Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– Это мастерски сделано, – с уважением в голосе сказал инспектор.

– После этого, не боясь помехи, я решил произвести нападение на дом. Слушайте же внимательно, что я нашел. Видите вы эту газовую трубку? Отлично. Она поднимается по углу стены, и вон там вы видите кран. Труба затем проходит в несгораемую комнату и кончается в гипсовой розетке посреди потолка. Этот конец широко открыт. В любой момент вы можете повернуть кран и наполнить комнату газом. При закупоренных ставнях и закрытой двери и при отвернутом кране человек минуты через две потеряет в этой маленькой комнате сознание. Какой дьявольской хитростью он их заманил в эту комнату, я не знаю, но, попав туда, они были в его власти.

Инспектор с интересом рассматривал трубу.

– Один из наших людей почувствовал запах газа, – сказал он, – но двери и окна были тогда открыты, а свежая краска уже появилась в комнате. Судя по рассказу преступника, он начал работу уже накануне. Но что дальше, мистер Холмс?

– Потом произошло нечто весьма неожиданное для меня. Я пробирался на рассвете из окна чулана, как чья-то рука схватила меня за ворот и голос произнес:

– Слушай ты, мерзавец, что ты здесь делаешь?!

Когда я смог повернуть голову, то увидел перед собой дымчатые очки моего друга и соперника мистера Баркера. Это было забавное совпадение, и мы оба рассмеялись. Оказалось, что его пригласила семья доктора Рея Эрнста, чтобы произвести следствие, и он пришел к тому же заключению, как и я, что здесь ведут фальшивую игру. Он несколько дней уже наблюдал за домом и отметил доктора Ватсона как субъекта явно подозрительного. Он, конечно, не мог задержать Ватсона, но когда увидел, что из окна чулана лезет человек, выдержке его наступил предел. Я ему, само собой, рассказал, как обстоят дела, и мы продолжали работу вместе.

– Почему же вы пожелали работать с ним, а не с нами?

– Потому что я хотел проделать маленькую пробу, которая и привела к таким великолепным результатам. Боюсь, что вы бы не зашли так далеко.

Инспектор улыбнулся.

– Что ж, может быть, вы правы. Мне кажется, что вы говорили, мистер Холмс, что теперь отступаете и передаете все результаты нам.

– Конечно, у меня всегда такая привычка.

– Так благодарю вас от имени полиции. После ваших объяснений дело кажется ясным, и найти трупы теперь уже будет легко.

– Я покажу вам маленькую, но страшную улику, – сказал Холмс. – Я уверен, что сам Эмберлей не заметил ее. Вы достигнете желаемых результатов, инспектор, если все время будете ставить себя на место другого и представлять себе, что бы вы тогда делали. Для этого необходимо некоторое воображение, но зато результаты получаются хорошие. Теперь представим себе, что вы заперты в этой маленькой комнате, что вам осталось всего две минуты жить, но вы хотите расквитаться с врагом, который, вероятно, издевался над вами за дверью. Что бы вы стали, делать?

– Постарался бы оставить след, сообщить, что со мной произошло.

– Правильно. Вы бы захотели сообщить людям, как вы умерли. На бумаге писать не имело смысла. Это убийца увидел бы. Написанное на стене тоже могло бы остановить его внимание. Теперь вот взгляните! Как раз над плинтусом нацарапано карандашом: «Нас уби…» Вот и все.

– Какой же вы делаете из этого вывод?

– Это написано на высоте фута над полом. Несчастный лежал, умирая, на полу. Он потерял сознание прежде, чем успел дописать.

– Он писал: «Нас убили».

– Я так и прочел это. Если вы найдете на трупе химический карандаш…

– Мы будем искать, можете быть спокойны. Но ценные бумаги? Ясно, что никакого ограбления не было. Но у него ведь были эти бумаги. Мы проверяли.

– Будьте уверены, что он спрятал их в надежном месте. Когда все случившееся перешло бы в область истории, он неожиданно нашел бы эти бумаги, объявил, что виновные раскаялись и вернули похищенное или бросили бумаги где-нибудь по пути.

– Вы, действительно, разрешили все трудности, – сказал инспектор. – Но я не понимаю, почему он обратился к вам?

– Простое молодечество! – ответил Холмс – Он считал себя таким умным и так был уверен в себе, что воображал, что никто ничего не сможет ему сделать. Каждому соседу, заподозрившему его, он мог бы сказать: «Смотрите, какие шаги я предпринял. Я обратился не только к полиции, но даже к Шерлоку Холмсу».

Инспектор рассмеялся.

– Мы должны простить вам это «даже», мистер Холмс, – сказал он. – Я давно не запомню так мастерски проведенного дела.

Несколько дней спустя мой друг протянул мне номер еженедельного «Северо-Шеррейского наблюдателя». Среди ряда бросавшихся в глаза заголовков, начиная с «Ужасов Тихой пристани» и кончая «Блестящим полицейским следствием», шел столбец убористой печати, впервые дававшей последовательный отчет дела. Заключительный абзац типичен для всего отчета. Он гласил:

«Замечательная проницательность, с которой инспектор Мак-Киннан заключил, что запах краски может заглушать какой-нибудь другой запах, например газа; смелый вывод, что несгораемая комната может быть и комнатой, в которой умерли люди, и последовавший затем допрос, который привел к находке трупов в заброшенном колодце, должны жить в истории преступлений, как неизменный пример проницательности наших профессиональных сыщиков».

– Что ж, Мак-Киннан хороший парень, – с добродушной улыбкой сказал Холмс. – Вы можете сложить это в наш архив, Ватсон. Может настать день, когда будет рассказана правда об этом деле.

Если принять во внимание, что мистер Шерлок Холмс деятельно занимался практикой в течение двадцати трех лет, и что семнадцать из них мне было разрешено работать вместе с ним и вести запись его работ, станет ясно, что в моем распоряжении множество материалов. И задачей для меня было всегда не найти, а выбрать эти материалы. На полке – длинный ряд годичных отчетов, ящики – полны документов. Все это ценности для желающего не только изучать преступления, но и общественные скандалы. Что касается этих последних, я могу сказать, что авторы отчаянных писем, умоляющие о том, чтобы не касались чести их семьи или репутации прославленных родственников, могут быть совершенно спокойны. Холмс всегда отличался скромностью и чувством профессиональной чести. И теперь при выборе записок, ничье доверие не будет нарушено. Но я очень сильно порицаю недавно сделанные попытки уничтожить этот архив. Источник этой дерзости известен, и мистер Холмс уполномочил меня, в случае повторения таких попыток, обнародовать всю историю, касающуюся политического деятеля, маяка и дрессированного баклана. Один из читателей, во всяком случае, поймет меня…

Было бы нелепо предполагать, что каждый из представлявшихся случаев давал Холмсу возможность выказать его удивительный дар наблюдательности, который я старался выдвинуть в этих записках. Иногда ему требовалось много усилий, чтобы сорвать плод, иной раз плод сам падал к нему на колени. Но самые ужасные человеческие трагедии часто скрывались в таких делах, которые давали Холмсу меньше возможностей проявить свой талант. Один из таких случаев я и хочу теперь рассказать. Я только слегка изменил имена и названия местностей, но все факты верны.