Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 7. Дело сердитой девушки

— И разве не является фактом то, — продолжал Перри Мейсон, медленно поднимаясь со своего места, — что, когда он произнес эти слова, вы ударили его дубинкой по голове и разбили ему череп?

— Возражаю! — воскликнул Клод Драмм, вскакивая со своего места. — Этот допрос слишком далеко зашел. Нет никаких оснований для того…

— Протест отклоняется, — объявил судья Маркхэм. — Отвечайте на вопрос, мистер Кринстон.

— Нет, ничего подобного я не делал! — закричал Артур Кринстон.

Перри Мейсон стоял, уставившись на Артура Крин-стона, и тут только до всех находившихся в зале суда дошла вся значимость этого вопроса и все, что из этого следует. Все затаили дыхание, и в зале воцарилась мертвая тишина.

— И разве не является фактом то, — не отступал Перри Мейсон, — что вы тогда опустили трубку обратно на рычаг, дрожа от страха, огляделись и внезапно осознали, что Эдвард Нортон назвал свое имя, когда звонил в полицейское управление, и сказал, что хочет сообщить о преступлении, — разве вы тогда не поняли, что, когда обнаружат тело Эдварда Нортона, полиция станет все проверять и обнаружит запись этого звонка, а соответственно и точное время убийства мистера Нортона и сможет, догадаться о мотивах преступления?

— Нет, сэр, — с трудом выговорил Артур Кринстон, и его лоб покрылся крупными каплями пота.

— И разве не является фактом то, что, осознавая свою вину, вы отдавали себе отчет в том, что надо как-то этот звонок объяснить полиции; и что вы заметили на письменном столе страховой полис; и что вы поняли, что страховой полис лежит там потому, что мистер Нортон, будучи человеком педантичным, намеревался удостовериться в том, что страховка возобновлена до истечения срока действия этого полиса. Разве не является фактом то, что этот страховой полис натолкнул вас на одну мысль и вы сразу же позвонили в полицейское управление и сообщили дежурному сержанту, что вы — мистер Нортон и только что звонили; что вас прервали, а вы хотели сообщить о краже автомобиля и что, не сходя с места, вы прочли описание «бьюика» из страхового полиса, который лежал у вас перед глазами на столе мистера Нортона?

— Нет, сэр, — механически ответил Артур Кринстон.

— И разве не является фактом то, что в этот момент открылась дверь и в комнату вошел Дон Грейвз; что Дон Грейвз был вашим соучастником и помощником в связи с растратой девятисот тысяч долларов, которые вы потеряли в биржевых спекуляциях, а потом использовали фонды фирмы, чтобы возместить свои потери? И разве не является фактом то, что тут же Дон Грейвз разработал план, согласно которому вина за убийство мистера Нортона должна была пасть на других?

— Нет, сэр, — последовал все тот же механический ответ.

— Разве не является фактом то, что вы знали, что судья Перли не знаком лично с Эдвардом Нортоном и, следовательно, не отличит его голос от голоса любого другого человека? Разве не является фактом то, что вы вместе со своим сообщником Доном Грейвзом прокрались в комнату Пита Дево, шофера, и подбросили улики, которые свяжут Дево с убийством. Разве не является фактом то, что вы взломали окно и оставили отпечатки ног на земле под окном, чтобы создать впечатление, что мистер Дево сделал неуклюжую попытку отвести от себя подозрение?

— Разве не является фактом то, что вы вернулись обратно в кабинет, где поперек стола лежало мертвое тело, и договорились с мистером Грейвзом, что вы спуститесь вниз и направитесь к автомобилю судьи Перли; что мистер Грейвз должен открыть окно в кабинете мистера Нортона и, держась спиной к свету, чтобы судья Перли не разглядел ничего, кроме смутных очертаний человеческой фигуры, и притворяясь мистером Нортоном, окликнуть вас и попросить подвезти Дона Грейвза до вашего дома и что вы должны пойти и спросить у судьи Перли разрешения, а Дон Грейвз тем временем отойдет от окна, сбежит по лестнице и встанет у входа, пока вы будете делать вид, что разговариваете с мистером Нортоном, которого якобы видите в окне, и говорите, что все в порядке и что судья Перли согласился?

— Нет, сэр, — ответил Артур Кринстон.

— В таком случае, — звенящим голосом произнес Перри Мейсон, — перекрестный допрос этого свидетеля окончен.

Судья Маркхэм взглянул на Клода Драмма.

— Адвокат, вы будете проводить повторный прямой допрос? — спросил он.

Клод Драмм взмахнул рукой:

— Нет, ваша честь. Интересную версию нам преподнесли, но нет никаких доказательств. Свидетель отрицал…

Судья Маркхэм грохнул молотком по столу.

— Адвокат, — заявил он, — в надлежащее время вы выскажете свои аргументы присяжным. Суд спрашивал, будет ли дополнительный прямой допрос. Вы ответили отрицательно, и свидетель освобождает место.

— Вызовите судью Перли для повторного перекрестного допроса, — сказал Перри Мейсон.

Судья Перли подошел к свидетельскому месту. Судейский апломб, с которым он выступал прежде, куда-то исчез. Черты лица его были искажены, а в глазах затаилось сомнение.

— Вас также приводили к присяге, поэтому нет необходимости повторять эту процедуру, — сказал Перри Мейсон. — Занимайте свое место.

Судья Перли втиснулся в свидетельское кресло.

— Когда в конце недели проводился этот эксперимент, — сказал Перри Мейсон тоном человека, произносящего окончательный диагноз, — вы находились в своем автомобиле под окном кабинета Эдварда Нортона на том же самом месте и в точно таком же положении, что и в ночь убийства, не так ли?

— Да, сэр.

— И в этом положении, повернув голову, вы могли видеть окна кабинета Эдварда Нортона?

— Да, сэр.

— Но поскольку крыша вашего автомобиля закрывала вам обзор, вам приходилось выгибать шею, чтобы увидеть эти окна?

— Да, сэр.

— И разве не является фактом, судья Перли, что когда вы сидели в автомобиле точно в таком же положении, что и в ночь убийства, к окну кабинета подошел Дон Грейвз и окликнул вас или Клода Драмма, который находился вместе с вами в машине?

— Да, сэр, — глубоко вздохнув, ответил судья Перли.

— И разве не является фактом, — громовым голосом произнес Перри Мейсон, указывая рукой на судью Перли, — что теперь, когда на этом вопросе заострено ваше внимание и вы можете снова припомнить события той роковой ночи, вы осознаете, что голос, который окликнул вас из окна второго этажа в ночь эксперимента, — это тот же самый голос, который звучал из этого же окна в ночь убийства?

В зале стояла мертвая тишина.

Судья Перли вцепился в ручки кресла, и его лицо выдавало мучительную борьбу, которую он вел сам с собой.

— Господи! — воскликнул он. — Я не знаю! Я задавал себе этот вопрос последние десять минут, и, по совести говоря, я не могу ответить на него удовлетворительно. Все что я могу сказать, — это могло быть\