Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 14. Дело о разведенной кокетке

— Что вы сделали? — спросил Бюргер.

— Я открыл окно, хотел сказать тем, на улице, чтобы они выключили двигатель или сделали с ним что-нибудь, — ответил Гошен.

— Вы это сказали?

— Нет.

— Почему?

*— Они успели заглушить двигатель.

— Вы видели машину и этих людей?

— Да.

— Как далеко они были от вас?

— На другой стороне переулка, ведущего к гаражам. Примерно двадцать пять — тридцать метров.

— Их фигуры были освещены?

— Фары машины были включены, и я мог видеть, как они двигались. Они заглядывали в гараж, я видел их спины и заметил, как были одеты.

— Вы можете их описать?

— Да. Одна из них Люсиль Бартон, обвиняемая по этому делу. На ней был клетчатый плащ и черная шляпка с маленьким красным перышком. Шляпка из тех, что тесно сидят на голове, была чуть сдвинута на правую сторону. Когда полиция мне ее показала, она была одета точно так же.

— А ее спутник?

— Ну, — сказал Гошен, кладя ногу на ногу и поглаживая себя по лысине, — дайте подумать.

Зал взорвался смехом. Гамильтон Бюргер нахмурился.

— Глаза ведь у вас есть, почему же вы не знаете, что видели?

Гошен опять почесал голову.

— У меня есть и уши, поэтому я тут уже кое-что слышал.

Даже судья Осборн присоединился к смеху публики в зале.

Когда все успокоились, Бюргер уныло попросил:

— Расскажите подробнее, что вы видели.

— Я видел высокого мужчину, атлетически сложенного. Лица его не видел ни разу. По тому, как он двигался, я подумал, что он молод. То есть, может, он и не молодой, но производит такое впечатление. У него длинные носи, размашистая походка. На нем были бежевый плащ й шляпа.

— Вы встречали потом этого человека? Можете его узнать?

— Теперь я в этом не убежден, — неуверенно проговорил Гошен, непрерывно поглаживая свою лысину.

Публика снова захохотала, и судья Осборн вынужден был навести порядок.

— Но вы с уверенностью можете опознать обвиняемую? — спросил Гамильтон Бюргер.

— г Я расцениваю этот вопрос как наводящий, подсказывающий ответ, основанный на бездоказательности, провоцирующий желаемый ответ свидетеля, — запротестовал Мейсон.

— Суд принимает протест.

— Вы точно помните, как она была одета? — спросил Бюргер.

— Да.

— Можете что-нибудь сказать о ее росте, возрасте и фигуре?

— Да.

— Эта особа была похожа на обвиняемую?

— Да.

— А тот мужчина? Не напоминает ли он ростом кого-нибудь из тех, на кого вы сейчас смотрите?

— Протестую. Это наводящий вопрос, подсказывающий ответ.

— Суд принимает протест.

— Как вы можете описать его?

— Протестую. Такой вопрос был и на него получен ответ.

— Суд принимает протест.

— Перекрестный допрос, — раздраженно буркнул Бюргер.

— Вам казалось, что вы потом видели тот человека, правда? — спросил Мейсон.

— Правда, мне так казалось, мистер Мейсон. Да. Было точно так, как рассказал сержант Голкомб.

— Другими словами, мужчина, которого вы в тот вечер видели у гаража, был такого» же роста и сложения и был одет примерно так, как тот, кого вы увидели в мотеле.

— Да.

— Но вы никогда не видели лица этого мужчины?

— Нет.

— Когда вы его увидели около гаража, он все время стоял к вам спиной?

— Да.

— Значит, вы знаете только, что видели высокого, атлетически сложенного мужчину в бежевом плаще и серой шляпе?

— Да.

— И любой мужчина подобного сложения, похоже одетый, выглядел бы для вас как тот, которого вы тогда увидели?

— Ноя… нет, я так не считаю. Я, возможно, мог бы его опознать.

— И опознали его, так?

— Что вы имеете в виду?

— Вы слышали, как сержант показал, что вы указали на мужчину, выбежавшего из домика?

— Я, должно быть, ошибся тогда, — признал Гошен и в замешательстве громко проглотил слюну.

— Почему вы считаете, что ошиблись?

— Этот человек, должно быть, был подставным.

— Почему вы считаете, что ошиблись?

— Черт поберй, мистер Мейсон. Вы ведь минуту назад доказали, что это были не вы.

— Другими словами, — сказал Мейсон, — вам сказали, что мужчина, которого вы видели у гаража, не кто иной, как Перри Мейсон.

— Та< думали в полиции.

— Вам так сказали?

— Да.

— И когда вы увидели того мужчину, выбежавшего из домика, вы сказали сержанту Голкомбу: «Это он». Так было?

— Да.

— И вы видели того человека, который бежал в свете фар по направлению к машине, а потом повернулся и побежал к домику?

— Да.

— Вы видели это так же отчетливо, как и того человека, по другую сторону переулка, на которого вы смотрели в вечер убийства?

— Ну, честно говоря, эти рефлекторы и вспышки со всех сторон прямо в глаза так действовали… Мне казалось, все кругом темно, и я не мог смотреть…

— Но вы видели того человека настолько хорошо, что хотели его опознать?

— Да.

— И опознали его, да?

— Да.

— А теперь вам кажется, что вы ошиблись?

— Думаю, я должен был ошибиться.

— Потому что тот человек не был тем, которого, как вам сказали в полицейском управлении, вы видели около гаража, так?

— Ну!.. Что ж… я не знаю, как сказать… Но подозреваю, я попал в капкан и… и прищемил себе пальцы, — жалобно добавил Гошен.

Даже судья Осборн улыбнулся.

— А та женщина, которую вы видели на другой стороне переулка, она была с мужчиной?

— Да.

— Вы видели ее на том самом месте и в то же время, что и мужчину?

— Да.

— В тех же самых условиях?

— Да.

— Если вы не можете опознать мужчину, каким образом вы опознаете женщину?

— Я мог бы опознать мужчину, если б не ошибся.

— Вы опознали какого-то мужчину?

— Да.

— А теперь вы считаете, что это не тот мужчина?

— Да, это, должно быть, кто-то другой.

— Вы видели женщину у гаража при тех же самых условиях?

— Да.

— Спасибо, — сказал Мейсон. — Это все.

— А теперь , — сказал судья Осборн, сурово глядя на Гамильтона Бюргера, — суд объявляет десятиминутный перерыв.

Когда судья Осборн вышел из зала заседания, Люсиль Бартон обернулась к Перри Мейсону, положила ладонь ему на запястье и сжала руку так сильно, что натянулась ткань перчатки на костяшках ее пальцев.

— Мистер Мейсон, вы были изумительны! — шепнула она.

— Это только первый раунд, Люсиль, — сказал Мейсон. — Мы поколебали показания свидетеля относительно меня, но не забывайте, вас он опознал, и это будет считаться доказательством, если не сумеем как-нибудь доказать, что вас там не было.

— Это правда, — шепотом призналась она.

— Более того, Питкина убили из револьвера, который вам дал Артур Колсон. Кстати сказать, Росс Холлистер тоже убит, и вы получите за него страховку в двадцать тысяч долларов.

— Но, мистер Мейсон! Как вы не понимаете? Я любила Росса. Его смерть удар для меня. Мы должны были пожениться. Он олицетворял все, что нужно женщине, — безопасность, любовь, домашний уют.