Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 7. Дело сердитой девушки

— Вы готовы, джентльмены? — спросил он.

— Решено, — уточнил Перри Мейсон, — что я сяду на переднее сиденье рядом с судьей Перли, а вы, мистер Драмм, — на заднее сиденье вместе с Доном Грейвзом?

— Все верно, — подтвердил Драмм.

— В таком случае, — сказал Перри Мейсон, — я попрошу вас снять очки.

— Что? — изумился помощник окружного прокурора.

— Попрошу вас снять очки, — повторил Перри Мейсон. — Вы прекрасно понимаете, что если вы в очках, значит, ваше зрение в порядке. И если вы повернетесь одновременно с Доном Грейвзом, возможно, каким-либо непроизвольным восклицанием или движением вы подскажете Дону Грейвзу, кто из троих мужчин, по вашему мнению, держит дубинку. И в этом случае у меня будет результат эксперимента, проведенного с двумя парами глаз вместо одной.

— Сэр, — с достоинством заявил Клод Драмм, — вы оскорбляете мою профессиональную честность.

— Нет, — возразил Перри Мейсон, — ничего подобного. Это просто мера предосторожности.

— Я отказываюсь дать на это согласие, — стоял на своем Драмм.

— Ладно, — сказал Перри Мейсон, — я не буду настаивать. Я просто упомянул об этом. С другой стороны, я попрошу судью Перли не отрывать глаз от дороги.

— Нет, — возразил Драмм, — я не приму это условие, потому что, когда судья Перли вел машину в ночь убийства и Дон Грейвз издал восклицание, естественно, что судья Перли обернулся посмотреть, что произошло, а обернувшись, он, естественно, снизил скорость, что дало возможность Грейвзу как следует вглядеться.

Перри Мейсон устало вздохнул с видом человека, разбитого по всем статьям.

— Ладно, — сказал он, — зовите Грейвза.

Судья Перли нажал на клаксон.

Они подождали несколько минут, потом Перри Мейсон наклонился и снова нажал на клаксон.

Грейвз все не появлялся, и судья Перли несколько раз повторил сигнал.

В окне появился Дон Грейвз и закричал:

— Один из репортеров требует изменить условия эксперимента.

Клод Драмм издал восклицание, открыл дверцу машины и подошел к окну.

— Когда мы покинули комнату, все было организовано, — сказал он. — Ни с кем из репортеров ничего не обсуждайте. Если они не будут сотрудничать с нами, их удалят. Немедленно спускайтесь!

— Хорошо, сэр, — отозвался Грейвз и исчез.

Тут же Гарри Неверс высунул голову из окна и крикнул:

— Этот эксперимент неправильный. Мы должны иметь право поставить одного из мужчин на то место, где, как утверждает Грейвз, стояла женщина. Тогда мы установим, мог ли Грейвз разглядеть, что другим лицом в комнате была женщина. Это мог быть и мужчина.

— Ну да, в розовом неглиже, — усмехнулся Драмм. — Теперь послушайте: единственное, что от вас требуется, это выбрать одного из трех мужчин и одну из двух женщин и соответствующим образом их разместить. Обо всем уже договорились, таковы условия эксперимента. Если будет сделана попытка что-либо изменить, эксперимент не состоится.

— Ну хорошо, хорошо, — нехотя согласился Неверс, — делайте, как вам угодно. Но мне все это кажется неправильным.

Дон Грейвз спустился по лестнице, вышел через парадную дверь и тихо сказал Клоду Драмму:

— Этот человек пьян. Он там всем надоел, но я не хотел его оскорблять, потому что не желаю, чтобы его газета потом сделала из меня отбивную.

— Ладно, — резко ответил Драмм, — предоставьте его мне. Мы готовы?

— Готовы, — откликнулся Перри Мейсон.

Наконец все разместились в автомобиле. Засверкали блицы фотографов, и машина тронулась с места.

Судья Перли переключил скорость и двинулся вверх по дороге на достаточно приличной скорости.

— Как условились, — уточнил Перри Мейсон, — Дон Грейвз не станет оборачиваться, пока судья Перли не укажет то место на дороге, где Грейвз в первый раз издал восклицание.

— Так и было условлено, — отрезал Драмм.

Машина, урча, ехала по извилистой дороге.

— Есть! — крикнул судья Перли.

Дон Грейвз приблизил лицо к заднему стеклу автомобиля и приставил ладони козырьком над глазами.

Мейсон бросил взгляд на окно кабинета.

Короткое мгновение были видны фигуры людей.

Машина миновала поворот, и дом исчез из поля зрения.

— Поймал, сэр, — сказал Дон Грейвз.

— Кто это был? — спросил судья Перли, останавливая машину.

— Мужчина с темными волосами в голубом костюме и женщина в розовом платье, — объявил Дон Грейвз.

Клод Драмм глубоко вздохнул.

— Итак, адвокат, — обратился он к Перри Мейсону, — вся ваша защита разлетелась на кусочки.

Перри Мейсон никак не отреагировал.

Судья Перли тяжело вздохнул.

— Я сейчас развернусь и поеду назад, — сказал он. — Полагаю, представители прессы захотят сделать еще несколько снимков.

— Хорошо, — согласился Драмм.

Перри Мейсон молчал. На его лице нельзя было ничего прочесть. Он задумчиво смотрел на судью Перли.

Зал суда был забит до отказа, когда появился судья Маркхэм.

— Встать, суд идет, — объявил судебный пристав.

Присутствующие поднялись со своих мест и продолжали стоять, пока судья Маркхэм шел к своему креслу, а пристав произносил традиционную формулу, открывающую заседание суда.

Судья Маркхэм занял свое место, стукнул молотком по столу, и присутствующие, адвокаты, присяжные и обвиняемые сели.

Атмосфера в зале была накалена, но симпатии всех были на стороне обвинения.

Человек инстинктивно старается встать на сторону слабого, но это отдельно взятый человек. Психология толпы отличается от психологии личности, и эта психология стаи велит разорвать слабейшего и уничтожить раненого. Человек может симпатизировать гонимому, но хочет оставаться на стороне победителя.

Результаты эксперимента были доведены до сведения широкой общественности на страницах всех газет города. В этом волнующем и впечатляющем действе было что-то от азартной игры. Защита многим рисковала, делая ставку на единственный факт. И это в природе человека сбиваться в стаи и, затаив дыхание, смотреть, как другие делают большие ставки на единственную карту.

Поэтому читающая публика жадно глотала газетные отчеты о результатах эксперимента. Исход дела считался предрешенным. Дон Грейвз отстоял свою способность определить, кто находился в кабинете, с того же самого места и в точно такой же обстановке, что и в день убийства.

Зрители в зале суда оторвали свои взгляды от свидетелей и обратили их на обвиняемых. Особенно жадно они разглядывали стройную и изящную фигурку Фрэнсис Силейн.

Ветераны, закаленные во многих судейских битвах, подтвердят, что это самый зловещий признак. Поначалу внимание присутствующих бывает устремлено на обвиняемых. Они с любопытством вытягивают шеи, следят за выражением лиц обвиняемых, пытаясь подметить на них какие-либо чувства. Обычным людям просто нравится наблюдать за обвиняемым, представлять его в той обстановке, в какой было совершено преступление, и пытаться угадать, виновен или не виновен подсудимый, исходя при этом из личных впечатлений.