Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 14. Дело о разведенной кокетке

— Перекрестный допрос, — сказал Бюргер с торжеством.

— Откуда вы знаете, что меня вынесли из дома в сундуке, лейтенант? — с улыбкой спросил Мейсон.

— Возможно, это разговоры, — быстро поправился Трэгг. — По правде говоря, я знаю об этом только из газет и из того, что мне сказали. Сам в сундуке я вас не видел… — Он улыбнулся.

— Вы говорили с кем-нибудь, кто видел меня в сундуке, лейтенант?

— Нет.

— Есть ли у вас повод верить, что я находился внутри сундука?

— Да.

— Какой?

— Только таким образом вы могли незаметно исчезнуть из здания.

— Я позволю все объяснить, лейтенант. Быть может, вы знаете, что я в тот вечер был в агентстве Пола Дрей-ка и вышел от него много позднее времени отправки сундука. От ночного портье вы могли бы узнать, что я вышел из бюро и спустился на лифте вместе с мистером Дрейком и одним из его сотрудников, мистером Джерри Ландо, который, кстати, присутствует здесь и может ответить на вопросы.

Лицо Трэгга выразило изумление.

— Вы хотите сказать…

— Я сказал именно то, что хотел сказать, лейтенант. Можете поговорить с мистером Ландо. И тогда не придется бросать мне обвинение, основанное на слухах. А теперь благодарю вас, лейтенант. У меня больше нет вопросов.

Трэгг и Бюргер обменялись взглядами. Трэгг оставил свидетельское место. Оказавшись в зале, он обернулс^ и спросил:

— Где тут Джерри Ландо?

— Здесь, — вставая, ответил Джерри.

— Оставим это, — отозвался Бюргер, скрывая замешательство под чрезмерной воинственностью. — Прошу сержанта Голкомба занять место свидетеля, и мы выясним этот вопрос. Очень быстро.

Сержант Голкомб подошел, широко шагая, поднял руку для присяги, произнес ее и с довольной выжидательной усмешкой уселся на свидетельское место.

Гамильтон Бюргер задал несколько вступительных вопросов об имени, возрасте, месте жительства, профессии и наконец перешел, к делу.

— Сержант, — спросил он, — где вы были вечером шестого сего месяца? Это был четверг, вы помните?

— Помню, — усмехнулся Голкомб. — Я нашел Перри Мейсона в мотеле «Слипвелл». Приехал туда со свидетелем Гошеном. Мы поехали совершить опознание. И совершили.

Сержант Голкомб с удовлетворением улыбнулся, вспомнив события того вечера.

— Что произошло, когда вы туда прибыли? — спросил Бюргер.

— Мы отправились в мотель. Сведения об этом, должно быть, просочились к журналистам, потому что, когда мы приехали, там было полно фоторепортеров из газет. Когда мы подъехали, они начали делать снимки. Я не успел сказать, чтобы они этого не делали.

— Что было потом?

— Когда начались вспышки, Мейсон, который находился в домике номер шесть, очевидно, вместе с тем Джерри Ландо, который зарегистрировался в регистрационной книге… Ну, Мейсон выбежал и, увидев фоторепортеров, закрыл лицо шляпой, чтобы помешать им сделать снимок, но они так и начали стрелять своими вспышками. Видя, что попал в западню, он повернулся и пошел обратно в домик.

— Вы пошли за ним?

— Нет.

— Почему нет?

Сержант Голкомб улыбнулся и сказал:

— Мне это было не нужно. Я достиг того, чего хостел. Свидетель Гошен, который был со мной и видел Мейсона, выбежавшего из дома и возвращающегося, рассмотрел рост и сложение Мейсона и определенно опознал его как человека, которого видел около гаража в то время, когда было совершено убийство. Обвиняемую Люсиль Бартон он опознал раньше.

— Способ представления доказательства не согласуется с законом, — провозгласил судья Осборн. — Свидетель Гошен должен говорить сам за себя.

— Он и будет говорить, — пообещал Гамильтон Бюргер. — Я только принял вызов Мейсона и представляю доказательства, о которых говорил. Прошу, ваша честь, обратить внимание на то, что это заняло у меня меньше двадцати минут.

— Очень хорошо, — сказал судья Осборн. — Это, конечно, необычно и еще ни разу не встречалось, чтобы защитник не провозгласил протеста против этих, основанных на слухах доказательствах.

— Ваша честь, это не слухи, — запротестовал сержант Голкомб. — Я был при том, когда Гошен опознал Мейсона. Я слышал, что он говорил.

— Именно это я и называю слухами, — сказал судья Осборн. — Вы не знаете точно, был ли тот мужчина у гаража действительно Перри Мейсон. Вы знаете только то, что говорил свидетель. Он должен сам говорить за себя.

— Он будет говорить, ваша честь, — быстро вмешался Бюргер. — Я вызову его сразу после сержанта, если пожелает суд.

— Так прошу закончить показания этого свидетеля, — сказал судья Осборн.

— Я уже закончил, — торжествующе объявил Бюргер.

Сержант Голкомб поднялся со своего места.

— Минуточку, — произнес Мейсон, — я хотел бы задать свидетелю пару вопросов в связи с этим опознанием в мотеле «Слипвелл». Сержант, вы меня давно знаете?

— Да.

— Вы опознали именно меня, когда я выбежал из домика? В присутствии Гошена вы воскликнули: «Вот он. Это Мейсон!» — или что-то в этом роде?

— Мне незачем было что-то говорить. Он узнал вас сразу,> когда вы выбежали.

— Может быть, вам незачем было говорить так, но у вас все же вырвались эти слова?

— Может быть, так.

— Мужчина, который выбежал; заслонял лицо шляпой?

— Вы заслонили свое лицо шляпой, чтобы помешать репортерам сделать свое дело.

— Потом этот мужчина отвернулся и пошел к домику?

— Да, именно так вы и поступили.

— Как далеко этот человек отбежал от домика, прежде чем решил вернуться?

— Не больше двенадцати — пятнадцати метров.

— И там было несколько фоторепортеров?

— Да.

— Откуда вы знаете, что это были именно фоторепортеры?

— Ну… я…

— Значит, вы приняли их за фоторепортеров?

Голкомб ответил саркастически и зло:

— Да. Я только глупый полицейский. И когда газета дает мне сведения, когда я вижу этих парней с фотоаппаратами, «блицами» и что там у них есть еще, я сразу верю, что это газетчики. О чем тут думать!

— Ах, вы, значит, получили сведения от газеты?

— У меня свои источники информации.

— Как вы узнали о моем приезде в мотель «Слип-велл»?

— Мне пропела это птичка, — засмеялся Голкомб.

— И когда вы туда приехали, там уже было с полдюжины фоторепортеров?

— Кто-нибудь из них сфотографировал вас?

— Да.

— Может быть, вы запомнили кого-нибудь из них? Вы бы их узнали, если бы опять увидели?

— Ну, не знаю, — ответил Голкомб. — Я…

— Если вы можете опознать человека, выбегающего из дома, почему вы не можете опознать кого-либо из фоторепортеров?

— Честно говоря, это не очень легко, когда вспышки бьют прямо в глаза. Я…

— 'Значит, вспышки ослепили вас? — заметил Мейсон.

— Но не так, чтобы я не мог вас узнать, — провозгласил сержант Голкомб.