аккуратно одетая рыжеволосая дама лет тридцати двух, очаровательная и стройная.

— Роза! — воскликнул Канцлер с видимым раздражением. — А вы-то что здесь делаете?

— Я подумала, что нужно прийти, чтобы узнать, не могу ли я чем-нибудь помочь.

— Роза Трэйвис, старшая медсестра, — представил даму Кандлер. — Отвечает на ночные звонки и принимает вызовы.

Мейсон пожал протянутую ему красивую руку:

— Так, значит, я с вами говорил по телефону.

— Да, со мной.

— Простите, если разбудил.

— О, об этом и не думайте. Я уже давно приучилась просыпаться, отвечать на звонки и сразу же снова засыпать. Экономлю доктору Кандлеру уйму времени. Утешаю пациентов сама. Большинство из них — просто перенервничавшие ипохондрики, страдающие бессонницей. Я советую им принять пару таблеток аспирина, забраться в горячую ванну и продержаться до утра.

— Роза — бесценный помощник, — добавил доктор Кандлер. — Я считаю очень полезной и часто рекомендую своим пациентам диатермию и потогонные ванны в специальных шкафах. Знаю, что многие доктора со мной не согласятся, но я потогонные ванны ставлю на одно из первых мест. Роза непосредственно отвечает за эти процедуры, и хотя днем у нее есть несколько ассистентов, я, по правде говоря, не понимаю, как она все успевает. А с тех пор как приказала долго жить моя супруга, — это случилось пять лет назад, — Роза принимает еще и ночные звонки. Мы с ней работаем бок о бок уже… почти одиннадцать лет.

— Двенадцать, — поправила Роза.

— Уже двенадцать?! Боже ты мой, а ведь и действительно!

— Я просто подумала, не смогу ли чем помочь. — Роза переводила взгляд с шефа на Мейсона и обратно. — Что-нибудь не так?

— Балларда убили, — сказал Кандлер.

— Не может быть?!

Доктор мрачно кивнул.

— В какое время?

— Точно не знаем.

Мейсон открыл наконец дверь:

— Извините, но я должен идти. Работа не ждет. Я еще зайду к вам, доктор!

Он вышел в коридор, прошел через приемную и, оставив позади себя застоявшийся больничный запах, вдохнул с облегчением свежий ночной воздух.

Ровно в девять тридцать утра Перри Мейсон вошел к себе в офис. Делла Стрит уже поджидала его.

— Вчера ночью мне принесли повестку, — сказал он. — Сегодня я должен выступать перед Большим советом присяжных.

— Я так и пбняла. Для вас тут письмо…

— На почту сейчас нет времени, Делла, я не хочу опоздать туда. Есть что-нибудь срочное?

— Но, шеф, это письмо… мне кажется, вам лучше ознакомиться с ним.

— Какое письмо?

Делла Стрит передала Мейсону обычный конверт с напечатанным на машинке адресом. Сбоку конверт был надрезан.

— Что за письмо, откуда? — нетерпеливо спросил Мейсон.

— Лучше вскройте.

Мейсон взял ножницы, обрезал конверт до конца и, запустив в него длинные пальцы, извлек на свет содержимое.

— Провалиться мне на этом месте!

В руке у него были два банкнота: один — в пятьсот, другой — в тысячу долларов. Помимо денег, автор письма — а, судя по почерку, это писала женщина — прислала записку.