Эшли Уивер - Смерть парфюмера

Я вздохнула, откинув голову на кожаное сиденье.

– Я начинаю осознавать всю трудность стоящей перед нами задачи, – призналась я. – Будет очень нелегко что-либо доказать.

– Ты просто устала. Утром ты почувствуешь себя гораздо увереннее.

Я и сама не знала, согласна ли с ним. Меня не покидало ощущение, что утром я найду ситуацию такой же безнадежной, как и сейчас.

Мы доехали до гостиницы и поднялись в свои апартаменты. Там было темно и тихо, что успокаивало после духоты и шума особняка Беланже.

Головная боль, одолевавшая меня добрую половину вечера, не унималась, и мне хотелось только одного – лечь в постель. Я прошла через гостиную в спальню, Майло последовал за мной.

– Я тут подумал и решил, – сказал он, когда я села за туалетный столик, чтобы снять драгоценности и удалить макияж, – что лучший способ действий – это разделять и побеждать.

Я осторожно взглянула на него:

– Это как?

– Ты будешь разрабатывать свои источники, а я свои.

Я прекрасно понимала, что он имел в виду. Майло совершенно не интересовала парфюмерия или долгое пребывание с Сесиль Беланже в ее лаборатории. Вместо этого он намеревался проводить вечера в игорных домах и кабаре с весьма сомнительными приятелями.

– Не уверена, что одобряю подобный план, – ответила я. – Мне кажется, что наша лучшая зацепка – это Сесиль Беланже. Не знаю, что ты сможешь разузнать, целыми вечерами играя и выпивая со своими друзьями.

– Думаю, ты недооцениваешь мои способности, – заметил Майло.

– Я никогда не подвергаю сомнению то, на что ты способен, – сухо произнесла я. Вот в чем состояла главная проблема.

Он коротко улыбнулся мне, снимая смокинг и ослабляя узел галстука:

– Ты удивишься тому, что я мог бы выяснить. Человек вроде Элиоса Беланже наверняка обладал пороками, которые показали бы его характер. Есть масса вещей, способных привести к его убийству.

– Возможно, – согласилась я. В конце концов, нельзя забывать о мифической любовнице. Разумеется, внебрачные связи сплошь и рядом кончаются насилием. А если Элиос Беланже хранил эти отношения в тайне, то, возможно, существуют другие секреты, которые предстоит раскрыть.

Выяснит ли Майло что-нибудь во время своих ночных похождений – это мы еще увидим, но больше эту тему я развивать не буду. Вполне возможно, что и выяснит. К тому же он, скорее всего, станет мешать, если отправится на чай к Сесиль Беланже вместе со мной. Я давно убедилась, что Майло часто отвлекает дам от их сугубо женских разговоров. Более того, я знала: он собирается делать то, что ему хочется, поэтому спорить об этом не имело смысла.

– Не хмурься, дорогая, – сказал он. – Этим вечером мы узнали больше, чем ты думаешь.

– А именно?

– Ну, нам может оказаться полезной информация о завещании. И мы лично убедились в том, что отношения между Антуаном и Сесиль очень напряженные. Возможно, что-то из этого ты сможешь использовать, когда отправишься на чай. Вполне вероятно, что Сесиль нужна наперсница.

– Да, однако я видела, что это за семья. Эти люди не из тех, кто доверится едва знакомой женщине. Какие бы ссоры ни происходили между ними, полагаю, они очень быстро сомкнут ряды, если заподозрят, что кто-то сует нос в их дела.

– В таком случае мы не должны давать им поводов для подозрений.

Когда на следующее утро я открыла глаза, в окно лился яркий солнечный свет, а на улице весело щебетали птицы. Хотя я легла спать очень поздно, я чувствовала себя хорошо отдохнувшей. Мне казалось, что я проспала очень долго. Я взглянула на лежавшие на прикроватном столике золотые часы и с изумлением обнаружила, что уже одиннадцатый час.

Я приподнялась, потревожив Майло, обнимавшего меня. Он заворочался.

– Что такое? – пробормотал он.

– Уже очень поздно. Я думала встать пораньше.

– Парижское утро создано для того, чтобы нежиться в постели, – сказал он, сжимая мою талию. – Ложись.

Я подчинилась, хотя по-прежнему чувствовала себя озадаченной.

– Представить не могу, почему Винельда меня не разбудила. Ты думаешь, что-то случилось?

– И Паркс, и Винельда вчера получили щедрую награду за то, чтобы сегодня утром не попадаться мне на глаза, – ответил Майло. – Я знал, что мы вернемся поздно, и не хотел, чтобы меня беспокоили.

Так вот в чем дело. Я не могла винить Майло за то, что ему захотелось покоя. Он не был утренней пташкой, а Винельда, казалось, все время ходит по комнатам в чудовищно ранний час.

– Думаю, неплохо чуточку проспать, – сказала я, снова откидываясь на подушки. – Но у меня сегодня масса дел.

Мне нужно было кое-что сделать, прежде чем завтра отправиться на чай к Сесиль Беланже.

– Да перестань, – произнес Майло. – Не знаю, почему ты все время должна куда-то мчаться, дорогая. Потрать несколько минут на то, чтобы насладиться простыми радостями жизни.

Похоже, он был прав. Мы в Париже дивным весенним утром. Мой красавец муж лежит рядом со мной на кровати. Нет ничего, что могло бы помешать нам насладиться одиночеством. И все же…

– Я все думаю о вчерашнем приеме, – не унималась я.

Он вздохнул:

– Я знал, что ты думаешь об этом. Умоляю тебя, Эймори, разве ты не можешь забыть о деле хоть на несколько часов?

– Очевидно, не так легко, как ты.

– Сейчас меня занимают куда более важные дела. – Майло наклонился, чтобы поцеловать меня в шею.

– Со слов мадам Нанетт следует, что Антуан долгие годы хотел управлять компанией отца, однако Сесиль уже исподволь занималась делами. Но как в общую картину вписывается Мишель? Так ли он к этому равнодушен, как кажется на первый взгляд?

– Эймори, не отвлекайся.

– Извини, – кокетливо сказала я. – Когда ты поцеловал меня в шею, я не могла не вспомнить Мишеля.

– Правда? – спросил Майло, поворачивая меня к себе.

– Он произвел на меня огромное впечатление, – ответила я с довольно-таки серьезным видом.

– Тогда мне придется сделать все, что в моих силах, чтобы заставить тебя забыть его.

Он крепко поцеловал меня, и вскоре все мысли о Мишеле Беланже улетучились из моей головы.

Увы, через несколько мгновений нас отвлек визгливо зазвонивший в гостиной телефон. Майло, похоже, его не услышал или же притворился, что не обращает на него внимания.

– Надо узнать, кто звонит, – не выдержала я.

– Потом перезвонят.

– А если это важно? – спросила я. – Вдруг это звонит мадам Нанетт, чтобы сообщить нам то, что она узнала?

Хотя Майло и не хотелось в этом признаваться, он знал, что я права. Он тяжело вздохнул, сбросил на меня покрывало и встал с кровати.

Он прошел в гостиную и взял трубку. Я слышала его негромкое бормотание, но не могла разобрать слов. И надеялась в глубине души, что это нечто несущественное и мы сможем возобновить наши игры.