Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 19. Дело супруга-двоеженца

— Ну скажите мне, что вы думаете, шеф?

— Это значит, что Холси начал с нуля, перестал прятаться и вести преступную жизнь. Он занял положение, при котором никто и не вздумает подозревать его.

— Как вы это вычислили?

— Очень просто. У них есть отпечатки пальцев, а он ни разу им не попался. Возьми любого, кто обретает на задворках преступного мира: рано или поздно полиция заполучит его отпечатки пальцев.

— А у меня не брали отпечатков, в смысле в последнее время, — заметила Делла.

— Ты же не связана с задворками преступного мира, — ответил Мейсон. — И то у тебя иногда берут. Но всякий, кто якшается с бандитами, время от времени попадает под подозрение, и у него берут отпечатки. И эти пальцы попадают в ФБР, когда предполагаемый преступник разгуливает на свободе. А Холси исчез, как сквозь землю провалился.

— И дальше? Что дальше, шеф?

— Гиллетт отсидел срок, послал к черту преступные дела, отправился в маленький городок, приобрел себе хижину, немного браконьерствовал, питался форелью и олениной, иногда покупал муку и бекон, и вдруг в один прекрасный день два с половиной года назад ему попадается «Сэтердей ивнинг пост», а там фотография Джорджа Белдинга Бакстера, мультимиллионера… А теперь представим, что он узнал на фотографии Коллинг-тона Холси. Что, по-твоему, могло тогда случиться?

— Думаете, Гиллетт отыскал Джорджа Белдинга Бакстера?

— А почему бы и нет?

— Не похоже, чтобы ему много от этого обломилось.

— А ему и не нужно было много, — сказал Мейсон. — К тому времени ему только и нужно было, что мешок муки, немного бекона, кофе и соль. И он был вполне счастлив.

— А что дальше?

— Дальше его нашел сын, который не очень-то гордился своим родителем, но тем не менее заглядывал к старику. И вот однажды он заинтересовался, на какие средства живет папаша, и сделался довольно внимательным сыном, пытаясь узнать, откуда берутся деньги.

— Ну, — сказала Делла Стрит, — вы меня прямо завораживаете своими рассуждениями!

— Сама ситуация завораживает, — улыбнулся Мейсон. — Сын обнаружил, что Бакстер — это Коллингтон Холси, и начал вести двойную жизнь. Он стал двоеженцем, переезжал с места на место, занялся таинственным бизнесом, о котором никто ничего не знал, сам заполнял налоговые квитанции, то есть начал кататься как сыр в масле.

— А потом? — подала голос Делла Стрит.

— Потом, — продолжал Мейсон, — внезапно пришла смерть. Отец и сын умерли в течение двух суток. И Бакстер отчаянно спешит убраться подальше: теперь, если кому-то придет в голову снять отпечатки пальцев у его домочадцев, чтобы убедиться, что они ни при чем, никто не сможет сказать: «Разрешите, мистер Бакстер, мы снимем ваши отпечатки пальцев, просто для сравнения».

— И вы собираетесь послать Джорджу Белдингу Бакстеру повестку в суд, — заключила Делла.

Мейсон широко улыбнулся.

— Ну и в историю вы лезете! Да Бакстер вам… Шеф, вам не кажется, что вы можете получить…

— Что же? — спросил, перебивая ее, Мейсон.

— Закупорку сосудов.

Мейсон засмеялся:

— Я буду держаться подальше от доктора Эвальда Карвера, а если меня недосчитаются, то уж без вскрытия не обойдется, Делла. Черт возьми, почему у меня не хватило духу стащить из хижины Гормана «Сэтердей ивнинг пост»?

— Думаете, Трэгг уже там? — спросила Делла.

— Может появиться там с минуты на минуту. Как только увидит единственный номер «Сэтердей ивнинг пост» среди криминальных журналов, лейтенант Трэгг подумает то же, что и мы.

— Это. плохо?

— Это лишит нас преимущества. Да, жаль, что «Пост» остался там.

— А теперь вы не можете его забрать?

— Боже сохрани! Это называется прятать вещественные доказательства. Так делать нельзя.

— А как можно?

— Можно что-нибудь придумать, чтобы он не так бросался в глаза, — задумчиво сказал Мейсон.

— Ну что ж, — заметила Делла, — вы же платите наличными.

Лицо Мейсона медленно расплылось в улыбке.

— Позвони-ка Мэнни Г. Болтону из похоронного бюро в Пайн-Хэвен, Делла.

Делла Стрит набрала номер. Через несколько секунд она кивнула шефу.

Мейсон взял трубку:

— Доброе утро, Болтон. Как дела?

— Все прекрасно, просто замечательно!

— Есть что-нибудь новенькое?

— Ничего. Все, как вчера.

— Знаете, я все думаю про бедного старого Гормана.

— А что такое?

— Мы с вами знаем, как оно бывает, Болтон, — продолжал Мейсон. — Мы понимаем, что, когда человек одинок и любит читать, он читает что-то одно. Я бы не хотел, чтобы люди думали, будто мой дальний родственник читал только одни криминальные журналы.

— Вы скажите, что надо, и я сделаю. Вы же платите наличными.

— Мне кажется, будет не очень здорово, если пойдут слухи, что в хижине ничего не было, кроме этих журналов, и…

— Вы хотите, чтобы я пошел туда, забрал их и сжег? — спросил Болтон.

— Вовсе нет, — возразил Мейсон, — но… у вас ведь дома есть старые журналы, правда? Вы говорили, ваша жена любит читать про путешествия?

— Да, конечно, у нас их горы. Дровяной сарай забит ими.

— Может, наберете там десятка три-четыре старых журналов и положите их рядом с криминальными?

— А криминальные не забирать?

— Нет, нет. Забирать ничего не надо. Просто сделаем вид, что у дяди Гормана были более широкие интересы.

— У дяди Гормана?

— Ну да, я его так называл, — объяснил Мейсон.

— Понятно, мистер Мейсон. Я прямо сейчас этим и займусь. Сию же минуту.

— И конечно, — добавил Мейсон, — вам совсем необязательно помнить, какие именно журналы вы, отнесли туда.

— Не беспокойтесь, — успокоил его Болтон. — Вы знаете, мистер Мейсон, мне кажется, вы бы прекрасно поладили с нашей публикой. Вас бы все тут полюбили. Хорошо, если бы вы приехали к нам жить, и, ручаюсь, вам не пришлось бы много платить мяснику.

— Заманчивая мысль!

— Что ж, мы здесь ценим людей, которые все понимают.

— Вот и прекрасно. Я к вам на днях заеду, мистер Болтон. До свидания!

Делла Стрит встревоженно смотрела на шефа.

— А это не преступление подкладывать вещественные доказательства? — спросила она.

— Не знаю никакого законного установления, — сказал Мейсон, — которое запрещало бы приносить старую печатную продукцию в дом человека, умершего от закупорки сосудов. Не забывай, что врачебным заключением установлена причина смерти. Ничего подозрительного в ней нет.

— Но как же фальшивые улики? Разве это не…

— Да какие улики? И что в них фальшивого?

— Вы-же делаете специально, чтобы номер «Сэтер-дей ивнинг пост» не выделялся так сильно.

— А это что, преступление? — поинтересовался Мейсон.

— Не знаю. Я просто спрашиваю, шеф.

Мейсон подмигнул ей.

— Мы идем на шаг впереди полиции, Делла, и это прекрасное и захватывающее ощущение. Обычно мы плетемся на шаг сзади, а они не желают нам сказать даже который час.