Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 14. Дело о разведенной кокетке

— Когда страховое бюро уже установило сумму возмещения, вы добавили из своих денег определенную сумму, так?

— Да, это правда.

— Почему вы это сделали?

— Я подсчитал, что этому молодому человеку следует больше, чем ему дала страховая компания. Я не филантроп, но не могу делать бизнес на страданиях молодого человека.

— Очень благородно, — заметил Мейсон, — только не хотите ли убедить суд, что на основании того, что я вам сказал, вы не только признали свою ответственность за аварию но и добавочно заплатили крупную сумму?

— Я думал, что вы юрист, достойный доверия. Теперь знаю, что нет. Когда вы мне сказали, что у вас есть доказательства, я думал, что они действительно у вас есть.

Мейсон улыбнулся.

— Как вы благородны, благородны и самоуверенны, мистер Аргайл. Вы считаете, что я достоин презрения, а сами даете взятку портье, чтобы тот показал, будто вы в тот день не выходили из клуба. Неужели вы так боялись быть замешанным в то, что мог натворить ваш шофер?

— Это неправда.

— Вы дали деньги портье?

— Чаевые, как обычно.

— Сколько?

— Это не имеет отношения к делу.

— Сколько?

— Я протестую, ваша честь, — воскликнул Бюргер, срываясь с места. — Этого человека раздражают с умыслом…

— Протест не принят, — фыркнул судья Осборн.

— Сколько? — спросил Мейсон.

— Я думал, пять долларов. Но было темно, а я уже был как следует пьян. Потом я увидел — денег не хватает и понял, что ошибся, и дал больше.

— Сто долларов?

— Пожалуй, да.

— По ошибке?

— По ошибке.

— Вы не водили машину третьего, после полудня? Вы уверены в этом?

— Да.

— Поэтому вы уже тогда знали, что единственным человеком, который мог вызвать столкновение,' был ваш шофер.

— Машину могли угнать.

— Если бы было так, вы не несли бы ответственности за аварию. Как деловой человек, вы это хорошо знаете, мистер Аргайл.

— Понимаю, что вы имеете в виду, — согласился Аргайл. — После того, как вы вышли, я поприжал шофера, и он в конце концов признался, что моя машина послужила причиной аварии, а он сбежал. Он также признался, что, желая избежать ответственности» солгал, говоря о пропаже машины.

— Ну что же, — заметил Мейсон. — А теперь вы пришли к заключению, что это было неправдой?

— То, что вы мне сообщили? Что моя машина замешана в аварии?

— Можно сказать и так.

— То, что вы сказали, было ложью. Виновник аварии какой-то человек по имени Каффи.

— А кстати, — перебил его Мейсон, — вы с агентом страховой компании заявились к молодому Финчли и грозили судом за вымогательство под фальшивым предлогом. Потребовали возвратить деньги.

— Ясно, мы ему объяснили, что деньги ему не принадлежат ни по закону, ни по справедливости.

— А что он ответил?

— Что вы посоветовали ему не отдавать деньги, потому что это была добровольная выплата, которую отнять нельзя, и что вы отучите страховых агентов от стремления перехитрить адвоката.

Судья Осборн широко улыбнулся.

— Безусловно. И все же, — сказал Мейсон, — почему, как вы думаете, Питкин признался в аварии, если в действительности этого не было?

— Не знаю, — ответил Аргайл, — но хотел бы узнать. Я думаю об этом и пытаюсь найти ответ, но ни до чего не додумался. Мне кажется, Питкин был шантажистом. Он, несомненно, что-то комбинировал.

— Вы освободили его в среду, в шесть, несмотря на то что он признался в своей вине? заметил Мейсон.

— Я могу объяснить это.

— Пожалуйста, объясните.

— Я знал, что мой шофер в свободные дни и вечера подрабатывает. Как-то раз признался: он — член «Бюро найма шоферов» и что в свободные дни работает. Поэтому я знал, как важно ему не опаздывать. Ведь шоферов обычно нанимают заранее. Я сам деловой человек и знаю, что бы чувствовал, ожидая запаздывающего шофера. Я разрешил уйти, но сделал это не ради него, а ради его коллег из бюро.

— А вам не пришла в голову мысль, что именно тогда это и произошло? — спокойно спросил Мейсон.

— О чем вы говорите?

— О том, что Питкин с кем-то договорился. Он должен был с кем-то увидеться. Встретиться с тем, у кого работал пятого. И вместо того, чтобы самому отвезти машину Домой, попросил коллегу сделать это, а сам отправился туда, где перед этим был нанят.

Немного подумав, Аргайл сказал:

— Может быть, было именно так.

— Вы нанимали когда-либо шофера из этого «Бюро найма шоферов», если Питкин был свободен?

— Нет, никогда. Если бы мне в те дни был нужен шофер, я, конечно, договорился бы с ним самим и заплатил дополнительно за сверхурочную работу.

— Я дам вам список из пятнадцати фамилий. Быть может, вы кого-либо из этих людей знаете? — спросил Мейсон.

— Зачем все это? — опять взволновался Гамильтон Бюргер.

— Это поможет выяснить, почему шофер Питкин утверждал, что попал в аварию, хотя на самом деле не имел к ней никакого отношения, — ответил Мейсон.

— О, прекрасно, — сказал Бюргер. — Но я ничего не понимаю. Ваша честь, мне кажется, этот перекрестный допрос не только ни к чему не приведет, но нам придется стать свидетелями еще одной «штучки» защиты.

— Может быть, и так, но на этой «штучке» можно хорошо сыграть, — улыбаясь, ответил судья. — Мне-кажется, мистер Мейсон уже играет…

Аргайл надел очки, посмотрел на список, почесал затылок и сказал:

— На то, чтобы — просмотреть, мне понадобится несколько минут, мистер Мейсон.

— Хорошо, — произнес судья Осборн. — Объявляю пятнадцатиминутный перерыв, во время которого мистер Бюргер сможет изучить список и посовещаться со свидетелем. Перерыв.'

И судья Осборн вышел из зала.

Мейсон встал, потянулся, зевнул с тщательно отработанным равнодушием, подошел к лейтенанту Трэггу и предложил:

— Не поговорить ли нам в сторонке, лейтенант?

Трэгг кивнул, и они отошли в сторону.

— Спасибо за Голкомба, — сказал Трэгг, слегка улыбнувшись. — Он ужасно хвалился, как выследил вас и привез Гошена, который вас опознал, а я не смог этого сделать. Кажется, после того, что произошло в суде, он немного поутихнет. Естественно, я говорю это вам не официально, а только так… между на'ми.

— Конечно, — ответил Мейсон. — А что, все также между нами, вы скажете о небольшой прогулке?

— Куда?

— В один городской район.

— Думаете, у нас есть время?

— Думаю, времени у вас вагон.

— Но за пятнадцать минут мы не обернемся.

— Думаю, когда Аргайл повнимательней посмотрит на этот список, ему понадобится куда больше пятнадцати минут… Он… В нашу сторону направляется Бюргер.

Гамильтон Бюргер, ступая с принужденным достоинством человека, вынуждаемого на переговоры с тем, к кому относится с горделивым презрением, подошел к ним.

— Что, этот список свидетелей так важен, мистер Мейсон?