Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 18. Рыба ушла с крючка

— В Карвер-Сити у нашего подзащитного не было ни гроша, ему нечем было заплатить за чашку кофе. Об этом он сказал оператору на заправочной станции. Когда же его взяла полиция, у него оказалось тысяча двести долларов. Обвинение покажет, что у Бакли при себе часто бывали крупные суммы, а это очень сильная улика против нашего подзащитного: он украл эти деньги у Бакли.

— А если он их выиграл?

— С чем бы, интересно, он начал ту игру?

— Он мог найти где-нибудь десяток долларов.

— Мог бы, — сказал без всякого энтузиазма Джеймс. И машинально обводил карандашом цифру три, когда зазвонил телефон. Извинившись передо мной, он снял трубку. — Алло, Гудвин-Джеймс у телефона. Да, сейчас приду.

Он посмотрел на меня. В трубке продолжали говорить. Джеймс сидел и молча слушал. Его лицо на мгновение передернулось, потом застыло, только пальцы крутили карандаш, пока не переломили его пополам. Он нервно отбросил обломки прочь от себя и спросил в трубку:

— Вы абсолютно уверены? — Подождал секунду и добавил: — Полагаю, вы правы.

Он попрощался, положил трубку на рычаг, взял бумажку, на которой писал, разорвал ее на клочки и выбросил в мусорную корзинку.

Что произошло? Все так плохо? — заволновался я.

— Полиция Рино выяснила, что Эмос-Гейдж останавливался в мотеле, зарегистрировался в нем под именем Малкольм Г. Бакли и дал правильный номер его машины, НФЕ-801. Он платил понедельно, но внезапно, за два дня до окончания срока, уехал. Менеджер мотеля опознал по фотографии Эмоса Гейджа, как человека, который останавливался в его гостинице. Нет никаких сомнений, что это так и было.

— Ну, парень же должен был где-то находиться?

— Вы что, не понимаете? Он зарегистрировался под именем Бакли. И еще кто-то из соседей видел, как Гейдж рыл яму лопатой позади здания мотеля. Сначала не придали этому никакого значения, но при опросе полиции вспомнили об этом и указали место, где он рыл. Как вы думаете, что они там нашли?

— Что же они нашли?

— Наручные часы Бакли, пятьсот долларов в чеках «Америкэн экспресс», один чек на пятьдесят долларов был оторван. Они нашли бумажник с водительскими правами Бакли и в нем все документы убитого, нашли его ключи, нож и ручку с золотым пером, на которой было выгравировано его имя. На часах были отпечатки пальцев Гейджа…

Я молча слушал. Мне нечего было сказать.

— В бумажнике не оказалось ни цента, — продолжал между тем Джеймс. — Скажу больше, они нашли официантку из кафе Дороти Леннокс в СеНтрал-Крик. Именно она работала в ту ночь с пятого на шестое. Она помнит всех троих — Бакли, Гейджа и блондинку, — как они вошли и сели за стойку; Помнит, что Гейдж и блондинка быстро съели свою яичницу, пока Бакли звонил по телефону. Она их опознала на фотографии, и теперь ее привезли в Бейкерсфильд для очной ставки.

Джеймс сидел и смотрел на меня с видом человека, который чем-то отравился.

— Да, все это выглядит очень неприятно, — согласился я.

Помолчав, Джеймс сказал:

— Конечно, я могу, по крайней мере теоретически, предположить… что это блондинка, сидевшая на заднем сиденье машины Бакли, совершила убийство. У нее для этого были, собственно, все возможности… Только у нее, впрочем, и была возможность убить водителя.

— Зачем бы ей надо было это делать?

— Зачем хитчхайкеры убивают водителей? Им нужна машина и деньги.

— Вы не собираетесь заявить, что она и Гейдж вместе совершили это преступление, не так ли?

— Конечно нет. Тогда они были бы виновны оба, и Гейджу грозила бы газовая камера.

— Понятно, вы считаете, что это была ее идея?

— Убив, она отдала все найденное Гейджу: деньги, ручку с золотым пером, наручные часы, туристские чеки, а вот теперь надо понять, почему она это сделала.

Джеймс снова стал с ожесточением тереть свою щеку.

— Да, Дональд, адвокатская практика тяжкое дело, совсем не легкий заработок на жизнь. Вы не можете отступить, вы должны бороться за своего подзащитного, следить, чтобы соблюдались все его права, вы должны сохранять присутствие духа и веру в то, что ваш подзащитный невиновен…

Я кивнул.

— И мне придется стоять перед присяжными заседателями и позволять окружному прокурору делать из меня дурака.

— Вы не собираетесь, Джеймс, договориться с ним по поводу признания виновности?

— Черт возьми, этот окружной прокурор не захочет заключать со мной соглашение ни по одному вопросу, он rife даст подзащитному лишних пяти минут в суде, не выдавит из себя даже вымученную улыбку ободрения… и это человеку, которому при его участии грозит газог вая камера…

На тот случай, если вы этого не знаете, Дональд, окружной прокурор этого штата просто мечтает встать перед присяжными и доказать, шаг за шагом, кусочек за кусочком сложить все элементы этого дела и вынести приговор по преднамеренному убийству. Больше того, он постарается сделать все это до того, как Эмос Гейдж достигнет тридцатипятилетия, чтобы порядка десяти различных благотворительных организаций были ему благодарны и ощутили свою обязанность поддерживать его в продвижении по лестнице власти.

— И что же вы собираетесь предпринять, Джеймс? Подадите в отставку?

— Черт, нет! Я-не могу уйти. Если я уйду сейчас, то заранее обреку это дело на провал. Лучше бы я был болен, когда мне позвонили, лучше бы я заболел оспой!.. Но я согласился представлять интересы Гейджа и должен теперь идти до конца.

Мне было абсолютно нечего сказать ему, я поднялся, мы обменялись рукопожатием, и я ушел.

Я сел в разбитую машину нашего агентства, выехал на Ридж-роуд и направился к Лос-Анджелесу.

Берта КуЛ за своим столом в офисе выглядела необычайно мягкой, просто-таки умиротворенной.

— Дональд, мой маленький шельмец. — В ее голосе слышались мурлыкающие, кошачьи нотки..

— В чем дело на этот раз? — спросил я.

— Тебе опять это удалось, не так ли?

— Что удалось?

Берта взяла со стола несколько газетных вырезок.

— Посмотри «Трибюн», Дональд! Боже мой, какую ты получил известность!

Я взял газету и прочел статью Мэлони о нашем агентстве.

— Да, помощника шерифа, Харви Кловера, написанное вряд ли обрадует. Из этой статьи следует, что весь его отдел занимался только тем, что смотрел мне в рот и подбирал брошенные мной клочки информации.

— Какого черта ты о них беспокоишься? — с досадой заявила Берта. — С них и гроша ломаного не получишь. Нас с тобой должны интересовать только наши клиенты, Дональд, постоянные и случайные, но только те, которые платят…

Да, кстати, вспомнила, у нас совсем недавно была прекрасная и очаровательная миссис Бакли. Она, Дональд, очень практичный человек. Как сама мне сказала, ей, конечно, придется пройти все этапы игры в безутешную вдову, рассказывать, как она была безумно счастлива со своим мужем, однако давно догадалась, что она для него' не единственный в мире человек… а потом, ты знаешь, Дональд, она спросила о тебе.