Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 26. Убийство в спальне

— Я не склонен согласиться с таким ходом рассуждений, — заметил Мейсон.

— И я тоже. По-моему, это какая-то ослиная прямолинейность, которая запросто может обернуться против ее же инициатора. Я спорил с Арлен, много спорил. Но, несмотря ни на что, она не желает нарушать данного обещания, не хочет подвести таинственного друга и говорит, что намерена следовать его указаниям по меньшей мере полтора года.

— Вы верите в эту историю?

— Да, сэр. Не сомневаюсь ни в едином слове. И только лишь потому, что это говорила Арлен.

— А если бы это вам рассказал кто-либо другой, в ком вы не так сильно уверены и кто не представляет для вас такого, давайте скажем романтического, интереса, не показалось ли бы вам тогда, что все это совершеннейший абсурд?

— Возможно.

— Какие-нибудь догадки, кто это может быть?

— Я думаю — это служащий банка.

— Тот, кто организовал похищение с самого начала и чувствует теперь укоры совести за то, что в тюрьму угодил Дюваль?

— Такая мысль приходила мне в голову, — признался Кандлер, потом сухо добавил: — Даже преследовала меня. Если бы меня попросили дать ответ не раздумывая, to я бы, пожалуй, ответил, что сей таинственный покровитель — не кто иной, как сам Эдвард Б. Марлоу, президент банка.

— Почему он?

— Потому что как президент он выступал в качестве орудия для вынесения наказания Колтону Дювалю.

Человек он состоятельный и независимый, а к тому же честный и порядочный. А сейчас у него появились сомнения относительно вины Дюваля. И в его положении он, естественно, не может допустить, чтобы в деле всплыло его имя. У него в руках достаточно рычагов, чтобы снабдить деньгами Арлен, заявить о них как о даре, заплатить соответствующий налог на дарение и урегулировать все с чиновниками, следящими за взиманием подоходного налога так, что дальше их информация никуда не просочится. До сих пор налоговые инспекторы оставались в стороне и в полицию от них ничего не поступало. Вы не станете отрицать, мистер Мейсон, что за всем этим кроется солидный человек с большим влиянием?..

— Что-нибудь еще? — спросил Мейсон. — Есть ли у вас другие предположения?

Доктор Кандлер снова почесал подбородок, погладил пальцами щетину на щеке, как бы раздумывая — побриться, перед тем как ложиться, или подождать до утра, — и промолчал.

— Ну так что же? — напомнил о. своем вопросе Мейсон.

— Нет, — доктор медленно покачал головой, — сегодня я сообщил вам все, что могу.

— Где сейчас находится Арлен Дюваль?

— Не знаю. То есть я, конечно, знаю, что она в трейлере, но не знаю, где именно припаркован и спрятан этот трейлер.

— Она не в трейлере.

Лицо у Кандлера немного вытянулось.

— Вы уверены?

— В этом уверены детективы, которым поручено следить за ней.

— Ваши детективы за ней следят? — спросил Кандлер с резким недовольством.

— Не совсем так. Мои детективы наблюдают за другими детективами — предположительно полицейскими, которые в свою очередь наблюдают за Арлен.

— Понимаю, — сказал Кандлер.

— Знаете ли вы Джордана Л. Балларда?

— Конечно. Я прикреплен к этому банку, и все его служащие раз в полгода проходят у меня медосмотр. А многие из них и лечатся. Раньше Балларда я знал хорошо, он тогда еще работал в банке, а сейчас вижу его лишь время от времени.

— Я хочу сообщить вам кое-что о Балларде, так или иначе вы узнаете это из утренних газет.' Сегодня вечером — приблизительно в половине одиннадцатого — Балларда убили.

— Убили?

— Да.

— Но кто убил?

— По некоторым причинам, раскрыть которые я не могу, полиция скорее всего посчитает, что это дело рук Арлен Дюваль.

— Вот дьявол!

— И еще кое-что, но строго между нами. В недавнем разговоре с полицией, состоявшемся где-то за последние двое суток, Баллард сказал, что, постоянно перебирая в памяти события того рокового дна, он нашел улику: он вспомнил один из номеров на крупных купюрах, пропавших в тот день из «Меркантайл секьюрити». Короче, он сообщил в полицию номер похищенного тысячедолларового банкнота.

— Как это он ухитрился вспомнить через такое время? — подозрительно поинтересовался Кандлер.

— Номер на банкноте имел общие цифры с номером забега, лошади и так далее.

— Сомнительно что-то…

Мейсон кивнул.

— Ладно! — Кандлер решительно выпрямился. — Вы меня уговорили.

— Не понял? — переспросил Мейсон.

— Я признаюсь, что какое-то время думал в этом плане и о Балларде.

— В плане того, что он давал деньги Арлен Дюваль?

— Да, с одной стороны. А с другой — как о человеке, который, возможно, достаточно ловок, чтобы суметь организовать похищение.

— Вы полагаете — он мог это сделать? Но как?

— Не знаю. И много бы дал, чтобы узнать. Но давайте прежде всего трезво и холодно взвесим все «за» и «против». Баллард работал в банке. Он был одним из тех, кто должен был следить за тем, как деньги упаковываются в пакет. Он признался, что пренебрег своими обязанностями в силу того, что слушал радиопередачу со скачек — репортаж, транслируемый как раз в тот момент. Играть на бегах — не было одной из его привычек, он поставил лишь потому, что получил от кого-то наводку. Он нигде и никогда потом не говорил от кого. Ставка была солидная, а человек он маленький и жил на маленькую зарплату: После похищения Баллард ушел из банка. Последовал период, когда он перебивался на хлебе и воде, образно выражаясь. И наконец он нашел себе занятие. Если в двух словах, то Баллард сделал все то, что сделает преступник, пытающийся избавиться от подозрения.

— Или то, что сделает невиновный человек, преследующий ту же цель, — добавил Мейсон.

— Согласен. Но давайте посмотрим, что же произошло потом. Ни с того ни с сего у Балларда вдруг проявляется недюжинный талант превращать все, к чему ни прикоснется, в звонкую монету. Он вкладывает деньги, выкупает бизнес, в котором сам до того работал служащим, начинает скупать недвижимость. Он на пути к тому, чтобы стать богатым и состоятельным американцем.

— Но он и впрямь сколотил хорошие деньги, — возразил Мейсон.

— Тоже согласен. Но все равно, давайте хоть недолго побудем холодными безжалостными реалистами. Без гроша в кармане, с работы с позором выгнали, нигде не берут — он опускается почти до нищеты, но нищета сменяется неплохим жалованьем, а затем ему на смену приходит и богатство. Да, он делал капиталовложения и получал прибыли, но, может быть, его благосостояние объясняется этими прибылями только отчасти?

— На этот вопрос я не в состоянии ответить.

— И никто не ответит, если уж на то пошло.

— Вы его подозреваете?

Доктор Кандлер подтвердил эти слова кивком головы.

— Именно это я и хотел узнать, — сказал Мейсон и добавил: — У меня есть определенные основания полагать, что на руках у Арлен Дюваль оказалась та самая тысячедолларовая купюра, номер которой Баллард сообщил в полицию. Но прошу вас, доктор, об этом никому ни слова. Прежде чем предпринимать что-либо дальше, я должен был услышать от вас о Балларде.