Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 19. Дело супруга-двоеженца

— Ну а если Болтон скажет им, что принес туда старые журналы по вашей просьбе?

— Я не хотел, чтобы люди думали, будто в хижине были одни криминальные журналы, — ответил Мейсон. — Ну конечно, если Болтон запомнит журналы, которые он туда притащит, это может им помочь. Но если он скажет, что там ничего не было, кроме рассказов об истинных преступлениях и что он принес стопку журналов из дома, то Трэгг решит, что все журналы, кроме криминальных, подложны и станет смотреть и перечитывать их, чтобы найти тот номер, который я пытаюсь скрыть.

— Что ж, вы платите наличными, — вздохнула Делла Стрит.

— Вот именно, — подтвердил Мейсон. — Мы должны раздобыть отпечатки пальцев Коллингтона Холси, а потом придумать какой-нибудь пристойный повод добыть отпечаток хотя бы одного пальца Джорджа Белдин-га Бакстера.

— Например, устроить автомобильную аварию и проверить его водительские права? — предположила Делла.

— Можно и так, — согласился Мейсон, — но он вправе тогда что-нибудь заподозрить, а я бы хотел это сделать так, чтобы ему и в голову не пришло, что у него берут отпечатки пальцев.

— Как же вы это провернете?

— Жаль, что у меня нет моего портсигара. Знаешь, Делла, сходи-ка в ювелирный магазин и купи несколько полированных серебряных портсигаров, две красивые настольные зажигалки и протри их до блеска кусочком замши.

— А потом?

— Потом мы разложим их в нашей приемной, а пару положим там же на стол.

— Вы что же, думаете, что Джордж Белдинг Бакстер к вам придет?

— Он придет, — пообещал Мейсон, — после того как я пошлю ему повестку. Надеюсь, нам удастся сделать это до полудня.

— И он оставит отпечатки пальцев, пока будет здесь?

Мейсон кивнул.

— Вы действительно на один прыжок опережаете полицию, но неизвестно, куда вы запрыгнете. Надеюсь, когда будете приземляться, то будете знать, что у вас под ногами… И насколько основательно я должна опустошить ювелирный магазин?

— Купи все, что нужно, — сказал Мейсон. — Я хочу, чтобы все это выглядело соблазнительно и заманчиво, а потом возьми кусок замши и постарайся, чтобы на них не было ни единого отпечатка чьих-нибудь пальцев, когда выставишь их в конторе… То-то будет забавно!

— Что-то, конечно, будет, но только одному Богу известно, что именно. Будем надеяться, что и в самом деле это будет забавно.

В три часа двадцать пять минут из регистратуры послышался условленный сигнал — три отрывистых звонка.

Перри Мейсон улыбнулся и сказал Делле Стрит:

— Значит, зверь попался в ловушку. Джордж Белдинг Бакстер в приемной. Выйди и скажи ему, что я сейчас занят, но постараюсь поскорее освободиться и повидаться с ним. Попроси его подождать пять минут. И посади в кресло поближе к серебряному портсигару и зажигалке. Скажи Герти, чтобы позвонила два раза, как только он возьмется за них.

— Не сомневайтесь. Мы несколько раз прорепетировали. В таких делах на Герти можно положиться. Она ведь обожает всяческие интриги.

Делла Стрит вышла в приемную, затем вернулась и сказала Мейсону:

— Господи, он прямо взбеленился! Я еле уговорила его присесть. Он стал ходить взад-вперед, и мне показалось, что он сейчас выломает дверь и ворвется к вам.

— Но ты его усадила?

— Да, усадила.

— Психует?

— Психует, злится и… бесится.

— Это хорошо! Если он психует, то уж никак не удержится, чтобы не потрогать эти хорошенькие штучки, и тогда…

Послышались два коротких звонка.

Мейсон улыбнулся:

— Ага, оставил свои пальчики. Пойди приведи его, Делла, и скажи Герти, чтобы положила под портсигар и зажигалку кусок картона, забрала их и сообщила Полу Дрейку. Ему будет над чем поработать.

Делла Стрит кивнула, вышла из кабинета и через несколько минут вернулась в сопровождении крупного мужчины лет пятидесяти, который едва не оттолкнул ее в сторону, как только она открыла дверь, и зарычал:

— Мейсон, я Джордж Белдинг Бакстер. Что еще за треклятую бумажку вы мне прислали?

Бакстер выхватил из кармана повестку и швырнул ее на стол.

Мейсон поднялся со стула и с улыбкой проговорил:

— Прекрасно, Бакстер, я Мейсон. Что за треклятая манера так врываться в мой кабинет?

— Потому что я в бешенстве.

— Если есть желание беситься и дальше, — сказал Мейсон спокойно, — можете это делать за пределами моего кабинета. А если хотите сесть и поговорить, вот кресло — садитесь и поговорим.

— Да, я не прочь поговорить! — уже более миролюбиво заявил Бакстер.

— Тогда садитесь.

— То, что я хочу сказать, я могу сказать и стоя.

— Хорошо, — поднялся Мейсон. — Я тоже могу слушать стоя. Вам прислали повестку в суд. Хочу, чтобы вы свидетельствовали в пользу защиты.

— Я ни черта не знаю об этом деле.

Мейсон сел за стол, придвинул к себе какие-то бумаги и принялся читать. Он вел себя так, будто и не слышал замечания Бакстера.

Несколько секунд тот стоял в нерешительности, затем подошел к столу.

— Вам это так просто не пройдет, слышите… вы?

Мейсон и бровью не повел.

Бакстер стал нервно ощупывать зажигалку на столе, будто примериваясь, нельзя ли воспользоваться ею как оружием.

Мейсон продолжал читать, как ни в чем не бывало.

— Я уезжаю в Гонолулу, — сказал Бакстер.

— Прекрасно.

— Сегодня вечером.

— Значит, вам придется вернуться к предварительному слушанию дела.

— Какого дьявола вам нужно? — взорвался Бакстер. — Я не знаю ничего такого, что пригодилось бы вам или вашей клиентке. Я не знаком с обвиняемой, этой Гвинн Элстон. Я не знал человека, которого убили. Я вообще ничего не знаю. Меня здесь не было. Знаю одно: кого-то угораздило совершить преступление около моего дома, вот и все. И то знаю потому, что мне рассказали.

— А револьвер?

— Я его купил, тут никаких вопросов, нет.

— Значит, вы можете давать показания по этому поводу.

— Зачем это надо, когда есть документы? Нет никаких сомнений, кто купил револьвер. Я расписался в регистрационной книге магазина огнестрельного оружия.

— Это очень интересно, — сказал Мейсон.

— Послушайте, — зарычал Бакстер, — я пришел сказать вам, что не могу отложить поездку в Гонолулу.

— Ну так приезжайте на слушание дела.

— Я не могу болтаться туда-сюда.

— Тогда оставайтесь, — посоветовал Мейсон.

— Вот что, Мейсон, мне не хотелось хамить вам. Я думал поговорить по-хорошему. Если по-хорошему вас не устраивает, будем говорить иначе. У меня армия адвокатов. Они знают те же законы, что и вы, и, может быть, несколько таких, о которых вы и не слыхивали. Вы решили воспользоваться судебным процессом, чтобы задержать меня и доставить мне неприятности, а не получить какую-то информацию. Это юридический шантаж. Мои адвокаты посоветовали мне разъяснить вам все обстоятельства и попросить вас освободить меня от присутствия на суде. Я следую их советам.