Фрэнсис Дункан - Такое запутанное дело. Когда конец близок

Джонатан Бойс вынул изо рта трубку и взглянул на него с удивлением:

– Обанкротился? А мне-то казалось, будто он процветает. Разве его картины не продавались?

– Еще как продавались, однако денег все равно не хватало. Траты неуклонно росли, и банк требовал немедленного погашения.

– Среди бумаг обнаружили что-нибудь важное?

Пенросс кивнул:

– В ящике стола Картхэллоу держал блокнот, куда записывал невыплаченные долги. Часто он занимал деньги у Льюиса Холдена, так что набралась сумма в пять тысяч фунтов.

– А с самим Холденом вы разговаривали?

– Да. Он ничего не скрывал, рассказал, что по первой просьбе одалживал другу деньги, зная, что тот переживает не самые легкие времена. – Пенросс потер подбородок. – Нельзя судить о людях по внешним признакам: кто бы мог представить, что Картхэллоу по уши в долгах?

– Громкая известность не влечет за собой высоких гонораров, – заметил Мордекай Тремейн. – Картхэллоу сумел заслужить определенную репутацию, но так и не смог установить выгодные деловые связи. Чтобы поддерживать видимость успеха, нужны огромные средства, так что до тех пор, пока не удастся получить серьезные дивиденды, приходится балансировать на грани банкротства. Стремление добиться популярности любой ценой также сыграло против Картхэллоу: люди стали бояться заказывать ему портреты, потому что результат мог оказаться непредсказуемым. Так и случилось, что, несмотря на шум, работы стало меньше.

– Это возвращает нас к Кристине Нил, – заметил Джонатан Бойс.

Пенросс удивленно вскинул брови:

– Кристина Нил?

– Наверное, в свое время вы читали об этом скандале. Картхэллоу написал ее портрет. Назвать изображение лестным трудно.

– Что-то вспоминаю. Потом папочка пытался призвать художника к ответу? Если не ошибаюсь, даже грозился его высечь. Но в итоге так ничего и не предпринял.

– Возможно. Но сейчас полковник Нил обитает в Фалпорте. Во всяком случае, находился здесь до… до смерти Картхэллоу. Несколько дней назад мы с Мордекаем видели его на главной улице.

– Неужели? – взволнованно воскликнул Пенросс, но тут же сник. – Впрочем, из этого ничего не следует. Кроме миссис Картхэллоу и ее супруга в дом никто не входил.

– Иными словами, свидетельство Матильды Викери остается для вас непогрешимым?

– Все алиби подтверждают ее слова, – пожал плечами Пенросс. – К тому же, должен признаться, пожилая леди произвела на меня сильное впечатление. Вряд ли кто-либо способен проскользнуть мимо ее зорких глаз. Разумеется, проверю алиби вашего полковника Нила. На всякий случай. Вдруг он как-то сумел войти и выйти незамеченным? Но надежды мало. Скорее всего Нил убедительно докажет, что находился в другом месте.

– По-прежнему считаете, что это сделала Хелен Картхэллоу? – осведомился Мордекай Тремейн.

– Кто-то застрелил Адриана Картхэллоу, – вздохнул Пенросс. – Если не считать почтальона и молочника, то лишь два человека прошли по чертову мосту, и Картхэллоу был одним из них. Выбор невелик, не так ли?

– К этому я и подвожу, – продолжил Тремейн. – Вы выяснили, что дела Картхэллоу окончательно запутались. Чтобы жить на широкую ногу, он очень много тратил, много занимал и при этом зарабатывал далеко не так существенно, как всем казалось.

– И что же?

– То, что мотив гибели может скрываться именно тут. Картхэллоу понял, что дошел до предела, и совершил самоубийство.

– Я об этом думал, но так и не смог понять, каким образом ему удалось застрелиться и при этом не оставить на револьвере отпечатков пальцев.

– Вероятно, отпечатки стерла Хелен Картхэллоу.

– И оставила взамен следы своих пальцев, подписав тем самым собственный смертный приговор?

– Не обязательно смертный, – возразил Мордекай Тремейн. – Джонатан только что предложил вполне приемлемое решение. Хелен Картхэллоу вернулась домой позднее мужа. Вошла в кабинет и обнаружила, что Адриан застрелился. Зная, что в случае самоубийства страховая компания не выплатит положенной суммы, вытерла револьвер и намеренно оставила следы своих пальцев, чтобы потом рассказать уже известную нам историю: якобы они шутили, и муж предложил нажать на курок, забыв, что оружие заряжено.

– Скорее всего она сомневалась в успехе своей версии, однако решила попробовать. Видимо, знала о подступающей нищете и не хотела голодать. Рассудила, что если сумеет «продать» версию полиции, то и страховая компания будет вынуждена принять ее.

Естественно, произошедшее шокировало, и обдумать детали мисс Картхэллору не сумела. А когда вы доказали, что объяснение не соответствует уликам, сразу сочинила вторую историю, в которой поставила себя в более трудное положение и даже признала мотив для убийства – ссору. Но терять было уже нечего: стерев отпечатки и попавшись на лжи, Хелен поняла, что теперь даже истина покажется очередной ложью, и попыталась хотя бы сохранить страховку.

Пенросс покачал головой:

– Умное рассуждение. Даже могло бы решить все наши проблемы… при одном условии. Если бы страховка существовала.

Мордекай Тремейн опешил:

– Значит, полиса не было?

– Нет, – развел руками Пенросс. – Я выяснил это у адвоката и у самой миссис Картхэллоу. Оба ответили, что Картхэллоу никогда не страховал собственную жизнь. По официальной версии, он принципиально не принимал подобных схем, но мне кажется, что просто не хотел платить ради чьей-то выгоды. Инвестиции его вообще не интересовали.

– Даже если данный мотив отпадает, – продолжил Мордекай Тремейн после долгого молчания, – из этого вовсе не следует, что Картхэллоу не застрелился. Жена могла иметь другую, не известную нам причину скрывать самоубийство.

Инспектор Пенросс взглянул на него с особым вниманием:

– Вы верите в самоубийство?

Мордекай Тремейн не стал скрывать смущения.

– Нет, – он неохотно признался. – Не верю.

Инспектор откинулся на спинку шезлонга.

– Какая удача! – воскликнул он. – Приятно сознавать, что кто-то думает так же, как ты сам, пусть и по одному-единственному вопросу. Из всего, что мне довелось узнать, следует, что Картхэллоу не принадлежал к психологическому типу самоубийц. К тому же, чтобы принять данную версию, необходимо выяснить кое-какие мелкие детали. Например, почему в кабинете лежал пинцет и как туда попали солнцезащитные очки?

Мордекай Тремейн поправил пенсне.

– Интересно, – заметил он. – Пытаюсь вспомнить и понимаю, что ни разу не видел Картхэллоу в солнцезащитных очках.

– Однако миссис Картхэллоу заявила, что они принадлежали мужу, – уточнил Пенросс.

– Да, – кивнул Тремейн, – заявила. А еще сказала, что пинцет скорее всего тоже его, поскольку он постоянно принимал лекарства и пользовался медицинскими инструментами. Но во время моего первого визита в «Парадиз» Картхэллоу уверял, будто чувствует себя здесь хорошо и совсем не нуждается в лечении. На ипохондрика он не походил.