Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 13. Счет девять

— Он… Я нравилась ему. Я так думаю. Это чисто отеческий интерес.

— Значит, он приглашал вас только потому, что вы ему нравились?

— Я полагаю, что поэтому.

— И больше ничего?

— Ничего.

— Не валяйте дурака, — сказал Селлерс.

Сильвия ничего не ответила.

— Что вы знаете о Мортимере Джеспере? — спросил Гиддингс.

— Очень мало.

— Как познакомились с ним?

— Я забыла. Думаю, что была представлена ему на какой-то вечеринке, возможно у мистер Крокетта.

— Вы посещали крокеттовские кутежи?

— Иногда.

— Каким образом попадали на них?

— Меня приглашали.

— Кто?

— Мистер Крокетт или миссис Крокетт.

— Иногда вас приглашал Крокетт?

— Да.

— Тоже отеческий интерес?

— Он… он считал, что я могу оживить вечеринку.

— И вы оживляли его вечерйнки?

— Пыталась.

— И там вы встретили Джеспера?

— Может быть. Не знаю. Не могу вспомнить.

— Вы не можете вспомнить, когда впервые встретили этого молодца?

— Нет.

— Как давно это было?

— И этого не могу сказать.

— Сколько раз он приглашал вас пообедать?

— Не могу вспомнить. Несколько раз.

— Ладно-ладно, — сказал Селлерс. — Не знаю, как вы оживляли крокеттовские тусовки, а наш разговор оживленным пока не назовешь. Теперь скажите, чем занимается Мортимер Джеспер? Каков его образ жизни?

— Он очень замкнутый.

— Каков круг его интересов? Увлечений? Как ему удается держать себя в форме?

— Я не знаю.

— О чем вы с ним говорили?

— Не могу сказать. О разных разностях.

— Секс?

— Я сказала вам, что нет.

— Как делать деньги?

— Я думаю, он знает об этом лучше меня.

— Искусство?

— Да, он интересуется искусством.

— Ювелирными изделиями?

— Драгоценными камнями. Ювелирными изделиями — не очень.

— Какое искусство его особенно интересует?

— Искусство вообще. Он поклонник красоты.

— В том числе и вашей? — спросил Селлерс.

— Он так не говорил.

— Но ему нравилось смотреть на вас?

— Откуда я знаю, на что он смотрел?

— Подумать только! — с иронией воскликнул Селлерс. — Вы знаете, мы можем причинить вам небольшие неприятности, мисс Хэдли. Для вас же будет лучше, если вы начнете немного более активно сотрудничать с нами.

— О чем вы говорите?

— О мистере Джеспере. Вы когда-нибудь давали ему деньги? — спросил Селлерс.

— Конечно нет. С чего бы я стала давать ему деньги?

— Хорошо, — сказал Селлерс. — А он когда-нибудь давал вам деньги?

Она заколебалась.

— Вспомните, — сказал Селлерс, — мы ведь можем сами узнать об этом. Сделаем официальный запрос о его банковском счете и…

— Он дал мне чек на тысячу долларов.

— Никогда бы не поверил! — воскликнул Селлерс, потирая руки. — Удивительно! Похоже, лед тронулся.

— Ничего подобного! — вспыхнула она. — Это был просто… заем!

— Для чего?

— Я хотела кое-что купить. Несколько платьев. Заплатить за автомобиль.

— Кто бы мог подумать!

— Затвердили одно и то же, как попугай! — вскипела она. — Не знаете больше никаких слов, что ли? Вы действуете мне на нервы.

Селлерс улыбнулся:

— Слушайте, Сильвия. Не стоит нервничать. Не надо. Вы ведь не хотите лишиться моего дружеского расположения, не так ли?

— Вы можете засунуть свое дружеское расположение себе в…

— Тс-тс, — прервал Селлерс. — Оно вам понадобится, Сильвия.

— Для чего, черт побери, мне может понадобиться дружеское расположение какого-то глупого копа?

— Во-первых, я не глупый коп. Во-вторых, вы не очень-то удачно выбираете себе друзей. Взять хотя бы молодца, который настолько стар, что годится вам в отцы. Вы с ним обедаете, рассуждаете об искусстве; общих дел у вас нет, как женщина вы его не интересуете. Ваши отношения ограничиваются совместными обедами и разговорами об искусстве. Вы не можете вспомнить, когда с ним познакомились и как это произошло, — просто случайное знакомство. И вот этот молодец дает вам тысячу баксов! Да, девушка, имеющая подобных друзей, может далеко пойти…

Сильвия повернулась ко мне.

— При чем тут этот тип? — спросила она.

— Кто?

— Дональд Лэм.

— Ну, мы просто взяли его с собой, чтобы не дать ему нарваться на неприятности, — пояснил Селлерс. — Вы знаете, если позволить ему свободно рыскать, Дональд непременно попадет в какую-нибудь историю. О чем еще вы могли бы рассказать, мисс Хэдли? — поинтересовался Селлерс.

— Я уже рассказала вам обо всем, что знаю.

— Подумать только! — промолвил Селлерс. — Что скажешь, Тэд?

— Надо бы проверить, — ответил Гиддингс.

— Согласен, — сказал Селлерс. — Одевайтесь, Сильвия, поедем.

— Куда?

— Всего лишь небольшая поездка.

— Вы не имеете права забирать меня в полицейский участок и допрашивать в такое позднее время! Я собираюсь на свидание.

— Не переживайте, — утешил ее Селлерс. — Наготове другой парень, все путем. Лучшие парни всегда выигрывают. Собирайтесь.

Она прошла в ванную комнату, Селлерс последовал за нею.

— Дайте мне спокойно одеться! — вспыхнула она.

— Вам нужно только пальто, — ответил Селлерс. — И я помогу надеть его.

— Откуда вы знаете, что мне нужно?

^ Я же вижу вас.

Он подал ей пальто. Она надела шляпку перед зеркалом.

— Пошли, — поторопил Селлерс.

Мы спустились на лифте и сели в полицейский автомобиль. Через несколько кварталов Сильвия заявила:

— Полицейский участок не там.

— Разве кто-нибудь сказал про полицейский участок? — поинтересовался Гиддингс.

— Но вы не имеете права везти меня куда-нибудь, кроме полицейского участка!

— Мы собираемся посетить вашего друга, Мортимера Джеспера, — сообщил Селлерс, — нужно внести ясность относительно тысячи долларов, которую он вам дал.

— Да, — подтвердил Гиддингс, — мы теперь расследуем другое преступление.

— Какое преступление?

— Вовлечение в правонарушение несовершеннолетней, — сказал Селлерс.

— Не смешите, — огрызнулась она. — Мне двадцать четыре года, и я совершила первое нарушение за десять лет до того, как впервые увидела Мортимера Джеспера.

— Нас всегда пытаются в этом убедить, — сказал Гиддингс. — Забираешь четырнадцати- и пятнадцатилетних детей, пытающихся купить спиртное, — и, будь я проклят, у них всегда при себе поддельное свидетельство о рождении, или разрешение, или еще что-нибудь. Всегда заявляют, что они достаточно взрослые и могут делать все, что им вздумается, и никто не вправе указывать им, что можно и чего нельзя.

— Забавно, — отозвался Селлерс. — Возьмем хоть эту красотку. Возможно, ей девятнадцать или двадцать, но…

— О, я бы не дал ей больше девятнадцати, — сказал Гиддингс.

— Она говорит, что ей больше.

— Конечно, говорит. Это нам не в новинку. Люди потворствуют таким вот подросткам, а в результате они становятся черствыми, циничными…