Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

Стоял пасмурный и душный осенний день, хотя ближе к вечеру стало немного прохладнее.

– Не хотите ли прогуляться по городу? – предложил Холмс.

Наша маленькая гостиная, признаться, изрядно мне наскучила, и потому я с радостью принял предложение моего друга. Около трех часов бродили мы по непрерывно меняющемуся, подобно приливу и отливу, калейдоскопу уличной жизни между Флит-стрит и Стрэндом. Характерная способность Холмса подмечать мельчайшие подробности и поразительная уверенность, с которой он делал свои выводы, чрезвычайно занимали меня в течение всей прогулки.

Было уже десять часов вечера, когда мы вернулись на Бейкер-стрит. У подъезда нашего дома стояла карета.

– Гм! Карета доктора. Он практикует не так давно, но довольно успешно. Думаю, приехал к нам за советом, – тотчас выдал свое резюме Холмс. – Хорошо, что мы вернулись.

Я был уже довольно неплохо осведомлен о дедуктивном методе моего друга, поэтому ни на секунду не усомнился в точности его выводов. Осмотрев карету при свете уличного фонаря, можно было внутри нее разглядеть плетеную корзинку с медицинскими инструментами, висевшую на крючке, что и дало Холмсу повод для подобного заключения. А свет, горящий в одном из наших окон, показывал, что посетитель приехал именно по нашу душу.

Меня крайне интересовало, какое дело могло привести к нам моего коллегу в такой поздний час, и потому я быстро последовал за Холмсом в наше жилище. При нашем появлении со стула, стоящего возле камина, поднялся молодой человек с бледным бескровным лицом и с рыжими бакенбардами. На вид ему было лет тридцать или немногим больше, но угрюмое выражение его лица и болезненный вид свидетельствовали о том, что молодость свою он провел достаточно бурно. Движения его были нервными и быстрыми, а узкая белая рука, которой он, вставая со стула, оперся на край камина, могла принадлежать скорее артисту, нежели врачу. В одежде его преобладали темные тона: черный сюртук, темные брюки и такое же скромное темное кашне.

– Добрый вечер, доктор, – любезно приветствовал его Холмс. – Я рад, что вам пришлось нас ждать не больше пяти минут.

– Вы уже говорили с моим кучером?

– Нет, свеча на столе подсказала мне это. Пожалуйста, садитесь и расскажите, чем я могу быть вам полезен.

– Сперва позвольте представиться, – сказал наш визитер. – Доктор Перси Тревелэн; проживаю в доме номер четыреста три по Брук-стрит.

– Так это вы автор сочинения о редких нервных болезнях? – спросил я.

Когда доктор услышал, что этот труд известен мне, легкий румянец удовольствия вспыхнул на его бледных щеках.

– Я так редко слышу о своей работе; мне даже кажется, что ее никто не читал. Вот и мои издатели говорят, будто моя книга не пользуется спросом. А вы сами, вероятно, тоже врач?

– Угадали, отставной военный хирург.

– Я всегда с особенным интересом изучал нервные болезни и даже хотел избрать их своей специальностью, но, к сожалению, мне не удалось привести в исполнение свое намерение. Впрочем, это не относится к делу. Простите, мистер Холмс; я знаю, как дорога для вас каждая минута. За последнее время у меня в доме на Брук-стрит происходят странные вещи, только я до сегодняшнего вечера не придавал им особого значения. Но теперь дело стало принимать такой серьезный оборот, что ждать не представляется возможным, и потому я приехал к вам за советом и помощью.

Шерлок Холмс сел и раскурил трубку:

– С удовольствием сделаю все, что могу. Потрудитесь изложить мне подробно обстоятельства дела и скажите, что именно вас беспокоит.

И мы с моим приятелем обратились в слух.

– Видите ли, – начал доктор Тревелэн, – во всей этой странной истории есть два или три факта, на которые не стоило бы обращать внимания, но, по-моему, все они каким-то образом связаны между собой. Поэтому расскажу обо всем по порядку, чтобы вы сами решили, что существенно, а что нет.

Придется начать рассказ с того времени, когда я был еще студентом. Я учился в Лондонском университете и обратил на себя внимание профессоров, которые сулили мне блестящее будущее. Окончив университет, я принялся за научные исследования, занимая в то же время небольшую должность в Госпитале королевского колледжа. Случайно мне удалось сделать несколько довольно интересных открытий в лечении каталепсии, за что я удостоился Брукс-Пинкертонской премии и получил медаль за упомянутую монографию о нервных болезнях. Не знаю почему, но у всех сложилось мнение, что я составлю себе блестящую карьеру.

Я и в самом деле вскоре приобрел бы известность, если б не камень преткновения под названием «недостаток средств». Вы понимаете, что специалист, желающий приобрести известность, должен обязательно жить где-нибудь в районе Кавендиш-сквера и снимать хорошую квартиру с приличной обстановкой. Мало того, известность приобретается годами, а до тех пор необходимо иметь капитал, который позволил бы существовать, пока не пройдет этот самый тяжелый предварительный период. К тому же любой мало-мальски известный доктор должен иметь собственный приличный выезд. В общем, мне предстояло провести, по крайней мере, лет десять скромной и экономной жизни, откладывая деньги, чтобы затем иметь возможность открыть частную практику. Но обстоятельства почти с самого начала сложились совершенно неожиданным и странным для меня образом.

Как-то раз ко мне приехал совершенно незнакомый господин по фамилии Блессингтон. Войдя в комнату, он сразу же приступил к делу.

«Это вы и есть мистер Перси Тревелэн, недавно получивший премию за блестящее научное сочинение? Тот самый, которому все прочат блестящую карьеру, и который со временем будет зарабатывать большие деньги?» – спросил он.

Я поклонился.

«Ответьте мне прямо, потому что это в ваших же интересах: желаете ли вы получить капитал для осуществления своей мечты? Вы обладаете умом, чтобы начать дело, но обладаете ли вы в той же степени тактом?»

Вопрос показался мне настолько прямолинейным, что я не мог не улыбнуться.

«Думаю, что не лишен некоторой его доли», – ответил я.

«У вас есть какие-нибудь дурные привычки? Может быть, выпиваете?»

«Послушайте, сэр!» – воскликнул я.

«Да ладно! Все в порядке! Но позвольте, в таком случае, поинтересоваться: почему же с такими задатками вы сидите без практики?»