Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

А теперь послушайте о том, что происходило на вилле в этот злополучный понедельник между девятью и десятью часами вечера. Миссис Барклей была членом Римской католической церкви, много интересовалась делами Сент-Джорджского общества, которое было объединено с уотт-стритской часовней благотворительными целями – заботой о бедняках. В понедельник в восемь часов вечера было назначено заседание общества, и потому миссис Барклей пообедала пораньше, чтобы попасть к началу заседания. Кучер уверяет, что, уходя из дома, она как обычно попрощалась с мужем и обещала скоро вернуться. По пути зашла за мисс Моррисон, молодой леди, живущей на соседней вилле, и они вместе отправились на заседание. Заседание продолжалось сорок минут, и в четверть десятого миссис Барклей вернулась домой, проводив до дверей мисс Моррисон.

Теперь несколько слов о комнате, в которой совершено было убийство. В ней хозяева обыкновенно сидели по утрам. Фасад дома и большие стеклянные створчатые двери выходят прямо на поляну, отделяющую дом от большой дороги. Поляна шириной не более тридцати ярдов заканчивается невысокой каменной стеной с установленной поверх нее железной оградой. Шторы в комнате никогда не опускались, потому что по вечерам здесь обычно никого не бывало. Вернувшись домой, миссис Барклей сама зажгла здесь лампу и приказала горничной Жанне Стюарт принести чашку чаю, чего раньше никогда не делала. Полковник сидел в столовой, но, услышав, что жена вернулась, вышел к ней. Кучер наблюдал, как он проходил через переднюю и зашел в комнату. Больше в живых его никто не видел.

Спустя десять минут горничная принесла чай, но, подойдя к двери, была поражена, услышав первый раз за все свое пребывание у Барклеев, что господа неистово спорят. Она постучала в дверь, ответа не последовало. Тогда она взялась за ручку, дверь оказалась закрытой на ключ изнутри.

Прибежав в кухню, она рассказала повару и двум служанкам, и они вместе с кучером кинулись в переднюю. Спор продолжался, и все они уверяют, что слышны были только два голоса, полковника и его жены. Барклей произносил слова тихо и сдержанно, так что нельзя было разобрать, что он говорил. Миссис Барклей, наоборот, очень резко, и когда она повышала голос, было ясно слышно. «Вы трус, – повторила она несколько раз. – Что теперь делать? Отдайте мне мою жизнь! Я не могу больше дышать с вами одним воздухом, жить одной жизнью! Вы трус! Подлец!» А затем раздался ужасный крик мужчины, падение тела и пронзительный крик и стон женщины. Видя, что в комнате творится что-то неладное, кучер бросился к двери и хотел было ее выломать. Но дверь не поддавалась, а горничные были так перепуганы, что не могли помочь ему. Тогда кучер решил выбежать на двор и проникнуть в комнату через открытые окна. Одна половина французского окна по обыкновению в летнюю пору была открыта. Он без затруднения проник в комнату. На диване в бессознательном состоянии лежала его госпожа, а несчастный полковник был мертв; при этом ноги его были задраны на кресло, а голова в луже крови на полу, около угла камина.

Когда кучер увидел, что ничем не может помочь своему хозяину, он хотел открыть дверь. Но тут он встретил неожиданное затруднение. Ключа в дверях не было, и, сколько он ни искал по комнате, найти его не мог. Тогда он тем же путем вышел из комнаты через окно, чтобы дать знать полиции и позвать доктора. Миссис Барклей, которую, конечно, все подозревали в убийстве мужа, была перенесена в бессознательном состоянии в свою комнату. Тело полковника положили на диван и осмотрели место происшествия. Старый воин погиб от рваной раны, нанесенной ему в затылочную часть головы каким-то тупым предметом. Что это за предмет – определить было нетрудно: на полу около тела лежала редкая палица, сделанная из очень твердого дерева, с костяной ручкой и с гравировкой. У полковника была большая коллекция различного рода оружия, собранная им во многих странах, где ему приходилось воевать или просто находиться по делам службы. Должно быть, палица была в числе его трофеев. Опрошенные слуги уверяли, что никогда раньше не видели у полковника подобного оружия, хотя они могли и не заметить его среди массы редких вещей, находящихся в доме. Ничего особенного полиция не нашла. Одно только обстоятельство поражало всех, что ни у миссис Барклей, ни у самой жертвы, да и нигде в доме не оказалось ключа, которым была закрыта дверь изнутри до совершения преступления. Чтобы ее открыть, пришлось позвать слесаря из Олдершота.

Таково было положение дел, Ватсон, когда я по просьбе майора Мэрфи во вторник утром приехал в Олдершот, чтобы помочь полиции. Думаю, вы согласитесь со мной, что дело даже в том виде, как я его вам обрисовал, представляет большой интерес. Но наблюдения вскоре показали мне, что оно гораздо интереснее, чем кажется с первого взгляда.

До осмотра комнаты я подверг перекрестному допросу прислугу, но она ничего нового мне не рассказала. Одну только интересную подробность припомнила горничная Жанна Стюарт, которая, услышав спор, привела с собой остальную прислугу. Она рассказывала, что, когда в первый раз подошла к двери, господа говорили так глухо, что невозможно было разобрать ни одного слова. Но я стал настаивать, и она припомнила, что слышала дважды произнесенное госпожой имя «Давид». Это очень важное обстоятельство: оно может привести нас к пониманию причины ссоры. Если вы помните, полковника звали Джеймс.

Затем надо обратить внимание еще на одно обстоятельство. На полицию и даже на слуг произвело ужасное впечатление искаженное лицо полковника. Трудно себе представить, чтобы человеческое лицо могло носить отпечаток такого смертельного ужаса и страха. От одного вида его можно было упасть в обморок. Не может быть сомнения, что он предчувствовал свою судьбу и находился под впечатлением ужасного страха. В одном я согласен с предположениями полиции, что в неописуемый ужас его могло повергнуть сознание того, что убить его пытается собственная жена. Хотя удар и был нанесен ему в затылок, но полковник, желая его избежать, мог как раз повернуть в это время голову.

У его жены началась нервная лихорадка, и потому расспросить ее о чем-либо не представляется возможным, так как она лежит без памяти. От полиции я узнал, что мисс Моррисон, которая ходила на заседание, отказалась объяснить, почему миссис Барклей вернулась домой в дурном расположении духа.

Много трубок выкурил я, Ватсон, обдумывая факты и стараясь восстановить истину. Без сомнения, мы выйдем на следы преступления, как только выяснится, куда исчез ключ от дверей. В комнате его нет, следовательно, его кто-то унес. Сам полковник, как и его жена, отпадают – это понятно. Следовательно, в комнате было какое-то третье лицо. А оно, это третье лицо, могло покинуть комнату только через открытое окно. Я был уверен, что внимательное исследование комнаты и поляны около дома откроет мне следы таинственной особы. Вы знаете мой метод, Ватсон. Ни одна пядь земли не осталась неисследованной, и я отыскал следы, хотя, признаться, совсем не такие, каких ожидал. Но все-таки я установил, что в комнате был посторонний человек, прошедший через поляну со стороны дороги. Я нашел пять ясных следов человеческих ног: один на самой дороге, в том месте, где он перелезал через низкий забор, два – на пляже и два самых четких следа – на земле под окном. Было ясно, что человек быстро перебежал через поляну, потому что носки его ног гораздо больше углублялись в землю, чем пятки. Следы меня нисколько не удивили, я знал, что найду их; гораздо больше поразил меня и заставил ломать голову его спутник.